Дневники св. Николая Японского. Том V
Шрифт:
Женская школа в Токио, около 1885 г. На первом этаже — ученицы. На втором — преподаватели (вторая справа — Ирина Ямасита). Здание сгорело в декабре 1886 г.
Преподавательницы Токийской женской семинарии, декабрь 1901 г.
Фото по случаю отъезда Надежды Такахаси для работы в Киото. Слева направо — Текуса Огивара (урожденная Сакаи), Надежда Такахаси, Евфимия Ито, Елизавета Кодама.
Члены
На заднем плане — здание женской школы, заново отстроенное Ольгой Путятиной.
Ученицы Токийской женской семинарии в спектакле «Райская фиалка» (автор — Павел Накаи), поставленном в 1905 г. в память о Текусе Огивара (урожденной Сакаи). Крайняя справа — Мария Сибаяма (дочь священника Петра Сибаяма; в октябре 1909 г. поехала учиться живописи в Россию).
Освящение храма Благовещения Пресвятой Богородицы в Киото, май 1903 г. Справа — вход в храм. Слева на заднем плане — здание Православной женской школы в Киото, основанной Надеждой Такахаси.
Июль 1906 г., фото в память об окончании Токийской женской семинарии.
Первый ряд (слева направо) — преподавательницы Варвара Накаи (младшая сестра Павла Накаи), Домна Токайрин, начальница семинарии Елизавета Кодама, Мария Хакугоку, Евфимия Ито.
Преподаватели и учащиеся Православной женской школы в Киото, май 1903 г. В центре первого ряда — Надежда Такахаси.
Слева от нее — Ольга Ябэ, справа — Любовь Асано.
Катихизатор Лука Хироока женат законным браком на дочери покойного о. Павла Таде уже много лет. Но вдруг оказывается и его младший брат, христианин, сделавшийся недавно врачом, женатым тоже на дочери о. Павла Таде, младшей сестре жены Луки, но уже по–язычески, без всякого венчания в Церкви. Мало этого: оба они, незаконно сожительствующие, как бы и ни в чем особенном не повинные христиане, оказываются уже исповедавшимися и причастившимися Святых Тайн. Живут они неподалеку от Окаяма, призвали оттуда о. Игнатия Мукояма, заявили желание исповедаться и причаститься, и тот, не исследовавши хорошенько их жизнь, преподал им таинства. Уже после узнал он, как говорит ныне, что они так незаконно живут. Конечно, немалая вина о. Игнатия, вина нерадения и небрежения при раздаянии таинств Церкви. Еще большая вина Луки Хироока и все причастных в устроении вдвойне незаконного сожительства, хотя они отзываются, что не знали о недозволенности брака в такой степени родства (что невероятно: у Луки, по крайней мере, каноника всегда под рукой).
Но что же дальше? Запретить сожитие? Не послушают, а совсем обратятся в язычников, и значит потеряют надежду спасения; притом же, хотя и по–язычески, составили одну плоть, и даже дитя имели, и любят друг друга. О. Игнатий говорит, что «они просят освятить их брак церковным венчанием». Этого нельзя: брак — в запрещенной степени родства; перевенчать их — другие также попросят венчать их в недозволенных степенях. Сказал я о. Игнатию, чтобы он наложил на них епитимию: в продолжение пяти лет не допускал бы их до святых таинств; пусть молятся, бывают при богослужениях; пусть он выслушивает и исповедь их, но не читает над ними разрешительной молитвы. Если они в продолжение этого срока окажутся благочестивыми по вере и желанию общения в святых таинствах, то и пусть, по истечении пятилетнего срока, разрешить их и приобщить Святого Тела и Крови Христовых. Впрочем, пусть ежегодно извещает меня об их душевном состоянии. Детей от них пусть крестит. Луке Хироока, в наказание, не будет дана ежемесячная, в 2 ены, помощь, что я хотел сделать с этого Собора.
8/21 июля 1901. Воскресенье.
Стефан Доде, что княжеского рода, преусердно старается внушать христианство всем, кому может. Сегодня он привел в Церковь своего старшего брата, служащего в военном ведомстве, уже значительно расположенного им к христианству. Когда они были у меня после Литургии, брат внимательно и с пониманием слушал меня и обещался еще приходить слушать.
Простился с пятью–шестью священниками, отправившимися по домам. А о. Иоанн Оно отправился в Такасаки уговаривать христиан, чтобы они не ссорились с христианами Маебаси из–за о. Павла Морита; те и другие одинаково горячо желают, чтобы он жил у них. О. Оно будет убеждать первых, чтобы они уступили о.
9/22 июля 1901. Понедельник.
