Дневники. Письма. Трактаты. Том 1
Шрифт:
Сообщите мне также, как просватать старую Кормершу, [156] чтобы не вызвать Вашего неудовольствия. Я написал бы Вам еще много, но скоро я сам у Вас буду. [157]
Писано в Венеции, не знаю, в какой день месяца, но приблизительно через четырнадцать дней после дня св. Михаила [около 13 октября] в 1506 году.
156
Урсула Крамер – вдова, знакомая Дюрера и Пиркгеймера.
157
Дюрер уехал из Венеции в 1507 году. Последнее известие о пребывании его в Венеции сохранила надпись на некогда принадлежавшем ему экземпляре латинского издания «Элементов» Эвклида, хранящемся в библиотеке в Вольфенбюттеле: «Эту книгу я купил в Венеции за один дукат в 1507 году. Альбрехт Дюрер».
Альбрехт Дюрер
Когда же Вы сообщите мне, не умер ли у Вас кто-нибудь из детей? [158] Вы написали мне также однажды, что Иозеф Руммель [159] женился на дочери, и не пишете – чьей. Как я могу знать, кого Вы имеете в виду. Если бы только я мог вернуть мое сукно! Боюсь, что мой плащ тоже сгорел, тогда я сойду с ума. Мне не везет. Не больше трех недель назад сбежал один мой должник с 8 дукатами.
158
В то время в Нюрнберге снова появилась чума.
159
Иозеф Руммель – родственник Агнесы Дюрер.
Отрывок из «Памятной книжки»
[1507—1509 годы.]
Таково
160
Неясно, о ком идет речь. Фет и Мюллер (см. Vеth – Мullеr, т. II, стр. 152) полагают, что это ученики Дюрера, ездившие продавать его гравюры. По мнению Фета и Мюллера, упомянутый далее человек, умерший в Риме, тоже мог быть одним из учеников, который отправился с такой же целью в Италию, где, как известно, спрос на гравюры Дюрера был велик.
161
О. Хаген строит на основании этого места предположение о посещении Дюрером Рима во время второго итальянского путешествия (см.: О. Hagen, War Albrecht Durer in Rom?, «Zeitschrift fur bildende Kunst», N. F., 28, стр. 255—265).
162
Речь идет о долге Пиркгеймеру.
[20 октября 1907 года]
Досточтимому мудрому господину Ганзену, книгопечатнику в Малом Базеле, [165] моему любезному господину.
Прежде всего, любезный господин Ганс, готов служить Вам. Благополучие Ваше доставляет мне особенно большую радость, и я желаю счастья и здоровья Вам и всем, кому Вы желаете добра, и особенно Вашей почтенной супруге, которой я от всего сердца желаю всего лучшего. Прошу Вас, напишите мне, что Вы теперь делаете хорошего, и извините меня, что я заставляю Вас читать мое простое письмо.
163
Оригинал находится в Публичной библиотеке в Базеле.
164
Иоганн Амербах – один из первых базельских печатников, в молодости работал корректором в Нюрнберге у Антона Кобергера. Отец известного гуманиста Бонифация Амербаха, друга Ганса Гольбейна младшего.
165
Малый Базель – часть города, расположенная на правом берегу Рейна.
Желаю всего лучшего.
Писано в Нюрнберге в 1507 году 20 октября.
Альбрехт Дюрер
Письма Якобу Геллеру [166] во Франкфурт-на-Майне
[Нюрнберг, 28 августа 1507 года]
Прежде всего, любезный господин Геллер, готов служить Вам. Ваше благосклонное письмо доставило мне радость. Но да будет Вам известно, что в последнее время я долго болел лихорадкой и поэтому несколько недель не мог работать над картиной герцога Фридриха Саксонского, [167] что принесло мне большой убыток. Но теперь я надеюсь закончить картину совсем скоро, ибо она готова более чем наполовину. Поэтому имейте терпение с Вашим алтарем, [168] который я начну тотчас же после окончания работы для вышеупомянутого герцога, и буду трудиться с усердием, как я Вам здесь обещал. [169] И хотя я его еще не начал, я уже получил его от столяра и уплатил ему деньги, которые Вы мне дали. Он нисколько не уступил за работу, хотя, мне кажется, не заслужил за нее так много. Затем я отдал его мастеру, который все выбелил, покрыл краской и на следующей неделе позолотит. [170] Я ничего не хочу за это брать, пока не начну писать, что должно быть, если богу будет угодно, сразу же после работы для герцога. Ибо я не люблю начинать по нескольку работ сразу, чтобы не отвлекаться. Также и герцог не желал, чтобы я писал одновременно его и Вашу работу, как я в начале предполагал. Но в утешение да будет Вам известно, что я намереваюсь, насколько бог позволит мне и в меру моих возможностей, сделать нечто такое, что немногие могут. Желаю Вам всего лучшего. Писано в Нюрнберге в день св. Августина [28 августа] 1507 года.
