До и после Победы. Книга 1. Начало. Часть 2
Шрифт:
Поэтому отходящие колонны могли продвигаться относительно спокойно - два-три налета истребителями в час - это ерунда. Отход от Слонима, прерванный вечером 26го прорывом 4й танковой и затем 10й танковой дивизиями вермахта, снова возобновился. Наши выходили двумя маршрутами - непосредственно по шоссе от Слонима на восток, южнее Барановичей, и по грунтовым дорогам к востоку от Щары.
Существенную роль играли узкоколейки, проложенные вдоль шоссе. Первый участок длиной в 30 км начинался в 10 км к востоку от Щары, затем был десятикилометровый разрыв - дорога уходила на север, к Барановичам, и затем - еще участок в 40 километров в направлении Слуцка, до станции Филиповичи, где дорога заканчивалась - там до Слуцка оставалось 40 километров по шоссе или, как вариант - в десяти километрах на север была станция Тимковичи - конечная железнодорожной ветки, идущей от Слуцка - ее-то и использовали для переброски хотя бы раненных и больных, а также для доставки на запад топлива от Уречья - городка в 20 км на восток от Слуцка, где были топливные склады.
Колонны
Немцы все-таки стали пытаться мешать этому процессу - с пяти часов вечера 27го июня горизонтальные бомбардировщики начали проводить усиленные бомбежки шоссе на Слуцк и железных дорог, истребители на бреющем пытались обстреливать отходящие колонны, был даже налет двух групп пикировщиков по девять-двенадцать самолетов, которых немецкое командование оторвало от задач по штурмовке нашей обороны под Слонимом - фрицы уже просто не знали что делать - их силы расползались как тришкин кафтан. Надо было и задержать отходящие советские войска, которые практически в последний момент считай что вырвались из котла, и все-таки пробить советскую оборону, чтобы замкнуть-таки этот чертов котел. И сил ни на что не хватало - ни авиации, ни танков и артиллерии, ни пропускной способности дорог. Поэтому-то 27го они и заметались, стараясь решить обе задачи. И ни в одной не преуспели - давление с воздуха на нашу оборону ослабло, что, естественно, не способствовало ее прорыву, а налеты на коммуникации отходящих войск длиной в полторы сотни километров просто размазали усилия - бомбардировщики заранее отслеживались постами ВНОС и колонны укрывались в лесах, а налеты штурмовиков и истребителей чем дальше тем все эффективнее стали отражаться нашей уплотнявшейся ПВО - на запад потянулись зенитные дивизионы, что перед самой войной находились на учениях в Крупках, и теперь впервые с начала войны у нас появилась более-менее полноценная ПВО - расположенные через каждые пять-десять километров кусты крупно- и среднекалиберных зениток не позволяли как следует выйти над шоссе для бомбометания с высот, а крупнокалиберные пулеметы неплохо отгоняли более юрких истребителей. Дополнительных трудностей прибавляло немцам и то, что наши в массовом порядке цепляли на капоты машин и танков фашистские флаги со свастикой, так что пилотам было трудно определить, чья это колонна (РИ) - некоторые опасно снижались и попадали под обстрел, а некоторые шли искать другую цель, а потом еще и сообщали, что видели именно немецкие колонны. Так у командования вермахта появлялись еще и неверные разведданные о положении войск. Десятая армия, кажется, смогла выбраться из ловушки, пусть и с потерями. А ведь с запада накатывала и другая советская армия - Третья.
ГЛАВА 23.
После прекращения наступления на Гродно наши части сумели оторваться от наседавших немцев - когда они утром 27го пошли в атаку, то натолкнулись лишь на арьергарды - наши уже отходили основными силами за Свислочь, которая текла на север в 45 километрах восточнее Белостока и в 30 км западнее Волковыска и впадала в Неман в 25 километрах юго-восточнее Гродно. Но бросившиеся в преследование немецкие пехотные дивизии вскоре натолкнулись на все усиливавшееся сопротивление советских частей - их арьергарды начали все сильнее сопротивлялись еще на западном берегу Свислочи, чтобы дать остальным время переправиться и закрепиться на восточном берегу. Немецкие дозоры смогли достичь Свислочи только к вечеру 27го июня, и то только в нескольких местах (РИ).
