Дневники сына человеческого, или Хроника Кумранских манускриптов

Холин Александр Васильевич

– Девочка сможет защитить меня? – рассмеялся Пилат. – Это вряд ли. Но если у меня родится дочка, то я с малых лет надену на неё твой подарок. Обещаю.

Спустя три дня Понтий Пилат заявился домой прямо из сената, чтобы попрощаться с женой. Кто знает, что поднесёт судьба в походе. Он обошёл весь дом и нашёл Клавдию в алькове спящей на ложе. Понтий наклонился, чтобы осторожно её поцеловать, но вдруг нежные женские руки обхватили его за плечи, и следующую секунду Пилат почувствовал слегка дрожащее тело жены. Перед Клавдией он не мог устоять.

Глава 13

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, как упоминается во многих русских сказках. Но

наши беглецы попали-таки в район Золотой мечети. Древнее строение оказалось очень привлекательным. По периметру мечеть ограждали арки и портики, создавая сплошную аркаду. Перед центральным входом арки возвышались на два этажа, а в середине любопытной постройки виднелись позолоченные купола в восточном стиле.

Возле центрального входа беглецы наткнулись на ожидавшего их профессора Меделака. Но если бы не Шимон, то остальные члены команды никогда бы его не признали. Ярослав с Илоной открыв рты, смотрели на стоящего перед ними шиита или суннита в восточном длиннополом халате и чалмой на голове. Скорее всего, профессора можно было принять даже за муллу Золотой мечети, потому как на его голове красовалась зелёная чалма. Это значит, что носящий её побывал в Мекке, как паломник. Только вот борода у «муллы» была совсем короткой. Но это, видимо, допускалось современным исламом.

– Чего рты пораскрывали? – усмехнулся Меделак. – Я ждал вас и рассчитывал, что именно сегодня мы сможем встретиться, чтобы обсудить наши дальнейшие планы.

– Прямо здесь? – Ярослав недоверчиво кивнул на Золотую мечеть.

– Именно здесь, – подтвердил профессор. – Только сюда чужих не пускают, особенно женщин. Поэтому у меня в машине, – он кивнул в сторону припаркованного на стоянке «Лексуса», – для Илоны есть бурка. [81]

– Ух ты! – обрадовалась девушка. – С вашей помощью я проникну в святая святых ислама?

81

Бурка (араб.) – церемониальная одежда женщин-мусульманок.

– Не только проникнешь, а сможешь также выпить с нами по чашечке чая во время беседы, – профессор сделал знак рукой и направился в сторону машины.

Беглецам ничего не оставалось делать, как последовать его примеру. Прямо в машине Илона накинула поверх своей одежды предложенную профессором бурку и вышла к друзьям в новом обличье. Это была отнюдь не паранджа, но лицо девушки всё-таки наполовину было закрыто чёрным платком. Правда, по кайме бурка была расшита полудрагоценными камнями, что извещало всех о высокородности дамы, скрывающейся под священной одеждой. Больше всего поражали зелёные глаза Илоны. Одним только таким взглядом женщина могла сделать много, не говоря ни слова.

Меделак удовлетворённо кивнул, снова сделал знак рукой и пошёл в сторону мечети. Мужчины и девушка старались не отставать. У входа стояли охранники. Профессор сказал им пару слов на арабском, показывая пальцем на шедших за ним беглецов. Охранники почтительно им поклонились, и вся кавалькада неспешно двинулась по одной из галерей Золотой мечети.

Надо сказать, что аркада храма была уникальным памятником искусству древних мастеров Месопотамии. Вся аркада выложена была небольшими обтёсанными плитками от простого сердолика и гранита до лазурита и малахита. Только вот увидеть резные колонны, украшенные вкраплёнными нитками самоцветов и чудесные зеркальные потолки могли далеко не все. В мечеть пускали только правоверных. Может быть, сюда изредка проникали «зайцами» любопытные туристы по примеру наших беглецов, но сия закулисная тайна молельного дома никому не будет известна.

Кавалькада прошла по прихожей

мимо центрального придела, и профессор даже специально замедлил шаг, ибо в священных местах суета возбраняется всеми религиями земли. Молящиеся мусульмане оставляли свои башмаки в прихожей и босиком проходили в молельную залу, сплошь покрытую ковровым паласом.

Следующая аркада встретила гостей не менее удивительной раскраской и лепниной, допускаемым декоративным украшением в исламе. Скоро профессор открыл перед беглецами одну из дверей, и они вошли в небольшую комнату, также сплошь устланную ковром и разбросанными по периметру подушками-думками. Все четверо разулись и прошли в комнату.

– Здесь нас никто не услышит, не увидит и не станет мешать, – объяснил Меделак.

Потом он взял со низенького столика колокольчик и прозвонил. Буквально через минуту другая боковая дверь раскрылась, и в комнату вошёл человек в шёлковом халате, неся в руках поднос с расставленными на нём пиалами с горячим душистым чаем. Самое интересное, что поднос можно было нести в одной руке за ручку, которая была прикреплена к подносу так же, как крепится к обыкновенному ведру. Мусульманин, молча, поставил поднос на столик, поклонился гостям и удалился.

– Прошу угощаться и располагайтесь кому где удобно, – жестом хозяина пригласил Меделак. – Полагаю, сначала мне придётся ответить на мучащие вас вопросы, или я ошибаюсь?

– Нет-нет, – заверил его Шимон. – И на правах родственника хочу узнать, какого вероисповедания вы придерживаетесь?

– А я, – подхватил Ярослав. – Я не прочь понять, в какую игру вы играете, и что из этого следует?

– Мне же, как женщине, интересно быть посвящённой в тайны вашей профессорской деятельности, ибо пред вами открыты даже недоступные двери Золотой мечети?

– Что ж, согласен, – кивнул профессор и пожевал губами. – Согласен, что вы вправе задать мне эти вопросы. В Ираке, а в частности в Багдаде меня знают как ахуна. [82] Поэтому оказывают честь и поклонение, закрывая глаза на некоторые мои странности, ибо это – а машаллах. [83]

Причём, это не игра краплёными картами. Но, если принять всю нашу жизнь за игру, то моё существование в этом мире, вернее, миссия, направлена на избавление о шулеров.

82

Ахун (араб.) – духовное звание мусульманских теологов, богословов, служителей мусульманского культа, стоящих выше муллы.

83

А машаллах (араб.) – так было угодно Аллаху и происходит по его же воле.

И когда служитель любой конфессии стремится обратить грешников на путь благочестия, справедливости и любви к ближним, это, мне кажется, наиболее верный путь к Престолу Бога нашего. Вспомните, Христос благословлял апостолов идти по земле и крестить язычников, показывая по какому земному пути можно и нужно отмерять свои дни и годы, а какой дорогой проходить нежелательно.

Апостолы исполняли заповеди Божьи, но практически все претерпели распятие. Я же в любой конфессии должен быть пророком и предрекать то, что мне известно, к чему можно и должно стремиться пришедшему в мир сей обыкновенному человеку. Ведь все мы Сыны Отца Небесного, но когда меж религиями возникает спор и конфронтация, необходимо мирить их, показывая, что все мы поднимаемся на одну гору, только у каждого своя тропинка и нечего причислять себя к лику истинных и правоверных, показывая пальцем и насмехаясь над идущим к Богу по другому пути.