166
Якоб Геллер – богатый франкфуртский купец, торговавший сукнами. Подлинники не сохранились. Известно, что в 1607 году, когда они находились во владении наследников Якоба Геллера, франкфуртский живописец Фридрих Фалькенбург, написавший для эрцгерцога Максимилиана Австрийского копию с геллеровского алтаря Дюрера, сделал одновременно копию с писем. Вторая копия, выполненная, по-видимому, не с подлинников, но с копии Фалькенбурга, была сделана в 1613 году неким Давидом Крессером из Нюрнберга для курфюрста Максимилиана Баварского, вывезшего алтарь Дюрера в Мюнхен. Эта вторая копия, находившаяся в мюнхенской библиотеке, и послужила источником для первых изданий писем (Campe, Cornill), но в дальнейшем была утрачена. Мы приводим текст по изданию Ланге и Фузе.
167
В то время Дюрер работал над картиной для герцога Фридриха Саксонского «Мучение 10 000 христиан» (Вена, Художественно-исторический музей).
168
Заказанная Геллером алтарная картина была закончена Дюрером в 1509 году. Это – трехстворчатый алтарь, центральную часть которого занимало «Вознесение и коронование Марии», на крыльях же помещены были портреты Геллера и его жены и изображения святых. По свидетельству Зандрарта, алтарь имел еще два неподвижных крыла, расписанных по заказу Геллера знаменитым современником Дюрера Маттиасом Грюневальдом. Первоначально алтарь находился в церкви доминиканского монастыря во Франкфурте-на-Майне, но впоследствии, в 1613 году, центральная его часть была вывезена курфюрстом Максимилианом Баварским в Мюнхен, где она погибла в 1674 году во время пожара. В настоящее время во Франкфурте (Штеделевский институт) сохранились лишь крылья (работы помощников Дюрера) и копия центральной части работы живописца XVII века Иобста Харриха. Из створок, расписанных Грюневальдом, одна (с изображением св. Кириака и св. Лаврентия) находится также во Франкфурте (Штеделевский институт), другая же, обнаруженная и опознанная как работа Грюневальда в 1951 году, находится в Донауэшингене.
169
Полагают, что Якоб Геллер заказал Дюреру алтарь, будучи в Нюрнберге летом 1507 года.
170
Речь идет, по-видимому, о золочении рамы.
Альбрехт Дюрер
[Нюрнберг, 19 марта 1508 года]
Любезный господин Якоб. Да будет Вам известно, что я закончу работу для герцога Фридриха через четырнадцать дней. Вслед за этим я начну исполнять Вашу работу и не буду писать никакой другой картины, пока она не будет готова, ибо таково мое обыкновение. И с особым старанием я напишу для Вас собственноручно среднюю часть. Крылья же, которые, по Вашему желанью, будут расписаны с наружной стороны гризайлью, [171] уже набросаны, и я дал их подмалевать. Мне хотелось, чтобы Вы видели картину моего милостивого господина; [172] я убежден, что она бы Вам очень понравилась. Я работал над ней почти целый год, но выручил мало. Ибо я получу за нее не более 280 рейнских гульденов, за это время я столько же проживу. И поэтому говорю Вам, что если бы я не хотел сделать Вам особого одолжения, никто не уговорил бы меня писать что-нибудь по заказу. Ибо я упускаю из-за этого лучшее. При сем посылаю Вам размеры картины в длину и в ширину. Всего лучшего. Писано в Нюрнберге во второе воскресенье поста [18 марта] 1508 года.