11-й мехкорпус, входивший в состав третьей армии, был слабее 6го из 10й. Если в "шестерке" на начало войны было более тысячи танков, в том числе 450 Т-34 и КВ, то в одиннадцатом - 241. В его 29й танковой дивизии было 66 танков (2 КВ, 26 Т-34, 22 Т-26 и 16 ХТ), в 33й - 118 (1 Т-34, 2 КВ, 44 БТ и 65 Т-26), в 204й мотострелковой - 54 Т-26. Ну и еще 141 бронеавтомобиль - в 29й - 38 пушечных БА-10 и 20 пулеметных БА-20, в 33й - 47 и 25, в 205й мсд - 11 пушечных. Да в одной только 7й танковой из 6го мехкорпуса танков было полтора раза больше - 368 танков (51 KB, 150 Т-34, 125 БТ-5 и БТ-7, 42 Т-26). Корпус еще находился в стадии формирования, к тому же до 15% машин пришлось оставить в местах дислокации. К 25 июня в танковых дивизиях оставалось по 30 танков. Невеликая сила, но и воевали тут против нас только пехотные части - 3я танковая группа Гота шла севернее.
27го и 28го июня части 11го мехкорпуса Мостовенко отбили захваченные было немцами мосты в деревне Мосты (тройной знак, ага), создали плацдарм и почти два дня удерживали его, пока наконец не отошли на южный берег. Взорвать мосты было нечем, и наши до утра 29го продолжали удерживать немцев от продвижения на юг - держали северный фас бутылочного горлышка, из которого продолжали выходить наши белостокские части. Но и сами отходящие части были не лыком шиты - утром 28го они выбили немцев из Песков (8 км на юго-восток от Мостов) - северная ветка выхода была снова свободна (все - РИ), выход из белостокского выступа продолжал функционировать на всем протяжении в 30 км с севера на юг (АИ; в РИ уже с 24го июня с юга было перекрыта главная дорога - шоссе Волковыск-Слоним).
3я армия продолжала выходить на юго-восток, по направлению к Слониму - от Песков к нему шла удобная дорога длиной всего-то шестьдесят километров, по которой можно было быстро перекинуть тяжелую технику - танки, артиллерию - да и для автотранспорта она была гораздо более подходяща. Второй путь - почти на юг - 25 километров, и затем по шоссе Белосток-Слоним - до Слонима 35 километров - то есть по расстоянию фактически то же самое. Ну и множество проселочных дорог, по которым могли отходить пехотные части, правда, уже с форсированием рек - Зельвянки, Щары, ну и еще более мелких. Но на этих реках с интервалами пять-семь километров располагались броды или мосты, так что пехоте и конным повозкам преград фактически не было.
Правда, командованием ей был определен выход на восток - на Новогрудок, но восточнее линии, проходящей через Слоним, немцы прошли к югу от Немана уже на пятнадцать километров, заняв городок Дзенцель (Дятлово) - если конечной целью иметь Новогрудок, то этот Дзенцель пришлось бы либо брать либо обходить. Ну а раз на юге еще было отличное шоссе, то грех им было не воспользоваться, тем более что в этом направлении шло несколько удобных дорог (в РИ шоссе было перерезано, поэтому наши пробивались на восток - сбивали немцев, наводили переправы, при этом теряли много людей, техники и времени). Разве что выбили передовые отряды немцев и из Великой Воли - деревни, стоявшей на Щаре в сорока километрах на северо-запад от Слонима - там шла еще одна удобная дорога, так что имело смысл сбить оттуда немцев, пока они не закрепились. И затем, выставив заслоны на север, по этой дороге также покатились на восток части третьей армии (в РИ 3я армия пробивалась через немецкую оборону на восток и северо-восток - к Новогрудку). Но основные силы, особенно тяжелая техника, забирали южнее - направлением непосредственно на Слоним или чуть севернее - мосты через Щару, расположенные севернее, выдерживали только грузовые автомобили с нетяжелыми орудиями (в РИ тяжелую технику, в т.ч. танки, что еще оставалась к этому моменту, почти всю пришлось бросить при переправе через Щару).
