Дневники казачьих офицеров

Елисеев Федор Иванович

^{Кубанский Войсковой Атаман генерал В. Г. Науменко и генерал М. Л. Фостиков. Остров Лемнос, 27 марта 1921 г.}

^{Генерал-лейтенант М. Л. Фостиков. Вранье (Сербия), 1921 г.}

Прибытие частей Сводного Кубанского корпуса

в г. Вранье (Сербия). 1 июня 1921 г.

^{Смотр казачьим частям. Вранье (Сербия), июнь 1921 г.}

^{Военная и гражданская администрация с командиром корпуса генералом Фостиковым. Вранье (Сербия), июнь 1921 г.}

^{Генерал Фостиков с чинами Кубанской казачьей дивизии. Сербия, 30 апреля 1923 г.}

^{Казаки на работах, слева — генерал Фостиков. Южная Сербия, 20-е годы}

^{Генерал Врангель с офицерами Кубанской казачьей дивизии и сербской администрацией.}

Второй слева — генерал-майор В. К. Венков; в центре (за штатским) в черной папахе — генерал-майор Д. В. Репников; рядом в фуражке — начальник дивизии генерал-майор В. Э. Зборовский; четвертый справа (в защитной гимнастерке) — генерал-лейтенант М. А. Фостиков. Кочане (Сербия), август 1925 г.

^{«Его Превосходительству на долгую и добрую память от команды кубанских джигитов. Алексей Букреев» (надпись на обороте фотографии, адресованная генералу М. А. Фостикову)}

^{Казаки, прошедшие с генералом Фостиковым Гражданскую войну. Справа — подхорунжий Степан Дзюба. Сербия, 20-е годы}

^{Чины Кубанской казачьей дивизии на похоронах генерала Врангеля. Белград, 6 октября 1929 г.}

 ^{Венки и памятные знаки к гробу генерала Врангеля. Белград, 6 октября 1929 г.}

^{Генерал Фостиков с семьей и джигитами. Вранье (Югославия), 1932 г.}

^{Генерал Фостиков (слева) с джигитами. Сербия, 1932 г.}

^{Пирамида джигитов. Сербия, 1932 г.}

^{Сыновья генерала Фостикова: Норис (верхом в центре) и Георгий (верхом справа) с казаками. Вранье (Югославия), 1932 г.}

Вечером 6 июля от моей полусотни, расположенной в Красногорской, получено донесение, что конница красных, выбив полусотню из станицы, заняла ее. Выслав на ночь усиленное охранение на полпути от Кардоникской к Красногорской, остальные части за ночь передвинул ближе к Кардоникской.

С рассветом 7 июля красные повели наступление конницей (два конных полка и конная милиция — всего до 900 шашек) на мой передовой заслон. Согласно приказанию он медленно отступал и, развернувшись на широком фронте, принудил противника разорваться на три группы и в таком виде подойти к Кардоникской, где и был атакован конницей станичного гарнизона (войсковой старшина Маслов) и пехотой 6-го пластунского батальона.

Противник не выдержал нашей атаки и начал поспешно отступать к Красногорской. В 6 верстах от станицы атакован моей обходящей конницей (1-й Лабинский, 1-й Хоперский полки и Терский отряд) под командой полковника Старицкого, бежал через Красногорскую на станицу Усть-Хомутинскую, где соединился с красной пехотой (306-й пехотный полк), идущей на помощь коннице. Наша конная бригада стала на отдых в станице Джегутинской.

Бой 7 июля дал мне небольшие трофеи: один пулемет, около 10 винтовок, четыре-пять тысяч патронов, несколько лошадей; потери красных 20–30 человек, у меня один раненый. Их конница была так сильно потрепана, что в последующих боях начала действовать осторожно и нерешительно. Мои же части воодушевились и осознали свою силу.

Преследование закончилось вечером, передовая сотня разместилась в Красногорской, а все остальные вернулись на бивак поближе к Кардоникской. Уже на биваке получено донесение от сотни из Красногорской, что около эскадрона конницы красных, поддержанной пехотой, сбило охранение в Красногорской. Позже узнали, что станица с боем перешла в руки красных, а наша сотня отошла на высоты в 9 верстах от Кардоникской. Ночью красные продвинулись и заняли высоты, занимаемые моей сотней.

На рассвете 8 июля к войсковому старшине Маслову снова прибыла со стороны Красногорской моя сестра, которую выслали ко мне для переговоров. Сестра привезла мне бумагу от комбрига 34-й советской дивизии и председателя ревкома с предложением сдаться. Об условиях состоятся переговоры, по занятию их пехотой станицы Кардоникской, для чего я должен выбрать нейтральную зону, где и произойдет моя встреча с делегацией красных из Екатеринодара. Если я не соглашусь на это — никто из моих родственников, уже арестованных, не будет пощажен; в случае же моего сог гласил мне были обещаны все «блага земные».

Сестру на этот раз я не видел, но ответ написал, что ни в коем случае не пойду на сдачу, а если большевики будут насильствовать над семьей и родственниками моими и моих казаков, то мы при занятии станиц никого из советских служащих с семьями не пощадим. Ответ был отправлен до начала боя за станицу Кардоникскую.

Ввиду предполагаемого наступления красных ночью с 7 на 8 июля все части были подведены к кургану Веселому (назван казаками «курганом Фостикова»).

9 июля бой начался в 9 часов утра. Пехота красных (306-й пехотный полк 34-й дивизии) при 15 пулеметах, поддержанная конницей в два эскадрона, быстро продвинулась к станице и заняла ее окраину по реке Кардоник.

До этого момента бой с нашей стороны велся одной сотней, которая, отходя перед противником на довольно широком фронте, растянула красных, и они, не видя перед собой никого, кроме отходившей сотни, сосредоточили все силы, атаковали станицу и заняли ее.

Как только противник оказался в станице, я решил немедленно атаковать его, для чего конную бригаду направил в обход со стороны Красногорской, а остальные части (6-й батальон пластунов и подготовленную пехоту станицы 300 бойцов и конных из станицы 200 человек) оставил при себе за курганом Веселым. К моменту занятия пехотой красных южной окраины станицы моя обходящая бригада заняла дорогу на Красногорскую, сбив резерв красных, состоящий из двух рот пехоты. Противник, занимающий станицу, заволновался, в это же время части, оставшиеся при мне за курганом, быстро подошли, атаковали и взяли станицу.