До и после Победы. Книга 1. Начало. Часть 2
Шрифт:
В итоге линия немецкой обороны на короткий срок была прорвана; немецкие войска сосредоточились на обороне ключевых населенных пунктов и узлов дорог (особенно Озерницы). В промежуточном донесении группы армий "Центр" говорилось: "Сегодня утром противник прорвался через Зельвянка южнее Зельва на правом фланге 34 пд. Затем был отброшен. Ведется контратака двумя полками по обеим сторонам Озерница. Такой же прорыв противника произошел в лесу северо-восточнее Зельва..."
– то есть в РИ у наших скопилось много войск, которые пытаются прорваться через немецкое окружение, зачастую ставя немцев в критическое положение, и быстро нарастить свои войска те не могут; в АИ часть этих наших войск, наоборот, сдерживает немцев, а часть отходит на восток, и у немцев все так же нет возможности существенно нарастить свои силы - это момент неизменен в обеих версиях истории
)
ГЛАВА 28.
Севернее
Основные же массы немецких пехотных дивизий, наступавших с запада, начинали понемногу вытягиваться вдоль основных дорог - лезть на проселки смысла не было, когда есть удобное шоссе, наконец-то предоставленное им, а не танковым дивизиям. Немцы, как и до этого, не отвлекались на зачистку местности, оставляя этот вопрос на потом - "все-равно никуда не денутся". Все их действия были подчинены одной цели - окружить и уничтожить как можно больше советских войск. А для этого надо было иметь как можно больше войск как можно восточнее. И немцы перли вперед, не распыляя свои силы на промежутки, оставляемые между своими дивизиями - сильных ударов оттуда не ожидалось, а с мелкими справятся наличными силами (РИ). Правда, с автотранспортом было не очень хорошо - много его погибло в передовых отрядах, раз за разом попадавших в засады, да и многочисленные танкетки на гусеничном ходу производства французской компании Женилетт, что широко использовались в истребительно-противотанковых ротах пехотных полков, часто выходили из строя. Но шагать по шоссе все-равно быстрее и приятнее, чем по песчаным дорогам, пролегавшим через леса. Огромную работу совершили немецкие саперы - за два-три-шесть часов они наводили понтонные переправы или даже возводили временные мосты взамен разрушенных отступавшей Красной армией - и немецкая пехота текла дальше на восток. Но все-равно скорость пехотных дивизий резко снизилась и наши войска сумели оторваться от их преследования.
Сложнее было с танковыми и мотопехотными дивизиями. К вечеру 29го июня они смогли ворваться в Слоним и перерезать шоссе. Правда, западнее города у нас оставалось от силы тридцать тысяч человек - арьергардные группы и те, кто еще выходил на восток, успев выскочить из белостокского котла. Проблемой было то, что с ними не было связи - командование все силы сосредоточило на выводе войск из новогрудского мешка и сдерживании немецких танков, наступавших в районе Барановичей и от Минска. Так что передовые отряды немецких танковых дивизий, резво рванув на север, 30го июня наконец соединились с пехотными дивизиями, наступавшими с севера - слонимский котел наконец-то замкнулся. Правда, еще дырявый - на пространстве в тридцать километров они смогли выделить всего двадцать танков и около тысячи пехотинцев - немцы все еще надеялись обогнать отходящие советские части, превратить новогрудский мешок в котел - уже третий по счету, поэтому все силы бросили именно на восток, к Барановичам.
Наши же, оказавшиеся в окружении, выискивали неприкрытые места и просто просачивались дальше. Правда, везло не всем - кто-то натыкался на засады или попадал под обстрелы авиации, но только за 30е июня на восток вышло еще двадцать тысяч наших бойцов и командиров, при этом один из стрелковых полков уничтожил мотопехотную роту немцев, хотя бы и усиленную батареей противотанковых орудий - наши просто смахнули фрицев с лесистого пригорка, атаковав его с фронта и одновременно зайдя батальоном с севера - первый час немцы сдерживали нашу атаку, а потом у них стали заканчиваться патроны и наши, залегшие было под огнем на поле и в перелеске, рванули вперед. Из немцев не выжил никто, а в их заслоне образовалась прореха в семь километров - шедшие параллельно подразделения оттеснили к югу еще один опорный пункт. Остальные заслоны были еще меньше - они походя, за час-полтора, сбивались или оттеснялись с пути, некоторые попадали под раздачу не по одному разу. (в РИ немцам поначалу редко когда удавалось поставить прочные заслоны, наши их сбивали или оттесняли и шли дальше)
Немцы же 30го июня пытались пробиться на восток через Щару к северу от Слонима, но леса представляли слишком уж хорошую преграду для их наступления - наши уже вполне хорошо освоили тактику засад, так что передовые отряды немцев постоянно огребали в своих попытках нащупать проход в нашей обороне. А таковых и не оказалось - везде их встречали группы бойцов с гранатами, бутылками с зажигательной смесью, порой даже с сорокопятками, а то и танками - такие группы собирались вокруг инициативных командиров и некоторое время еще держали свои позиции, чтобы с первыми снарядами крупнокалиберной артиллерии начать отход на следующий рубеж - оборудованных окопов тут сделать уже не успевали, максимум - стрелковые ячейки, и то не всегда в полный рост, так что оборона была ненадежной - без возможности маневра в укреплениях.