171
В Германии было в то время принято расписывать наружную сторону алтарных крыльев гризайлью, т. е. одним цветом (обычно серой краской, в подражание скульптуре).
172
Герцога Фридриха Саксонского.
Альбрехт Дюрер
[Нюрнберг, 24 августа 1508 года]
Любезный господин Якоб. Я получил Ваше последнее письмо, из которого понял, что Вы желаете, чтобы я хорошо исполнил картину, но я и сам намерен это сделать. Узнайте же, насколько она продвинулась. Крылья снаружи написаны гризайлью, но еще не покрыты лаком, внутри они целиком подмалеваны, так что можно начинать писать поверх; главную же часть я подготовлял очень старательно в течение долгого времени; она прописана двумя добротными красками, по которым я начинаю подмалевывать. И я намерен – таково же, как я понял, и Ваше желание – подмалевать ее четыре, пять или шесть раз для большей чистоты и прочности, а также употреблять лучший ультрамарин, какой я только смогу достать. И ни один человек, кроме меня, не должен положить там ни одного мазка, так что я потрачу на это много времени. Поэтому, я полагаю, Вы не будете беспокоиться. И я решил сообщить Вам мое решение и сказать, что я не могу написать для Вас такую картину за 130 рейнских гульденов, ибо я понесу убыток. [173] Ибо я должен от многого отказаться и потратить много времени. Но обещанное Вам я выполню честно. Если вы не хотите платить за нее выше договоренной суммы, то я сделаю ее такою, что она все же будет намного лучше, чем плата; если же Вы согласитесь дать мне 200 гульденов, то я приведу в исполнение мое первоначальное намерение. [174] И впредь я не согласился бы написать еще такую картину, даже если бы мне предложили 400 гульденов. Ибо я не заработаю на этом ни пфеннига, так как на это уходит слишком много времени. Поэтому сообщите мне Ваше решение, и когда оно станет мне известно, я возьму у Имгофа 50 гульденов, [175] ибо я еще не брал никаких денег. Настоящим вверяю себя Вам. Знайте также, что за всю свою жизнь я никогда
173
Если учесть, что в 1503 году Вольгемут получил за швабахский алтарь 600 гульденов, то 130 гульденов были весьма скромной ценой за алтарную картину.
174
Как явствует из первого и последующих писем, речь здесь идет об обещании, данном художником Геллеру, исполнить эту картину с особенной тщательностью.
175
Ганс Имгоф вел денежные дела Дюрера.
176
Неясно, о каком изображении Марии идет речь; по мнению Ланге и Фузе, это может быть «Мадонна с цветком ириса» (Прага, Национальная галерея).
Альбрехт Дюрер
[Нюрнберг, 4 ноября 1508 года]
Любезный господин Якоб Геллер. В последнем письме я сообщил Вам о моем честном и не заслуживающем порицания решении, на что Вы в гневе пожаловались моему шурину [177] и сказали при этом, что я нарушаю свое слово. С тех пор я получил также Ваше послание через Ганса Имгофа и был поистине удивлен сказанным там по поводу моего последнего письма. Ибо Вы обвиняете меня в невыполнении обещания. От подобного я до сих пор всеми был пощажен, ибо, я полагаю, поведение мое достойно порядочного человека. И я хорошо знаю, что я Вам писал и обещал. Вы помните, что в доме моего шурина я отказался дать обещание сделать нечто хорошее по той причине, что я этого не могу. Но исполнить для Вас нечто такое, что немногие могут, – на это я согласился. И я положил на Вашу картину столько труда, что это заставило меня послать Вам вышеупомянутое письмо. Я знаю также, что когда картина будет готова, она очень понравится всем художникам, и она будет оценена не ниже 300 гульденов. Я не взял бы и втрое больше договоренной суммы, чтобы снова написать такую же. Ибо я пренебрегаю собой, терплю убыток, взамен