Дневниковые записки ростовского сыщика
Шрифт:
А Вас, суки, я просто перестреляю, если кто-нибудь из Вас сделает хоть какое-либо движение в мою сторону! Вы поняли, твари! Поняли, я Вас спрашиваю?!
Наверное, я был страшен в гневе, и все поверили в мои угрозы, так как никто из находящихся к комнате не произнес ни одного звука. И только кто-то почти шепотом ответил:
Поняли, поняли.
Через некоторое время «Шпрот» стал приходить в себя, и я крикнул находящимся в комнате:
Помогите своему «коллеге». Перевяжите его и дайте что-нибудь успокоительное.
Из комнаты вышли Журавлев и подруга «Шпрота» Наташа «Кривая». Затащили «Шпрота» в комнату и «Кривая» вместе с женой Журавлева сделали «Шпроту» перевязку головы. Больше желаний выйти из квартиры и «избежать» наказания у жуликов не возникало. А вскоре прибыла и помощь
Суд приговорил «Шпрота» и Журавлева к семи годам лишения свободы, «Лопуха» – к шести. Жене Журавлева и Наташе «Кривой», учитывая, что у них есть малолетние дети, наказание ограничено тремя годами исправительных работ на стройках народного хозяйства. Да, в то время было такое наказание как «исправработы», потому что были стройки народного хозяйства, где нужны были рабочие руки.
Первый оборотень
Восьмидесятые годы прошлого столетия… Какими они были и какими остались в нашей памяти? Годы стабильности или застоя? Череда дряхлых генсеков или путь к обновлению? Начало и провал бездарно задуманной перестройки? Крах советской экономики и начало развала Великой Страны? Официальное признание существования в стране – еще СССР – наркомании, проституции и организованной преступности?
Выход из подполья теневых дельцов, обнищание народа, тотальный дефицит, крах, казалось, незыблемых духовных постулатов и расслоение некогда единого общества, межнациональные конфликты и импотенция власти при их разрешении, появление олигархов, политическая нестабильность, гласность, яростная атака на правоохранительные органы, по-своему пытавшиеся противостоять развалу страны и нарастающему валу преступности.
Да, все это было более 20 лет назад. Именно в эти годы мы узнали, что такое звериный оскал терроризма, безработица, стали открыто, но безуспешно говорить о разъедающей общество коррупции. Сложное это было время, и историки не скоро смогут объективно и беспристрастно оценить события тех лет. Сложные были годы. Чрезвычайно сложными они стали для органов внутренних дел.
Оперативная обстановка осложнялась всплеском имущественных и диких насильственных преступлений, отвлечением значительных сил и средств на «тушение пожаров» межнациональных конфликтов и акций, вы-ходящих за рамки закона эмоций различных политических партий. Наконец-то официально признано наличие в стране наркомании и наркобизнеса, проституции, организованной преступности, массовой коррупции, криминализации общества в целом.
В этих условиях МВД СССР пыталось адекватно реагировать на усложнение криминальной ситуации. В соответствии с постановлением ЦК КПСС и Правительства СССР об усилении борьбы с наркоманией и организованной преступностью (1985–1987 гг.) на базе уголовного розыска были организованы отделы по борьбе с наркоманией и организованной преступностью. На местах в отделах внутренних дел крупных городов в подразделениях УР специально выделено по одной штатной единице оперуполномоченных, занимавшихся борьбой с этими пороками. Эти «пионеры» заложили основы вначале самостоятельных, а впоследствии бездумно ликвидированных подразделений по противодействию незаконному обороту наркотиков и по борьбе с организованной преступностью…
В 1987 году наркообстановка в Ростовской области, да и в стране в целом, была хуже некуда. Я в этом время работал старшим оперуполномоченным отделения уголовного розыска Первомайского ОВД – одного из самых криминализированных районов г. Ростова-на-Дону. Был, как считалось, универсальным опером – обслуживал линию борьбы с наркоманией и заодно боролся с преступлениями против иностранцев, радиохулиганами, пресекал распространение проституции и вензаболеваний. Работы было невпроворот, и сказать, что приход домой ранее 23 часов и один выходной в месяц считались за счастье – значит, ничего не сказать… Это при мизерной зарплате, оплеванном авторитете милиции, отсутствии техники, несовершенстве законов. Да, так было, хотя и сейчас ненамного легче…
Летом 1987 года мною была получена информация о наличии в районе хорошо законспирированной, устойчивой группы оптовых наркосбытчиков, бесперебойно снабжавших районных и городских потребителей наркотиков популярной тогда маковой соломкой. Начатая мной разработка показала, что возглавляет группу житель нашего района, некто Усенко. Он постоянно получал мак из Воронежской области, причем поставки наркотического сырья осуществлялись КАМАЗами. Размах был гигантский!
