До ее смерти осталось сто дней
Шрифт:
– Мисс Грейнджер, вы хотите ходить на отработки ежедневно, до конца учебы? Я могу вам это устроить, - в голосе Снейпа послышались холодные, металлические нотки.
– Нет, сэр, - поджав губы, ответила Гермиона.
– До свидания.
Как же тяжело ей вначале давался каждый шаг! Ноги будто вязли в болотной тине, не слушались - и приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы не замереть на месте. Все ее существо, каждая клетка в измученном теле жаждали вернуться назад - туда, где она была не нужна, где ее не ждали, но где осталась частичка ее души. Наверное, не лучшая,
Но что - что?!
– она могла поделать, чем помочь? Гермиона еще никогда не чувствовала себя такой одинокой. К кому она могла пойти с этими тревогами? Уж не к Гарри и Рону - они бы никогда не смогли понять. У них все было предельно просто: черное - всегда черно, без каких-либо условий и оговорок. Некому ей было высказать свои страхи, не на кого рассчитывать, и Гермионе хотелось кричать от отчаянья. В этом разорванном на две половины мире она стояла где-то посередине и, видит Бог, не существовало более невыгодного положения.
Поднявшись из подземелий, Грейнджер с удивлением осознала, что еще даже не объявили отбой. По холлу сновали группы учеников, шептались о чем-то беззаботно, иногда заливисто смеялись. Все это веселье казалось таким неуместным - ну чему они радовались, глупые дети? Неужто забыли, что за мощными стенами Хогвартса идет война и люди умирают изо дня в день? Иногда Гермиона самой себе казалась такой старой, будто каждый день последних месяцев сложился для нее в годы.
– О, Герми, ты уже?
– голос Гарри позади заставил Гермиону вздрогнуть.
– Я думал, что ты позже… - продолжал Гарри, и тут Гермиона обернулась.
– Что стряслось? На тебе лица нет.
– Все хорошо, - попыталась улыбнуться Гермиона. Но улыбка угасла, так и не разгоревшись. Она больше не могла лгать.
– Да я уж вижу, - пробормотал Гарри и, не спрашивая, заключил Грейнджер в объятия.
Как же это было хорошо! Возможно, Гермиона была несправедлива - и хотя бы от Гарри она могла ожидать безусловной любви. Какие ошибки она бы не совершила. Кого бы не впустила в свою жизнь и несчастное сердце.
– Я устала, Гарри. Просто слишком устала.
– Эй, перестань. Ты же Гермиона Грейнджер, помнишь? Ты не сдаешься. Если уж ты опустишь руки, то на кого я буду рассчитывать.
Гермиона хмыкнула, понимая, что на самом-то деле Гарри Поттеру не нужна ее поддержка. Недаром же он избранный - это бремя лишь для его плеч. А если и может кто-то помочь ему, то это Дамблдор или Орден Феникса, но никак не она - девчонка, запутавшаяся между честью и желаниями. Но слышать это было ценно. У Гермионы все еще были друзья, хотя, возможно, она больше их не заслуживала.
***
Ночь оказалась даже хуже, чем Гермиона могла предположить. В Малфой-Мэноре она привыкла к собственной комнате, где можно было вышагивать из угла в угол, когда ее одолевала бессонница. В Хогвартсе такой возможности у Гермионы не было. Приходилось лежать под плотным пологом, вглядываясь в чернильный мрак воспаленными глазами и ждать рассвета. Иногда Грейнджер ловила себя на мысли, что прислушивается, но, кроме сопения соседок, не слышала ничего. Да и не могла ведь. Комната Драко
Зачем - ну, зачем?!
– она вернулась в Хогвартс! Ничего не узнала - даже малейшей зацепки - зато от Драко отдалилась навсегда. А ведь она даже не попрощалась с ним, не сказала…
“Что?” - ехидно протянул внутренний голос.
– “Что ты сказала бы ему? В любви призналась, на шею бросилась? Брось, Гермиона, ему до тебя дела нет. Он получил желаемое - и забыл. А вот ты - ты будешь помнить его до конца своих дней. Не только оттого, что он был первым для твоего тела, но и оттого, что стал первым для твоего сердца”.
– Нет, нет, нет, - отчаянно зашептала Гермиона, садясь на кровати. Не могла же она его любить! Мерлин, да за что вообще можно было любить такого, как Драко Малфой?! За хитрость, верткость его змеиную? За самолюбование, за горечь оскорблений, которые ей никогда не забыть? За поцелуи его жестокие и синяки, которые все еще не сошли с ее бедер?
Рациональная натура Гермионы изо всех сил противилась этому чувству, потому что не было в нем ни логики, ни будущего. Но рациональность в последнее время уж слишком часто проигрывала эмоциям. Проиграла и в этот раз: несмотря на все старания уснуть, Грейнджер так до утра и не сомкнула глаз.
За завтраком Малфоя не было. Гермиона вяло поковыряла пудинг под треп Рона и тяжелый взгляд Гарри, а потом, извинившись и не дав друзьям времени вставить и слова, вышла в холл. Она не могла сейчас находиться посреди толпы - ей казалось, что все вокруг догадываются о причине ее тревог. Глупость, конечно…
Ноги сами по себе понесли Гермиону к библиотеке. Вряд ли она сможет сосредоточиться на чтении, но в такое время там всегда пусто и ей удастся побыть одной, прежде чем отправиться на урок. В конце концов, если бы с Драко что-то случилось, то вряд ли бы Снейп и Паркинсон так спокойно завтракали. Значит с Драко все хорошо и спал он, наверное, неплохо… А она-то накрутила себя вовсю!
– Не помешаю?
– Гарри… - Грейнджер подняла взгляд, отодвигая от себя книгу, в которой не осилила и строчки.
– Нет, конечно, не помешаешь.
– Я хотел еще вчера тебе сказать, но ты была не в лучшем состоянии. Я говорил с Дамблдором о тебе и Малфое.
– И что?
– подалась вперед Гермиона. Впервые за последние дни в ней жарким пламенем разгорелась надежда, но вид Гарри был не слишком обнадеживающим и надежда быстро погасла до робкой искры.
– Что-то удалось узнать?
– Немногое, - честно ответил Гарри.
– Но все же?
– Малфой говорил тебе о какой-то миссии, которую ему поручил Волдеморт в начале учебного года?
– Что-то такое, - неуверенно пробормотала Гермиона.
– Но подробностей я не знаю.
– А сможешь узнать?
– осторожно поинтересовался Гарри.
– Ну, спросить. Или он не будет делиться этим с тобой?
Гермиона неопределенно повела плечами под внимательным, изучающим взглядом друга. Да уж - хороший вопрос! Знать бы, чем Малфой согласится делиться, а что предпочтет утаить. С ним никогда нельзя быть до конца уверенной.