же получаю лишь Вашу неблагодарность. Знайте, что я беру наилучшие краски, какие могу достать. Одного только ультрамарина мне нужно на 20 дукатов, не считая остальных расходов. Убежден, что когда картина будет закончена, Вы сами скажете, что никогда не видели более красивой вещи. И я не думаю, что сумею написать среднюю часть от начала и до конца скорее, чем за тринадцать месяцев. И я не стану делать никакой другой работы, пока она не будет окончена, хотя это и приносит мне большой убыток. Ибо сколько, по-Вашему, я проживу за это время? Вы бы не взяли и 200 гульденов, чтобы оплачивать мои расходы. Вспомните, что Вы мне постоянно писали о материалах! Если бы Вам понадобилось купить один фунт ультрамарина, Вы лишь с трудом достали бы его за 100 гульденов, ибо я не могу купить ни одной доброй унции дешевле, чем за 10 или 12 дукатов. И потому, любезный господин Геллер, мое письмо не так уж против правил, как Вам кажется, и я не нарушил этим своего обещания. Вы также снова указываете мне, что я обязался написать Вам картину с величайшим старанием, на какое я только способен. Но этого я, разумеется, не делал, иначе я был бы безумцем, ибо тогда я едва ли осмелился бы закончить ее в течение всей моей жизни. Ибо с большим старанием я едва успеваю сделать за полгода одно лицо. В картине же почти сто лиц, [178] не считая одежд, пейзажа и других имеющихся в ней вещей. К тому же, неслыханно делать нечто подобное для алтаря. Кто все это увидит? Но я полагаю, что я написал Вам так: я выполню картину с большим или с особым старанием в зависимости от срока, который Вы мне дадите. И я считаю Вас человеком, который, если бы даже я и дал подобное обещание, сам не стал бы настаивать на его исполнении, узнав, что это принесет мне убыток. Но поступайте, как Вам угодно, я же сдержу свое обещание. Ибо я желал бы быть безупречным по отношению к каждому, насколько это в моих силах. Но если бы я Вам не обещал, я знал бы, как мне поступить. Я счел себя обязанным ответить Вам, чтобы Вы не думали, что я не читал Вашего письма. Но я надеюсь, что когда картина будет готова и Вы увидите ее, дело пойдет лучше. Поэтому имейте терпение. Ибо дни коротки, и потому, как Вы знаете, дело не может двигаться быстро. Работы же много, и я не хочу ее сокращать, ибо я надеюсь на обещание, данное Вами моему шурину во Франкфурте. [179] Также не ищите покупателя для моего изображения Марии, ибо бреславльский епископ [180] дал мне за него 72 гульдена, и я его продал. Вверяю себя Вам. Писано в Нюрнберге в 1508 году в субботу после дня всех святых [4 ноября].
177
В письмах Геллеру трижды упоминается некий «шурин» Дюрера. В двух случаях речь идет явно о каком-то родственнике художника, проживавшем во Франкфурте и служившем посредником между ним и заказчиком. Поскольку в третьем случае говорится о состоявшейся в доме шурина встрече Геллера и Дюрера, обычно полагали, что здесь упомянут какой-то другой родственник Дюрера, живший в Нюрнберге (Мартин Циннер?), и что встреча имела место в 1507 году, когда Геллер приезжал в Нюрнберг и заказал алтарь. Э. Пановский считает, однако, более вероятным, что упомянутая встреча художника с Геллером состоялась в сентябре – октябре 1508 года во Франкфурте, куда Дюрер, возможно, ездил в связи с выполнением заказа, и что, следовательно, во всех трех случаях говорится об одном и том же франкфуртском родственнике художника (см.: Е. Panofsky, Albrecht Durer, т. II, London, 1948, стр. 5).
178
Это, конечно, преувеличение.
179
По-видимому, Геллер обещал заплатить требуемую сумму, если картина ему понравится.
180
Бреславльский епископ Иоганн Турцо.
