До и после конца света
Шрифт:
На фоне преследующих в последнее время неудач плющ (или нечто вроде этого), густо оплетающий стену, явился просто подарком. Говорят, это растение очень крепкое. Страшновато по нему карабкаться на крышу, но разве есть варианты? Их нет!
Второе везение – сам дом. Это вам не современные коробки с ровными стенами, кладка из пористого камня, значит, в проемы и на выступы можно ставить ноги, держась за лианы. И третье везение – быстро сгущались, буквально на глазах, сумерки, а темнота является защитой. Отсветы электрических огней сюда доходили слабо, так что шансы
– Они уже в квартире! – Вот теперь выдержка изменила его спутнице, девушка не на шутку запаниковала.
– Сказал же: за мной лезь! – тихо прорычал он. – И не ори!
– У меня не очень… выходит…
– Сейчас тебя схватят за задницу… – пригрозил он, дергая толстую лиану с волокнистой корой.
На вид лиана крепкая, молодой человек умудрился и ногу на кривой изгиб поставить. Вторую ступню умостил на каменный выступ, обмотал тонкими стеблями руку, чтоб не свалиться, спутница к тому времени вылезла наполовину, но не могла подтянуться. Он схватил неуклюжее создание под мышки и потянул на себя, ворча:
– Ногами отталкивайся…
– От чего? – огрызнулась она.
– Хватайся за ветки, руками помогай!
А она, дура, ухватилась за его шею, нога, стоявшая на выступе, соскользнула, их мотнуло в сторону, оба от ужаса зажмурились и отсоединились от стены. Покачавшись на плюще, больно ударяясь о стенку плечами и бедрами, все же не сорвались и не упали вниз.
– Что теперь? – спросила она.
– Карабкайся вверх.
– Вверх? Почему не вниз?
– Не рассуждай! Потом объясню, если убежим.
– Они все равно нас поймают. Думаешь, не догадаются выглянуть?..
– Сначала из кухни полезут за нами, я оставил открытым окно, а там другой двор. К тому же сумерки… почти ночь… Отцепись, полезу первым, потом вытащу тебя на крышу.
– Знаешь… я боюсь.
– Я тоже. Стебли крепкие, должны выдержать. Держись. Лезем…
Девушка обхватила руками плющ и повисла самостоятельно. Молодой человек забрал пальто, которое могло указать, каким образом они сбежали, судорожно натянул его на себя. Наконец оба начали трудный и опасный подъем, но работали руками и ногами изо всех сил.
– Мы похожи на двух обезьян… – выговорила она. – На диких-диких обезьян… Не вижу, за что тут цепляться… Ой!..
– Что такое? – переполошился он.
– Все нормально. Неудобно… руки ободрала… и лицо…
– Ничего, пройдет. Ты, может, и похожа на дикую… обезьяну… А я – на человека, который удирает.
– Только бы успеть… Только бы…
– Не трать силы!
Собственно, карабкаться не пришлось высоко, крыша-то вот, буквально рукой подать, просто тяжело с непривычки. Под черепицей висел на ржавых крючках желобок, за эти крючки, желоб и еще за что-то крепкое на крыше намертво прицепились лианы, иначе обе «обезьяны» превратились бы в птичек, пикирующих вниз. Но везение закончилось: крыша пологая и не огражденная парапетом хотя бы из железных прутьев, как на обычных многоквартирных зданиях. Молодым человеком было сделано две тщетные попытки взобраться на крышу, а руки соскальзывали с черепицы, обдирая кожу, правда, боли он не ощущал, и вдруг…
– В ванной окно открыто, – послышалось из квартиры. – И табуретка стоит на унитазе, они сбежали через это окно.
Про пальто не забыл, а про табуретку… Впрочем, некому ее было убирать.
– Вы двое живо вниз, они не должны далеко уйти. – Видимо, приказ отдал начальник. – Остальным проверить все выходы.
О, как эти слова подействовали на беглецов! Перспектива устроиться на ночлег в ментовский обезьянник, а то и на несколько лет в тюрьму, не устраивала обоих. Не сговариваясь и найдя в себе резервный запас сил, они задвигали руками и ногами более активно, чем раньше.
– Преступники или внизу, или вверху, – снова услышали голос из квартиры убитой. – Снаружи шуршание.
В это время молодой человек уже лежал ничком на черепице и дышал точно тягловая лошадь после того, как вспахала поле. Но когда услышал команду начальника, похолодел:
– Поищите люк на крышу. Заметите их, стреляйте на поражение.
Ничего себе! На поражение! То есть беглецов будут расстреливать на законных основаниях? Нет, все это снится, и сон летаргический длится уже месяцы. Пора просыпаться!..
Ну и тишь наступила после ухода Яны… Но не та тишина – приносящая покой, сон, мир и радость в душу. Это была тишина перед смертельно опасным взрывом, когда знаешь, что он случится точно под ногами, боишься его и ждешь, но как его предотвратить – никому не известно.
Никита ушел в гостиную, принял на грудь добрую половину стакана виски – столько он никогда не пил, считая, что спиртное должно поднимать тонус, для этого достаточно двух глотков. Однако, по слухам, более крупные дозы нивелируют отрицательный заряд, выпив, Никита убедился, что это очередной миф, или его заряд зашкалил. Еще бы не зашкалить!
– Досадная ситуация, – тихо произнесла Алика, вошедшая вслед за ним. – Что будем делать?
– Ты должна верить мне! Мне, а не ей!
Его голосом заговорила обида. М-да, чувство знакомо всем без исключения с сопливого детства, деструктивное по своей природе, иногда ведет к необратимым последствиям. Ну а как быть Алике? Как реагировать на явление в пеленках? Думать, что Яна притащилась из другого города, чтоб разыграть их перед свадьбой? Нереально. У нее на руках мощный довесок, опровергающий розыгрыш, а к довеску прилагаются письма…
– Ты не дал мне убедиться, что она лжет, – сказала Алика.
Вопреки ожиданиям спиртное подействовало с точностью до наоборот – не загасило агрессию, а подогрело. Сейчас Никита не знал, что разозлило его больше: Яна с ребенком или отношение Алики, застывшей у стены со скорбным лицом.
– А просто верить нельзя? – напустился он на нее. – Потому что я тебе говорю: она аферистка, не спал я с ней никогда! Не в моем вкусе, знаешь ли. Следовательно, детей от нее у меня быть не может! И писем я не писал ей, до сегодняшнего дня понятия не имел, что существует какая-то Яна. Мое слово для тебя ничего не значит?