Дневники няни
Шрифт:
Я наклоняюсь, чтобы подобрать раскатившиеся носки.
— Наверное, вы правы. Но все же мне нужно обсудить это с мистером N., и я дам вам знать.
«Что обсудить? Могу я пропустить собственный праздник или нет?»
— Кроме того, я хотела бы поговорить насчет жалованья: на этой неделе мне нужно платить за квартиру.
«И я вот уже три недели ни цента от тебя не вижу! Мало того, должна подружке твоего муженька восемь сотен!»
— Я была ужасно занята. Попробую на этой неделе добраться до банка. Как только вы подсчитаете, сколько часов отработали, и я просмотрю цифры…
Миссис N.
— ГРЕЙЕР! — визжит она. Мы оба замираем. — Ты помнишь главное правило этого дома?
Грейер шмыгает носом и говорит:
— Никаких пенисов в доме.
— Верно. Никаких пенисов в доме. Где остаются пенисы?
— Пенисы остаются в спальне.
— Именно в спальне. Нэнни, позаботьтесь, чтобы он оделся.
Грейер торжественно шествует передо мной, скользя по мрамору босыми ступнями.
На полу ванной валяется скомканная одежда.
— Со мной случилась неприятность. Он толкает ногой деревянную машину.
— Ничего страшного.
Я собираю одежду и включаю теплую воду.
— Давай помоем тебя, приятель, ладно?!
— О'кей, — соглашается он и протягивает мне руки. Я снимаю грязный свитер и подхватываю его. Пока наполняется ванна, я хожу взад-вперед, укачивая Грейера. Его головенка лежит у меня на плече. Заснул он, что ли?
Я подхожу к зеркалу, набрасываю на Грейера полотенце, чтобы не замерз, и вижу, что он сосет большой палец.
Нэнни!
Не знаю, включи, ™ ли вы в свои расчеты паром, но я должна заметить, что это увеличивает общее время поездки не менее чем на час. И мне пришло в голову, что вы могли бы: а) уехать в пятницу одиннадцатичасовым автобусом, что позволило бы прибыть в Нантакет в шесть утра субботы, или б) выехать в шесть утра в субботу. Таким образом, вы как раз успели бы до начала барбекю.
Дайте мне знать.
Дорогая миссис N.!
С вашей стороны очень любезно позаботиться о моем своевременном прибытии в Нантакет, и хотя я никоим образом не хотела бы причинять вам неудобства, все же считаю, что будет крайне непрактично выехать ранее определенного времени, поскольку в пятницу вечером я должна посетить несколько мероприятий, связанных с вручением дипломов. Я буду в Нан-такете к семи часам вечера и, разумеется, не ожидаю, что мне оплатят пропущенные дни.
Кстати, об оплате: не найдется ли у вас времени заглянуть в банк, поскольку мне необходимо внести деньги за квартиру? К записке, как вы просили, прилагается подсчет отработанных часов. Еще раз позвольте поблагодарить вас за заботу. Спасибо.
Нэнни.
Нэнни!
Я несколько сбита с толку вашим негативным отношением к нашему отъезду. Однако я все же надеюсь, что мы придем к компромиссу. Может, вы сумеете прибыть к трем и возьмете такси до дома Пирсонов?
Дорогая миссис N.!
Поскольку я готова сделать для вас все на свете, вполне возможно, что сумею успеть к шести.
Нэнни.
Нэнни!
Ничего страшного. Можете не беспокоиться. Горничная, которую прислало агентство по найму прислуги, согласилась присмотреть за Грейером до вашего приезда.
P.S. Я хотела бы обсудить с вами вопрос, касающийся нескольких обозначенных в вашем списке часов (третья среда). По-моему, в тот день я брала Грейера за покупками.
Дорогая миссис N., я вполне согласна с вами насчет третьей среды. Кроме того, как было уже упомянуто, в четверг я должна уйти в два, поскольку у меня защита диплома.
Спасибо, Нэнни.
Дорогая миссис N.!
Всего лишь краткое напоминание о том, что завтра у меня защита диплома и я должна уйти ровно в два. Было бы очень неплохо, если бы вы сумели заплатить мне.
Дорогая миссис N.!
Встречаемся в два!
— Где она?
Я в миллионный раз за последние пять минут смотрю на вмонтированные в плиту часы. Два двадцать восемь. Ровно через сорок семь минут начинается защита. Моя академическая карьера достигнет кульминации без меня, потому что профессорской комиссии придется спрашивать о развитии детей у пустого стула!
— Не кричи! — просит Грейер, хмуря брови.
— Прости, Гров. Отпустишь меня на секунду?
— Хочешь писать?
— Да. Не забудь свое молоко.
Я оставляю его расправляться с дыней, бегу в ванную для прислуги, поворачиваю кран, закрываю дверь, спускаю воду и ору в полотенце:
— МАТЬ ТВОЮ!!!
Махровая ткань заглушает крик.
— Где она шляется, тварь этакая! Мать ее за ногу! Я сажусь на пол. В глазах саднит от слез.
— Мать твою.
Мне следовало помадой написать «два часа» на каждом зеркале в доме! Приколоть огромную двойку к краю ее паш-мины [66] , когда сегодня утром она входила в лифт!
66
Легкий материал, смесь кашемира с шелком, из которого обычно делают шали.
Меня так и подмывает схватить Грейера и ринуться на Мэдисон-авеню, выкрикивая ее имя в стиле Марлона Брандо.
Напряжение выливается в молчаливый истерический смешок. Слезы уже так и льются по лицу.
Я глубоко вздыхаю, легонько шлепаю себя по щекам, вытираю глаза и стараюсь взять себя в руки. Ради Гровера. Но все еще тихо хихикаю, когда возвращаюсь на кухню и вижу склонившуюся над Грейером миссис N.
— Нэнни, я буду крайне благодарна, если вы не будете оставлять Грейера одного с обеденным прибором!