К вечеру 30го июня немцы уже пропихнули в Барановичи достаточно боеприпасов и пехоты, чтобы ударом на север еще раз подрубить пути отхода - они надрезали очередной ломоть шириной в сорок километров, чтобы поймать в свои сети хоть кого-то. Правда, прорубить территорию насквозь им не удалось - оставалась прореха километров в тридцать. Теперь в полуокружении оказались и советские части, отброшенные предыдущим вечером к северу от Слонима. К счастью, немцы двигались на север по шоссе, а не вдоль Мышанки, на которой стояли Барановичи, или Молчади, начинавшей свой путь на север к Неману в 20 км к северу от Барановичей. Да и местность тут была уже не такой болотистой, как западнее - все-таки Новогрудская возвышенность. Она же давала и множество удобных мест как для обороны, так и для просачивания дальше на восток. Но наши далеко не всегда просачивались - к северу у немцев ушел максимум батальон при трех десятках танков, поэтому через его позиции то тут, то там происходили прорывы наших подразделений. Да и сам батальон понес ощутимые потери - и пока прорывал нашу оборону к северу от Барановичей, и пока шел дальше - на дороге он столкнулся с несколькими группами, выходившими из окружения, поэтому, хотя поле боя оставалось за ним, но потери и повышенный расход боеприпасов не позволил ему вести интенсивный огонь по отходящим советским войскам. Все, что он смог - это занять населенные пункты до Городище и еще на пяток километров севернее, перехватив удобные дороги. Ну а русским дороги не особо-то и нужны, так что в промежутках в два-три километра между этими населенными пунктами наши выходили на восток 30го июня и 1го июля чуть ли не в полный рост.
Наступление же немцев от Барановичей на восток наткнулось на подготовленные позиции, так что в ту сторону они больше пока не ходили, стараясь нарастить свои войска прежде всего южнее - на Слуцком направлении - на два наступления сразу у них уже не хватало ни танков, ни пропускной способности дорог, тем более что наши подразделения, хотя и отброшенные от шоссе, также порой выходили на него и постреливали в проходящие колонны, а потом снова уходили в леса и шли по проселкам дальше на восток, чтобы снова выйти на шоссе километрах в двадцати - вдруг там уже свои. Ну а если немцы, то снова - пострелять, и обратно в лес.
Так что, несмотря на прорыв на шоссе, захват Слонима, попытки перерезать пути отхода, натиск немцев с запада нам пока удавалось сдерживать. Сложнее было с наступлением от Минска.
На северном фасе новогрудского мешка наши быстро откатывались под прикрытием арьергардов, завалов на дорогах и сожженных мостов. 1го июля Гот начал разворачивать 19ю танковую обратно на север, оставив для давления на нас только 18ю моторизованную - с запада подходили передовые отряды пехотных дивизий, поэтому он уже не опасался, что советские войска прорвутся на север, хотя между южным и северным фасом прорыва немецких войск в районе Молодечно 28го июня и было-то километров пятьдесят, поэтому Гот и двинул на юг 19ю танковую, чтобы не позволить нашим войскам ни пробиться на север, ни перебросить резервы на юг или восток, против своих же 12й и 20й танковых. Но Готу все-таки надо было вести наступление дальше, поэтому он старался как можно быстрее высвободить хотя бы одну танковую дивизию в помощь 7й танковой, что осталась к северу от Минска.
А оставшиеся танковые дивизии пытались сдавить мешок. С северо-востока наступала 12я танковая, под ее ударами 24я и части 64й стрелковых дивизий быстро откатывались на юго-запад - хлипкие оборонительные рубежи быстро проламывались немецкими танками, мы могли задерживать лишь передовые отряды, да и то не всегда. Уже несколько наших рот и батальонов попали в окружение, прорвали его, чтобы снова угодить, уже в следующее, или соединиться с другой окруженной частью. Немного помогала изрезанная, заболоченная и заросшая лесами местность - из-за нее немецкие танки не рисковали сильно выбегать вперед и постоянно останавливались, чтобы их могла догнать пехота. Но, пусть и на бронетранспортерах или грузовиках, она была более уязвима для внезапных обстрелов из стрелкового оружия, поэтому ей постоянно приходилось спешиваться, разворачиваться в цепь и отгонять советские подразделения от дорог.