До и после Победы. Книга 1. Начало. Часть 2

Суханов Сергей Владимирович

Ну, Сечь - ладно - с ними мы, кроме нескольких стычек, пока практически не пересекались. Так тут, под боком, были и белорусские националисты. Немцы еще до нападения на СССР создали в Польше военную организацию БНС - Белорусская Народная самопомощь - из пленных белорусов, служивших в польской армии. Еще были БСО - Белорусская Самооборона, БНП - Белорусская Независимая Партия, она же - Белорусская партия независимости. А может и не она - сам черт ногу сломит. Еще ведь было и эмигрантское правительство БНР - Белорусской Народной Республики, существовавшей тут в восемнадцатом.

Кстати, интересный момент - та же БНР поддерживалась западными странами, и если бы не эта поддержка, возможно, все эти национальные движения быстрее бы сошли на нет. Это исходя из последующего развития событий было понятно, что их борьба тщетна, а сейчас, в конце тридцатых-начале сороковых, границы перекраивались только так, соответственно, и националисты рассчитывали, что под них что-то будет перекроено. Тот же СССР переобулся перед войной в отношении поляков - если после воссоединения Белоруссии поляков, точнее, их активную часть, прессовали, то в сороковом, после быстрого

поражения Франции, как только стала проглядываться близкая война с Германией, пошел уже другой разговор. В западной части БССР стали появляться школы на польском языке, надписи на улицах, на работу в учреждения стали принимать бывших польских служащих, учителей, начали выходить газеты на польском, польские писатели принимались в Союз советских писателей, открывались польские музеи. Ходили даже слухи о создании Советской Польши - наши пытались разыграть польскую карту, чтобы привлечь поляков на свою сторону в будущей войне. Не успели. Да и с литовцами наши водили хороводы. Так, после воссоединения Белоруссии Вильно был передан в БССР, но уже в октябре тридцать девятого его передали Литовской Республике - а она тогда была еще независимой !
– в обмен на ввод туда двадцатитысячного корпуса советских войск (повторю - в независимую республику) - СССР пытался держать немцев как можно дальше от наших границ. В сороковом Литве передали от БССР еще и Свенцяны, расположенные к северо-востоку от Вильно.

В общем, у националистов было достаточно поводов, чтобы надеяться урвать под себя какие-то территории - в том числе и у белорусских. Все было зыбко, все менялось. Правда, насчет белорусскости этих организаций были некоторые сомнения. То фамилии руководителей - той же БСО - какие-то то ли польские, то ли украинские - Родька, Витушка, то в качестве руководителя - еще и ксендз, то есть католик - как Винцент Годлевский в БНП. Среди белорусов, конечно, есть и католики, но не подавляющее же большинство ... В общем, как это часто бывает, за национализм в чужих интересах начинают печалиться люди, мягко говоря, не слишком близкие к этой самой нации.

Как бы то ни было, Сечь и БСО столковались и начали операцию по очистке Полесья от партизан и окруженцев. И если Сечь действовала еще как-то успешно, так как были далековато от нас, то БСОвцы с самого начала были под боком. Поэтому-то мы с ними имели несколько стычек, но дело быстро заглохло - деревни что поближе к нам, в которых уже были созданы отряды самообороны под эгидой немцев, просто перешли на нашу сторону, а из отдаленных, которым мы не могли обещать прикрытие от немцев, отряды быстро ушли на юго-восток - штурмовать Мозырь. Но там им рога быстро обломали - РККА прочно сидела в Мозырьском УРе, причем в лице 75й стрелковой дивизии, которая начала войну с самого первого дня, два месяца с боями отступала по Полесью от самой границы, и до сих пор еще сражалась. Ее-то БСО и пыталась сбить с позиций - по ночам ее бойцы подбирались к ДОТам, чтобы подорвать их зарядами из захваченных на местных карьерах динамита и аммонала. Наши были начеку. Подошедшая вскоре Сечь тоже ничего не добилась. После неудачного штурма мозырьского УРа к нам перебежало много людей из националистических формирований - они-то нам и понарассказывали подробностей.

