Дни знамений
Шрифт:
Невин покрепче сжал плечо Браноика и поспешно увел его прежде, чем кто-то успел добавить хоть слово.
– Спасибо тебе, Невин, что выручил. Знаешь, последнее время я как-то странно себя чувствовал, так плохо, что уж и сам подумывал, не зачарован ли я…
– Считай, что это так и есть, уж больно похоже. Браноик коротко и крепко выругался.
– Откровенно говоря, кое-что я досочинил, ради общей пользы, – добавил Невин. – Но более чем вероятно, что враги действительно пытаются достать нас всеми магическими силами, какими владеют. Поэтому отныне внимательно следи за собой, мальчик. Если почувствуешь снова приступ
– Обязательно, господин мой. Обещаю вам это от всей души!
Возвращаясь в лагерь, Браноик вдруг понял, что настроение его резко улучшилось: может, невидимый враг отступил, выяснив, что его происки раскрыты?
Поскольку Оуэна капитан взял на себя, Маддину досталось исполнять обязанности смотрителя при Браноике; впрочем, это задание ему не претило, тем более что парень явно повеселел. На следующее утро Маддин назначил его, вместе с Эйтаном и еще шестью солдатами, в разведку. Местность здесь была равнинная – одна из плодороднейших в Дэверри, жирный чернозем, щедро напоенный водою множества ручьев и рек, по сети которых плыло в Кермор королевское железо. До начала междоусобиц этот край, в наши дни известный как бассейн Ивро, был усеян хуторами свободных земледельцев и расчерчен живыми изгородями, за неимением материала на каменные ограды. Теперь фермы попадались на пути каравана редко; здесь и там виднелись остовы сгоревших домов, одиноко чернеющих на горизонте. Оставив отряд, а с ним и Оуэна, Браноик ожил и стал самим собою: он насвистывал песенки и весело болтал, оглядывая дорогу, испятнанную тенями.
– Надеюсь, с княжичем ничего не случится, пока мы здесь, Маддо!
– Да, пожалуй, имея при себе около семи десятков других солдат, он сможет какое-то время обойтись и без нас.
– Верно, – Браноик, по-видимому, не заметил сарказма. – Сколько еще нам ехать до границы Кермора?
– Дня два, – вступил в разговор Эйтан. – Об этом говорили вчера старина Невин и капитан. По сути, мы уже сейчас едем по землям, зависимым от Кермора, но еще не отъехали достаточно далеко от границы, чтобы расслабляться.
– Ох, расслабляться нам нельзя будет еще годы и годы, – сказал Браноик. – А может, и вообще никогда. Война тянется лет сто, и, по всему судя, ее хватит на столько же, прежде чем…
– Заткнись! – оборвал его Маддин. – Отряд, стой! Я что-то слышу!
Позвякивая кольчугами и осторожно ступая, разведчики собрались вокруг него и притихли. Перед ними тянулась, уходя за поворот, извилистая дорога, окаймленная разросшимися изгородями, переплетенными с травой и лопухами, но, привстав в стременах, Маддин мог заглянуть за них.
Примерно в ста ярдах впереди дорога, последний раз вильнув, выходила на луг, где стояли, держа лошадей за поводья, четыре человека; сблизив головы, они живо что-то обсуждали. Маддин поспешно спрятался за изгородь.
– Впереди солдаты, – прошептал он. – Гербы ясно рассмотреть не смог, но один щит точно зеленый, с какой-то крылатой тварью.
– Похоже на грифона? – спросил Эйтан.
– Похоже. Поехали назад!
Они развернули коней и поспешили убраться. Маддин проклинал неизбежный стук копыт, но если увиденные им люди что-то и расслышали, преследовать их не стали.
Казалось, обратный путь до стоянки отряда стал вдвое длиннее, но наконец они прибыли. Маддин заметил, что баржи развернуты носом к берегу и привязаны к стволам орешника. Навстречу им рысью выехал Карадок.
– Один из лазутчиков вернулся с новостями, Маддо. Похоже, у нас неприятности. Вы что-нибудь видели?
– Видели, потому и вернулись. Там разведчики вроде нас, у одного из них, возможно, на щите герб Священного города.
– А лазутчик сказал, что видел одного или двух людей Кабана.
Эйтан пробормотал что-то нелестное по адресу богов.
– Худое знамение, худое, – продолжал Карадок. – Доспех по всей форме, ребята. Баржи оставим здесь, с малой охраной.
– А как быть с княжичем?
– Ему лучше всего отправиться с нами. Если противник охотится за контрабандным железом, тогда они постараются обойти нас и напасть на баржи, потому оставлять его здесь нельзя. Ну, а если они его ищут, – а я сильно подозреваю, что так оно и есть, – то будут иметь дело со всей нашей компанией, чтоб до него добраться.
– Нам самим нужно попробовать обойти их. Растянуться дугой и ударить с флангов. Там есть неприятная узкая дорожка, где они запросто могут устроить засаду.
– Понятно. Значит, едем полями!
Они направились на юго-восток, через заброшенные пашни, заросшие крапивой и одуванчиками. От берега реки земля шла на подъем, и вскоре всадники оказались на невысоком гребне, откуда было довольно далеко видно. С юга, по тому же берегу реки, навстречу двигался другой отряд. Чертыхнувшись, Карадок вскинул руку, приказывая остановиться, и присмотрелся, пересчитывая неизвестных.
– Пять-шесть дюжин, – сказал он Маддину и Оуэну. – Примерно поровну с нами. Ну, ребята, изготовьтесь! Мы тут постоим и поглядим, чего им нужно.
По краю луга тянулась густая изгородь, которая могла прикрыть их тыл; отряд выстроился двумя рядами в виде растянутого полумесяца: Карадок и Оуэн посередине, Маррин, как рядовой, – во втором ряду с левого края, между Браноиком и Эйтаном. У Маддина была отдельная задача; он уже не раз проделывал это, и всегда ему приходилось подавлять чувство стыда: ему полагалось, оставив строй, сидеть в укрытии и держать связь с запасным эскадроном. Отойдя на две сотни ярдов, бард спрятался под ветвями дерева.
Сегодня ему предстояло сыграть особенно важную роль связного между отрядом и теми пятнадцатью солдатами, которых оставили стеречь баржи. Приказ, полученный от капитана, был прост: если в схватке удача им изменит, уцелевшим надлежало отступить к баржам и там умереть, сражаясь, вокруг княжича.
Неприятельский отряд недвусмысленно выказал свои намерения, помчавшись трусцой прямо на них. На скаку они вытаскивали дротики из чехлов под правой ногой, вынимали мечи из ножен. Даже видимость переговоров в их планы не входила. Серебряные кинжалы ссутулились в седлах, будто поддавшись дремоте – эта обманчивая поза дорого обошлась в прошлом не одной легковерной банде вояк. Чем ближе были враги, тем яснее Маддин видел, что знаки на щитах у них разнообразные: золотой баран на голубом поле, герб северного Хендира, зеленый грифон Священного города, а между ними рассеян в большом количестве красный кабан Кантрэ. Этих было большинство. У Маддина заныл живот при мысли о том, сколько давних друзей, кому повезло выжить за многие годы войны, сейчас несутся навстречу его новым друзьям, навстречу смерти.