И вот вечером 27го эти части стали накатывать на Барановичи. Захватившие их сутки назад немцы из 4й танковой и 10й моторизованной на волне успеха еще пытались сначала пройти на восток, к Минску, затем - на запад, чтобы ударить в спину нашей обороне под Слонимом. Оба порыва были остановлены, и тогда они попытались перекрыть пути отхода, выдвинувшись на север и заняв позиции вдоль восточного берега Мышанки. Многие наши колонны, вечером 26го и в ночь на 27е не знавшие о захвате Барановичей неожиданно наталкивались на немецкую оборону и пытались сходу ее прорвать. Бои шли на линии, протянувшейся почти на пятнадцать километров к северу от Барановичей. Сначала, пока не зашло солнце, немцам сопутствовал успех. Несмотря на массированные атаки советской пехоты, фашистам удавалось их отбивать с существенным для советских войск уроном. Раз за разом, в разных местах, советские подразделения пытались пробить неожиданную преграду на пути к старой границе. Немецкие пулеметчики не успевали менять ленты и стволы, пытаясь задавить огнем наступающую пехоту (в РИ подобные атаки были при попытках прорыва западнее - через Зельвянку).
Но чем дальше, тем меньше оставалось у немцев патронов, тем все успешнее становились наши атаки. То здесь, то там небольшие группы советских бойцов прорывались через немецкую оборону. Какие-то группы просто уходили дальше на восток, какие-то начинали атаковать немецкую оборону с флангов. Дело начинало пахнуть керосином. К часу ночи немецкая оборона оказалась рассечена на несколько несвязанных между собой очагов сопротивления. Просачивавшиеся советские воины все плотнее обкладывали немецкую пехоту танковой и моторизованной дивизий. Вскоре немцам пришло сообщение, что уничтожена их батарея тяжелых гаубиц. Патронов становилось все меньше, а помощи все не было и не было. Артиллерия в опорных пунктах имела уже по десять, хорошо если пятнадцать снарядов. Попытки танков прорваться к своей пехоте натолкнулись на многочисленные засады - в темноте разглядеть советских бойцов было невозможно даже при постоянном освещении ракетницами - то тут, то там расплескивались о броню ярким пламенем бутылки с бензином, порванные гранатами гусеницы закручивали танки на месте и, если рядом не оказывалось пехотной поддержки - танку приходил каюк - забивали насмерть со всех сторон и чем только можно.
А поддержки часто не оказывалось - казалось, сама природа стреляет по немцам - выстрелы шли отовсюду, так что немецкая пехота вскоре залегала на обочинах дорог и, выставив во все стороны свое оружие, пыталась выцелить в темноте хоть кого-то из русских. К двум часам ночи стало легче - прилетели запрошенные бомбардировщики и стали вывешивать над полями осветительные бомбы. Ну а к трем начало уже светать, и остававшиеся в живых фрицы на последних патронах прорвались обратно к Барановичам. Но потери в живой силе и вооружении были большими, так что ни о каких наступательных действиях барановичская группировка думать уже не смела. Весь день 27го она просидела тихо, дожидаясь помощи, отбиваясь от немногочисленных и слабых атак и наблюдая, как по дорогам к северу от города на восток двигаются нескончаемые колонны русской пехоты и техники, иногда разгоняемые налетами авиации, но после их ухода снова собиравшиеся в колонны, которые, казалось, нисколько не пострадали.