До Берлина - 896 километров
Шрифт:
— К Берлину? — в один голос спросили мы. Берлин был значительно севернее. На дальних подступах к нему уже вел гигантские бои Первый Белорусский фронт под командованием маршала Жукова.
Конев усмехнулся.
— "К Берлину" — это я выразился фигурально. Это, так сказать, общая мечта наших воинов. Понятно это вам? — Он говорил своим ровным голосом, спокойно, но я, знавший его более трех лет, все-таки уловил веселые искорки в его голубых глазах.
Неужели в самом деле и нашему фронту тоже предстоит участвовать в штурме Берлина? Но командующий прервал разговор на эту тему.
—
— Салютует почти каждый день. Ждет от нашего фронта новых побед.
— Ждать ей долго не придется. Будут победы. Разве форсирование вот этой самой реки не победа?..
Устроившись тут же, в этом доме, за каким-то столом, все мы постарались, как у нас говаривают, побыстрее отписаться. Я озаглавил свою корреспонденцию "Прорыв на Шпрее" и отправил ее с попутным офицером связи на армейский телеграф. Когда мы вернулись в нашу штаб-квартиру, меня уже ждал ответ Москвы: "Тема превосходная, спасибо, но восклицательные знаки не заменяют фактов. Дополните корреспонденцию фактами героизма танкистов Рыбалко и Лелюшенко. Генерал Галактионов". Ну что ж, он прав, наш генерал. Сегодня перевернулась значительная страница военной истории, и бегло описывать происшедшее нельзя. Шпрее — последняя большая водная преграда на нашем пути в глубь Германии, а может, кто знает, и к Берлину.
"Рейнеке-Лис шанце"
Начальника штаба командования немецкими сухопутными войсками генерала Альфреда Иодля, как свидетельствуют пленные офицеры, в немецкой армии не любят и зовут Рейнеке-Лис. Есть такой сказочный персонаж в немецком фольклоре — хитрая, изворотливая, бессовестная зверюга. Ну, а город Цоссен, что севернее Берлина, и, собственно, даже не город, а район возле этого города, да и не сам район, а заболоченный лес, в котором был построен поселок, где размещалась ставка генерального штаба сухопутных сил, немецкие военные звали "Рейнеке-Лис шанце" — логово рейнского лиса.
Так вот, это логово взято сегодня, 21 апреля, танкистами генерала Рыбалко. Здесь в подземных убежищах, в просторных бетонированных бункерах, разрабатывались планы нападения на мирные страны, в том числе и на Советский Союз, Здесь опьяненные легкими победами в Западной Европе гитлеровские генералы воплощали в директивы, инструкции, планы мечту фюрера о покорении мира, "по крайней мере, на ближайшую тысячу лет". Здесь, по сведениям нашей разведки, неоднократно подтвержденным теперь показаниями многих сдавшихся в плен офицеров, генштаб помещался до последних дней.
Цоссен — один из бастионов так называемого берлинского оборонного кольца. Теперь мы видим, что это хорошо укрепленный район с разветвленной системой инженерных сооружений. Лесистая, болотистая местность окружает его, затрудняя танкистам маневр. Но к нам в руки этот укрепрайон попал почти нетронутым. По словам П. С. Рыбалко, человека прямого, не любящего, как говорится, золотить пилюлю, он мог бы здесь надолго застрять, если бы дух немецких войск не был уже подорван неудачами в предыдущих сражениях, а управление не было расстроено. Как только авангарды танкистов заняли городок Барут и над Цоссенским районом нависла опасность окружения, штабисты стали разбегаться, успев, однако, изорвать часть бункеров.
Ходим по цоссенскому лесу и убеждаемся, что логово это было задумано действительно хитро. В лесу разбросаны небольшие коттеджи, с виду ни дать ни взять средней руки дачи. С воздуха все это, вероятно, выглядит как безобидный дачный поселок, каких много вокруг. Но из некоторых этих домиков лестницы вели в подземные бункеры, где под защитой толстого слоя литого бетона были просторные комнаты, кабинеты, залы, в которых генералы, планируя новые операции, проигрывали их на макетах. Это-то и было истинным "Рейнеке-Лис шанце".
Мы приехали туда, когда там уже хозяйничали наши саперы. У некоторых объектов еще стояли синенькие колышки с надписями "Осторожно, заминировано!". Вокруг построек плавным шагом двигались саперы-миноловы. В самом деле, несмотря на поспешное бегство штаба, мин здесь было рассовано довольно щедро, и несколько ухарей, не обративших внимания на эти синенькие колышки, уже подорвались.
Всеми этими работами руководил инженер-майор, веселый человек с лицом, густо усыпанным веснушками. Он показал ходы в подземные убежища. В люках поблескивала вода.
— Это у них, должно быть, так и задумано было, чтобы в случае необходимости пустить воду и затопить. И вот затопили. Огромные, вероятно, помещения были. Но туда уж теперь не попадешь.
— Откуда вы знаете, что огромные? Удалось захватить планы?
— Ну что вы. Немцы народ аккуратный. Разве они планы оставят? Угадываем мы это вот почему. Тут ведь кругом болота. И пруды были. Так пруды эти сейчас высохли. Начисто. Только тина осталась. Это сколько же нужно было воды спустить, чтобы такие пруды высушить! Идите, я вам покажу.
Идем. Вместо живописного пруда, обрамленного космами плакучих ив, еще покрытых желтоватой весенней зеленью, лишь черные пятна высыхающей грязи, где в водорослях шевелятся лягушки и тритоны.
— Тут ведь и рыба была. Отличная рыба. Собрали ее, сейчас варим и жарим. Жирнейшие караси. Но караси, черт с ними, досадно, что эти шанцы свои, или как они у них там назывались, затопили. Там ведь, наверное, интересно у них было. Смотрите, сколько проводов туда идет. Вот электриков вызвал. Провода эти им пригодятся.
Ночевать мы с Петровичем остались в одном из лжедачных домиков. Заснули на отличных, удобных койках немецких штабистов и спали, пока на заре не разбудил нас боец-посыльный.
— Товарищ подполковник, разрешите доложить. Наш майор вас к себе требует.
— Как это требует? Что такое?
— Каких-то там немцев, говорят, что ли, под землей откопали.
— Подземные немцы? Живые?
— Так точно. Только пьяным-пьяны. Еле на ногах держатся. Майор велит вам прийти поскорее.
Одеваясь и застегиваясь на ходу, спешу на зов. И подхожу как раз в тот момент, когда часовой ведет под конвоем трех немецких солдат, небритых, в расстегнутых кителях, с физиономиями, обросшими свалявшейся щетиной. Четвертого он вынужден вести, нежно обняв за талию. Меня приводят к одному из домиков, спуск в бункер откопан. Внизу электрический свет. Появляется вчерашний веснушчатый майор.