В ходе проведения комплекса оперативно-розыскных мероприятий был установлен самый активный перевозчик – водитель КАМАЗа, около 20 мелкооптовых сбытчиков, тайники, система сбыта. Не знал я лишь одного – кто поставляет наркотики из Воронежа.
К сожалению, тогда органы внутренних дел ещё не располагали такими техническими возможностями, как сейчас, и объективно отследить каналы и систему заказа наркотиков по телефону и почтой, по схеме оплаты не могли. Сотрудники уголовного розыска полагались лишь на свой опыт и профессиональную работу с задержанными: умение «разговорить» жулика всегда было в почете.
В день и час «икс» дело было реализовано. Внезапно для него, задержан Усенко, восемь работавших на него распространителей наркотиков, водитель КАМАЗа, более десятка покупателей. Из тайников изъяли свыше 20 килограммов маковой соломки, деньги, ценности, ворованные вещи, обрез ружья. Все, что нужно для возбуждения уголовного дела. Часть преступников арестована, часть поспешно каялась и давала исчерпывающие показания.
Но они не знали, у кого, когда и как закупаются наркотики, как они заказываются и оплачиваются. Кое-что дали кропотливые обыски: обнаружены и изъяты междугородние телефонные счета, черновые записи, пyтевые листы. По этим крохам через УВД Воронежского облисполкома я установил, кому принадлежит телефонный номер, в каком адресе он установлен. Проверили маршрут КАМАЗА через интересующие нас населенные пункты.
Многих усилий стоило установить технологию перевозки наркотиков: водитель выгружал полученный груз где-нибудь на обочине, отвозил наркотики в Ростов, а потом возвращался за товаром. Опоздания из рейса на работе в АТП объяснял поломками автомашины. Сделав график поломок, отследили их места. Найдя совпадения, я решил на этом сыграть.
В СИЗО были предъявлены полученные аргументы водителю, и он, подумав, дал признательные показания о выездах по указанию Усенко в Воронежскую область, местах загрузки маковой соломкой и кое-что сообщил о лицах, загружавших его наркотиками. По его словам, их возглавлял неизвестный… сотрудник милиции в звании капитана.
Для нас, сотрудников старой закалки, это известие стало шоком.
Дело приняла к своему производству Первомайская прокуратура города Ростова-на-Дону. Начались долгие допросы Усенко, в которых я невольно играл роль «тяжелой фигуры». В итоге он назвал наркобарона… милиционера. Мною был предложен и разработан сценарий изобличения «оборотня». Склонив Усенко к сотрудничеству со следствием, мы вместе со следователем, экс- пертом-криминалистом, понятыми организовали звонок Усенко в город Воронеж сбытчику наркотиков, записав разговор на аудиопленку. Усенко сообщил капитану, что принятая партия наркотиков продана, деньги «упакованы» и к нему могут выехать перевозчики. Поскольку дело приняло межобластной характер, о нем было доложено по инстанциям и для его реализации создана специальная группа из сотрудников УУР УВД Ростоблисполкома, в которую вошли дополнительно зам. начальника отдела по борьбе с наркоманией УУР УВД Ростоблисполкома Юрий Евгеньевич Лиознов, старший оперуполномоченный отдела Михаил Михайлович Солодовников и я, ваш покорный слуга. В качестве перевозчиков в Воронеж выехали следователь прокуратуры Серых, Лиознов, Солодовников и я. Нам выделили единственный в УВД видавший виды микроавтобус «РАФ»… Выехали мы ночью, конспиративно.