Альбрехт Дюрер
[Нюрнберг, 21 марта 1509 года]
Любезный господин Якоб Геллер. Прочитал внимательно Ваше письмо. Да будет Вам известно, что с пасхи я все время усердно пишу Вашу картину, но не надеюсь закончить ее до троицы. Ибо я положил много трудов на одну эту вещь. [181] Я не стану Вам об этом много писать, но я надеюсь, Вы сами увидите, сколько трудов я на нее положил [182] . Не беспокойтесь также насчет красок, ибо я израсходовал на нее красок более чем на 24 гульдена. И если уж они не хороши, я полагаю, Вы нигде не найдете лучших. И я трачу на это много усилий и времени, хотя это мне и невыгодно и задерживает меня. Вы должны мне также поверить, что, говоря по совести, я не стал бы делать второй такой картины менее чем за 400 гульденов, ибо, если даже я получу от Вас столько, сколько я просил, я больше израсходую и проживу за такое долгое время. Можете судить, как выгодно идут мои дела. Но все эти затруднения не помешают мне довести до конца это дело себе и Вам во славу, дабы картину могли увидать многие живописцы, которые, может быть, объяснят Вам, хороша она или плоха. Поэтому имейте терпение еще короткое время, ибо картина в нижней части совсем готова, только еще не покрыта лаком, наверху же надо доделать еще несколько ангелочков. И я очень надеюсь, что она Вам понравится. Я допускаю также, что она может не понравиться иным ценителям искусства, которые предпочли бы какую-нибудь мужицкую картину. [183] Об этом я не печалюсь, я жду похвал только от людей понимающих. И если Мартин Гесс [184] будет хвалить ее Вам, Вы этому вполне можете верить. Вы можете также расспросить некоторых друзей, которые ее видели, они скажут Вам правду, как она выглядит. Если же, когда Вы увидите ее, она Вам не понравится, я оставлю картину себе. Ибо меня очень просили, чтобы я продал эту картину, а для Вас написал другую. Но я далек от этого и намерен честно сдержать данное Вам обещание. Также и Вас я считаю честным человеком и надеюсь на Ваше письмо, не сомневаюсь также, что Вам понравится мое усердие. Итак, готов служить Вам, чем могу. Писано в Нюрнберге в 1509 году в среду после второго воскресенья великого поста [21 марта].
181
В тексте: «auf ein einig ding». Иногда эта фраза интерпретируется иначе: «на каждую деталь этой картины».
182
О чрезвычайной тщательности подготовительной работы к этому алтарю свидетельствуют многочисленные штудии, сохранившиеся в различных собраниях.
183
В тексте: «Baurntafel». Ланге и Фузе толкуют это выражение как «алтарная картина для деревенской церкви» (см. Lange – Fuhse, стр. 54). Однако нам кажется более правильным перевести здесь «мужицкая картина», по аналогии с употреблением Дюрером слова «bSurisch» в значении «мужицкий», т. е. грубый, в трактате о пропорциях.
184
Мартин Гесс – франкфуртский живописец.
Альбрехт Дюрер
[Нюрнберг, 10 июля 1509 года]
Любезный господин Якоб Геллер. Из Вашего письма Гансу Имгофу я узнал о Вашем неудовольствии из-за того, что я до сих пор не прислал Вам картину. Я очень огорчен этим, ибо пишу Вам истинную правду, что я все время усердно работал над этой картиной и никакой другой работы в руках не держал. И, может быть, я давно бы ее закончил, если бы захотел с ней спешить. Но я надеялся таковым усердием доставить Вам удовольствие, а себе – славу. Если же получилось иначе, то я очень сожалею об этом. И так как Вы пишете дальше, что если бы Вы не заказали мне раньше картину, Вы никогда бы этого не сделали, а также, что я могу оставить картину себе, то на это я Вам отвечу: даже если бы я должен был потерпеть убыток на этой картине, я пошел бы на это, чтобы сохранить Вашу дружбу. И если Вы раскаиваетесь в сделанном и предлагаете мне оставить картину у себя, то я согласен и сделаю это охотно. Ибо я могу выручить за нее на 100 гульденов больше, чем дали бы мне за нее Вы. Но впредь я не взял бы и 400 гульденов, чтобы написать еще одну такую же. И я тотчас же готов был вернуть 100 гульденов, которые я получил раньше от Ганса Имгофа, но он не захотел взять их без Вашего согласия. Так что Вы можете поручить ему или кому Вам будет угодно принять 100 гульденов, и я их тотчас же уплачу. Вы не должны иметь из-за этой картины никакого убытка или огорчения. Ваше доброе расположение мне гораздо дороже, чем картина. Остаюсь всегда, если Вам угодно, Вашим добровольным слугой.