Дни изгнания
Шрифт:
Все повернулись к Гатрику. Он пожал плечами и повернул руки ладонями вверх.
– Леомир прав, – заметил лорд Аберуина. – Сокол живет и дышит войной. Мои лорды, позвольте предложить вам радушный прием в моем дане.
Раздались смешки, но уж очень невеселые. Однако разойдясь по своим местам и начав отдавать приказы, мятежники воспряли духом. Надежда еще оставалась, люди и кони не успели устать, Аберуин находился от них в какой-то сотне миль, а Эйрик стоял далеко, под Абернаусом. И все же повстанцам не повезло – Абернаус, в котором была всего полусотня пожилых или больных воинов для его охраны
Когда городское ополчение распахнуло ворота Абернауса, Эйрик заподозрил подвох, но тщательно отобранный им отряд занял город безо всяких проблем. Эйрик проехал во главе остальной армии в оставшиеся без охраны ворота, по безлюдным улицам, и только отдельные горожане смотрели на них из окон верхних этажей. Наконец возле дана гвербрета он увидел совсем старую женщину, которая храбро стояла на углу улицы. Эйрик подъехал поближе, а женщина подхватила лохмотья, заменяющие ей юбку, и присела в реверансе. Эйрик поднял руку и остановил войско, с самым серьезным видом поклонившись старой карге.
– Доброго дня. Что заставляет тебя делать реверанс королю?
– Хорошее воспитание, господин мой. Похоже, в этом паршивом городе все забыли о вежливости. Захлопнуть двери перед носом у короля! Вот моя мама часто твердила мне: всегда приседай перед королем. Так я и поступаю.
– В самом деле? Прошу тебя, назови мне свое имя.
– А, меня зовут Полоумная Маб, и это в общем-то правда, господин мой. Скажите, вы сожжете этот город? Я люблю пожары.
– Я думаю, тебе достаточно полюбоваться на огонь в очаге, Маб. И скажи всем, кто спросит тебя: король милосерден к тем, кто не устраивает заговоров и мятежей. Я же как можно скорее издам эдикт об этом.
– Так я и скажу им, мой господин. Кажется, вы добрый король. – Полоумная Маб склонила голову на бок и немного подумала. – Да, добрый, и наверняка вежлив со своей матерью.
– Во всяком случае, стараюсь. Доброго дня, Маб. – Эйрик поскакал в дан, расположенный на вершине самого высокого холма Абернауса, где у ворот его ждал отряд воинов. Дан был совершенно пуст – ни людей, ни коней, ни еды. Даже слуги пропали – вероятно, смешались с городским населением.
– Да плевать я хотел на треклятых слуг, – сказал Эйрик подошедшему с докладом капитану. – Что ж, очень хорошо. Похоже, жена Майноика тоже сбежала, и это замечательно. Пока мне некогда заниматься заложниками.
Эйрик бросил поводья подбежавшему пажу и прошел вместе с Гвенином, капитаном своей личной охраны, в большую залу. Увидев, насколько она мала и убога, он очень удивился: не намного лучше, чем зала простого тьерина Дэверри – со старомодными гобеленами, изношенной мебелью, и места не больше, чем для двух сотен человек.
– Да, мой господин, – заметил Гвенин. – Единственное, что может делать в этом дане король-самозванец – вешать людей. Это место прекрасно приспособлено для подобных целей.
Кто-то отыскал несколько хороших карт – настоящее сокровище, потому что ни король, ни его капитаны ранее в Элдисе не бывали. Эйрик уселся на край почетного стола и сам развернул карты. Наскоро перекусывая хлебом с сыром и запивая еду забытым Майноиком элем, король и его капитаны изучали побережье Элдиса, отмеченные на карте деревни и поместья знатных лордов.
Далеко на западе находился Каннобайн, где, как настоящий барсук, прятался от всех единственный оставшийся верным вассал. Эйрик указал на это место острием кинжала.
– Так или иначе нам все равно придется пройти мимо дана Майлвада, – сказал Эйрик. – Я намерен вознаградить его за преданность, поэтому лучше всего позволить ему и его людям присоединиться к нашему войску. Шпионы говорят, что у него всего десять или одиннадцать воинов, но для сельских лордов вроде Майлвада это дело чести.
– Несомненно, мой король, – отозвался Гвенин. – Боги, не много же народа живет на западной границе!
– Насколько мне известно, там только леса да туманы. Я не тороплюсь в Каннобайн, нет необходимости. Мы подождем здесь и посмотрим, заглотнут ли наживку наши мятежники.
Но сразу после заката прибыли двое лазутчиков с известием, что мятежная армия мчится в Аберуин. Эйрик разбудил свой штаб и приказал быть в готовности выступить до рассвета.
Конечно же, Данри тоже выслал лазутчиков, а ночью лично удостоверился, что вокруг лагеря выставлена двойная охрана. После спешного и совершенно бесплодного совещания с потерявшим присутствие духа королем Данри вернулся к костру, где его нетерпеливо дожидался сын.
– Отец, не хочу я сидеть всю зиму в Аберуине! Мы что, не будем сражаться?
– Будем, но не сейчас. Вот когда поднимется все остальное население и к нам на выручку пойдет дополнительная армия, мы выступим из Аберуина.
Канвелин был разочарован совсем по-детски.
– Ожидание – неотъемлемая часть войны, сынок. Нравится это тебе или нет, но ты уже настоящий солдат.
К этому времени армия мятежников перебралась через Авер Дилбрей милях в двадцати выше Абернауса и разбила лагерь на западном берегу. Отсюда на юго-запад по прямой оставалось не более сорока пяти миль до Аберуина. В те времена даже летом, в хорошую погоду, войско покрывало не более двадцати миль в день, а в сырые короткие дни середины зимы и двенадцать было много. Данри считал, что король их уже не догонит, но он не мог знать, что первоклассная королевская кавалерия, сурово вымуштрованная, верхом на лучших конях, имеющая в своем распоряжении сколько угодно запасных лошадей, с тщательно продуманной системой обеспечения – по иронии судьбы, наследием Невина – в случае крайней необходимости могла проходить расстояние вдвое большее.
Ивмир, не ведая, что творит, еще более ухудшил ситуацию, потому что утром потребовал сделать крюк в несколько миль, чтобы зайти в свое поместье и забрать двадцать воинов, оставленных там для охраны. Ивмир рассудил, что Эйрик будет преследовать основное войско и не станет нападать на даны, а им лишние воины и свежие лошади не помешают. Данри безумно хотелось закричать, что они должны торопиться и не могут задерживаться ни на минуту, но с болью осознал, что никто не назначал его кадвридоком, он просто советник, да и то из милости высших лордов. Поэтому он промолчал и позволил армии резко повернуть на запад, в дан Грейбур, вместо того, чтобы направиться на юг, в Аберуин.