Самое интересное, что немцы за всем этим копошением в Полесье наблюдали, но особо не вмешивались, тем более что оба националистических формирования установили с ними тесные контакты в надежде выгадать себе независимость, пусть и под немецким протекторатом. Ну а в интересах немцев было зачистить тылы силами националистов, чтобы не отвлекать свои войска от фронта. Ну, кроме охранных дивизий, войск СС. Да вот еще на нас им пришлось отвлекать все больше и больше сил. С войсками СС вообще получилось интересно. На юге Белоруссии они были представлены в том числе кавалерийской дивизией СС, которой командовал Герман Фегеляйн. Девятнадцатого июля два конных полка СС "Мертвая голова" свели в кавалерийскую бригаду СС. Они-то и собирались прочесывать Припятские леса. А тут - мы, со своими свежесформированными мехгруппами. То-то нам показалось странным большое количество конников, что попадались небольшими группами нашим ДРГ. А это, оказывается, были те самые ССовцы. Жаль, что мы не знали, что в конце июля в Барановичах был сам Гиммлер ... правда, тогда мы до него все-равно не добрались бы, хотя из-за перекрытия железных дорог на юге ему и пришлось потом делать крюк, чтобы объехать нашу территорию.

Стала понятна и та активность, с которой на нас набросились в августе. Дело было не только в нападении на тот сводный танковый батальон - Гиммлер осерчал из-за потерь среди своей конницы - вот и бросил на нас то, что было под рукой. А в Барановичах мы еще нашли и документы по операции "Припятские болота" - похоже, своими действиями мы вставили ей большой железный лом - мало того, что наши снайпера массово отстреливали и коней, и конников, так и остальные подразделения этих конных частей тоже страдали - и танкисты, и разведывательные подразделения, и артиллерия - немцы, точнее - СС - не ожидали здесь сильного сопротивления, а уж почему армейцы тем не сказали о массовых нападениях на тыловые и даже фронтовые части - загадка ... Поэтому СС сначала распределили свои подразделения на огромной территории, стараясь охватить как можно больше населенных пунктов и лесов, и в результате мы получили возможность бить их по частям без особого риска - разбросанные войска не могли быстро собраться в одной точке, чтобы зажать наши ДРГ после очередного налета или обстрела, поэтому мы выходили из-под удара сравнительно легко. Да еще и на востоке наши войска, вырвавшиеся после окружения в районе автострады Слуцк-Бобруйск, отвлекли на себя начиная с 27го июля до 8го августа несколько эскадронов и взвод артиллерии, а также танковый егерский взвод и пару самокатных разведэскадронов - по сути, кавполки СС были легкими мотопехотными соединениями со своими танками и прочей техникой - разве что коней было побольше.

Вот

их-то мы в основном и отстреливали в августе. Еще бы - зайдут в какой-нибудь город крупными силами и затем рассылают по округе мелкие подразделения. А там - наши ДРГ, которым взвод-другой фрицев - на один зубок, хорошо если половина останется в живых и выберется из засады. Вот и таяли ССовцы. Судя по захваченным в Барановичах документам, сначала это было не очень заметно, но уже через пять дней после начала операции Фегеляйн забил тревогу - тогда-то немцы и попытались стянуть более серьезные силы. Мы тоже, когда смогли получить первых пленных и личные документы, взволновались - до этого-то просто отстреливали людей в черном - и ладно - до самих трупов далеко не всегда можно было добраться, чтобы посмотреть повнимательнее кто это нам попался - начинающим группам мы запрещали вступать в затяжной бой - обстреляли - и отходить, поэтому поле боя практически всегда оставалось за врагом, как минимум поначалу - нам ведь главное убить немцев, а не захватить территорию. Ну а потом, когда и фрицев стало поменьше, и наши группы за пять-семь засад нарабатывали опыт - тогда уже поле боя могло остаться и за нами, и информация потекла широким потоком. Я-то помнил, что ССовцы - это серьезный, чуть ли не самый страшный противник, и именно поэтому начал форсировать создание танкопехотных и артпехотных подразделений - чтобы хотя бы напоследок убить побольше фрицев. Но ССманы как-то себя проявляли не очень - фрицы и фрицы, порой даже маршевые роты и батальоны, что немцы подтягивали с запада, представляли большую опасность. Правда, они и действовали сплоченными группами, поэтому их только обстрелять из орудий - и зарыться в лес.