С утра до полудня читали мы с Борисом Ямамура прошение Авраама Сато и брата его Петра Ниносеки об отделении Церкви Ициносеки от Яманоме, и антипрошение катихизатора Тита Накасима. Три года тому назад христиане этих двух городов, лежащих почти без всякого перерыва друг от друга, положили соединиться в одну Церковь под именем «Ивай–кёоквай» и построить храм; для последнего купили место, за которое богач из Яманоме Моисей Ямада заплатил тысячу ен, и строят ныне на нем церковный дом, предположив собрать средства и построить храм в продолжение пяти лет. Все шло хорошо, как вдруг Авраам Сато без всякой причины восстал против этого соединения, которого прежде сам же желал; смутил домов пять еще в Ициносеки, и пошла струшня! Мутит всех там, ссорится, рассеивает злобу между братьями, но так как большинство и в Ициносеки все–таки не слушается его, то вот целую тетрадь кляузы под видом прошения прислал мне. Я имел терпение прочитать всю ее, стараясь выудить хоть крупицу основания для его желания отделиться — ни зерна! Прочитавши же объяснение катихизатора, еще больше убедился, что старик просто помешался на гордости и злобе, и больше ничего. — Что же дальше? Пошлю о. Иоанна Оно — пусть он, если возможно, убедит Авраама Сато и смущенных им умириться. Если в этом не успеет, пусть, от моего имени, позволит им, не желающим соединения, отделиться, только отдельного катихизатора для них нет, пусть сами собираются и молятся; священник же, о. Борис, будет посещать их. Авось, даст Бог, со временем утешатся и умирятся. Пусть будет поступлено с ними с всевозможным снисхождением и любовью. Но самое первое, что должны сделать оо. Иоанн Оно и Борис Ямамура, прибывши туда, — это посоветовать Моисею Ямада и Павлу Сасаки, лучшим и наиболее влиятельным христианам в Яманоме и Ициносеки, составить по- прежнему две Церкви — не соединяться для сохранения братской любви и в избежание и в будущем вот таких ссор и озлоблений, как ныне. Если в самом начале так, то и потом могут возникнуть, без всяких основательных причин, подобные безумства. Итак, пусть бы Моисей Ямада возвратил христианам Ициносеки 130 ен, которые до сего времени только и затрачены ими на постройку — все прочие расходы самого Моисея Ямада, а Павел Сасаки пусть бы благодушно принял это распоряжение союза; место и храм пусть бы были Церкви Яманоме, Ициносеки же со временем будут в состоянии сами построить себе и так далее. Если Ямада и Сасаки и прочие с ними будут очень против этого, то пусть будет поступлено, как выше сказано, то есть Аврааму Сато с его последователями будет позволено отделиться, а прочие христиане Ициносеки и Яманоме пусть составят одно, — Не знаю, усвоят ли когда–нибудь японские христиане правило: в церковных делах меньшинство безропотно и благодушно должно подчиниться большинству.
Отправил иподиакона Моисея Кавамура в Оосака, чтобы он был моим представителем при переведении церковной земли и зданий на мое имя с имени о. Якова Такая. Эти земля и здания куплены о. архимандритом Анатолием в 1882 году на деньги, собранные им в России, когда он ездил туда в отпуск в 1880–81 году. Собирал же он это пожертвование в память мученической кончины Царя—Освободителя.
В японских газетах сегодня описание приема в Токио Ламы, посланца в Японию от Тибетского Далай—Ламы. Триста избранных бонз вышли на станцию железной дороги встретить его. Радуйся, наше подполье!
10/23 июля 1901. Вторник.
О. Борису Ямамура при прощании сказал, «чтобы он в продолжение года по церковным делам в Мориока не бывал, если не случится что–нибудь особенное, требующее его присутствия». Оттуда к Собору прошение было, «чтобы о. Петр Ямагаки оставлен был в Мориока, но чтобы также и о. Борис по–прежнему был священником Церкви Мориока». Если о. Ямагаки, то зачем же о. Борис? О. Ямагаки тоже уже опытный священник и не требует над собой надзора. Но отказать бы христианам Мориока в их просьбе относительно о. Бориса значило бы, почти наверное, поднять какого–нибудь болвана на дыбы, и пошел бы он мутить других — «мы–де много лет под о. Борисом, а теперь его отнимают у нас — не хотим о. Ямагаки, хотим о. Ямамура», и так далее. Японские христиане, как все больше оказывается, такие легкомысленные и такие малоспособные подчиняться церковному руководству. Ну и употреблена вышеозначенная мера. О. Борис и без того там редко бывал, а с переходом туда из Хакодате о. Петра, кажется, всего раз был. Теперь, если в продолжение года он ни разу там не побудет, то на следующем Соборе уже безопасно будет отрешить его имя совсем от Мориока.
11/24 июля 1901. Среда.
Катихизаторский ученик Савва Сакурода пишет, что «до него дошел слух о назначении его в Ицикисири, и он отправится, но на дорогу ему нужно 57 ен». И сам того не стоит, коли продашь! Капризный, непостоянный и до сих пор не сделавший ровно ничего для Церкви, только содержание от нее даром потребляющий. Ответил ему, чтобы оставался на том же месте, в Хиробуци, и если в продолжение года все так же будет бездеятелен и бесполезен, то прогнан будет со службы, и о. Иову Мидзуяма отписано о сем.