Так что ССовские кавалеристы не успели развернуться, хотя дел и наделали. Расстреливали, топили в болотах, убивали. Излюбленным приемом было сказать евреям, чтобы брали с собой ценные вещи не более двадцати килограммов и собирались для отправки в Палестину. Потом выводили за пределы населенного пункта и убивали. В этом им помогали 162-я и 252-я пехотные дивизии - они пытались блокировать нас с юга и юго-запада. Были и другие части. Так, в конце июля 322-й полицейский батальон зачищал Беловежскую пущу. До этого он охранял участок шоссе Белосток-Барановичи протяженностью 185 километров, где их заменила рота "Штутгардт" национал-социалистического автотранспортного (или механизированного) корпуса - полувоенной организации в составе НСДАП (да, помимо Вермахта и СС тут ошивалось еще множество военизированных организаций, так что, думаю, ту численность немецких войск, что обычно указывали историки, можно смело увеличивать на десять-двадцать процентов, если не больше). Всего батальоном было эвакуировано 34 населенных пункта и 6446 жителя, причем было расстреляно более двухсот коммунистов и активистов. Сами населенные пункты сжигались, жители расселялись в деревнях и городах за пределами Беловежской пущи. Причем реквизировнный скот перегонялся советскими военнопленными, они же убирали урожай, оставшийся на полях Беловежской пущи. В то время мы не смогли дотянуться до тех мест, а в конце августа этот батальон полег почти в полном составе, когда их бросили против нас из-под Минска, куда их перегнали сразу после зачистки пущи. Ну и рота автомобилистов-любителей тоже была раскатана по асфальту. А немцы все гнали и гнали на нас хоть какие-то подразделения, которые только могли собрать по округе. Так, в начале сентября на нас наступала даже одна из банд, что они собрали в районе Турова из уголовников и дезертиров. Там эта банда отметилась грабежами и погромами, но то - воевать с мирным населением. Против наших же подразделений эти вояки оказались слабоваты и залегли после первых же минометных разрывов, где мы их потом и собрали с поля. Правда, не всех - не больше половины, так как многие понимали, что им светит, поэтому оказывали сопротивление. Или не оказывали, а наши их убивали за предательство - кто ж разберет, что там на поле происходило ? Лично мне некогда. Тварью больше, тварью меньше - без разницы. Оставшихся хватило, чтобы порассказать все о своих подвигах. Немцы заняли Туров, расположенный в ста километрах на восток от Пинска, еще пятнадцатого июля, но вскоре оставили - так город и стоял почти без власти до середины августа. Скорее всего, не совсем без власти, так как пятнадцатого августа немцам пришлось штурмовать город. Снова. Кто там был - непонятно, возможно, как и у нас, сорганизовались местные и вышедшие окруженцы. И восстановили советскую власть - вот немцам и пришлось опять захватывать город. Точнее, штурмовали не немцы, а как раз собранные ими карательные отряды - больше не оказалось свободных подразделений. Их же потом отправили и против нас. Не вышло.

Но в Белоруссии шла не только карательная война - немцы активно врали. Так, фрицы собирали жителей и говорили им, что советская власть уничтожена, Красная Армия разбита, Ленинград, Киев, Орел, Курск и другие города уже заняты немцами, Москва в окружении, правительство - Сталин бежали на самолетах в Америку, командиры и комиссары разбежались. Так-то - попробуй еще, без радио и газет, и определи - правда это или нет. Поэтому-то разбрасываемые нами листовки со сводками боевых действий хоть как-то заполняли информационный вакуум, в котором находились жители. Действовали немцы и менее топорно - расстреливали все портреты Сталина, остальные же портреты членов Политбюро не трогали, заявляя населению, что "все эти люди наши - Молотов, Ворошилов - уже 10 лет работают на нас". Поэтому, когда мы входили в очередное освобожденное село, нас спрашивали - правда ли все это ? На что мы отвечали:

– Раз мы здесь - значит - неправда.

ГЛАВА 8.

А вот что "мы здесь" - это еще надо было выяснить, и прежде всего - нам самим. Насколько я понимал внутреннюю политику, нам надо было прояснить для народа нашу идентификацию в национальном вопросе, люди хотели выяснить - на каких позициях мы стоим. Как вопрошал Горький - "С кем вы, мастера культуры ?" Люди, правда, явно вопроса не ставили, он стоял в глазах - чего от нас ждать ? И нам надо было определяться более явно.