До комунизма оставалось лет пятнадцать-двадцать
Шрифт:
Однако принципы принципами, а заболеть после такой прогулочки — запросто. Беспринципный Венька вот в автобусе поехал, а он заболеет.
Юра раздраженно разжевал давно погасший окурок, со злостью выплюнул его, надвинул кепку на самые глаза, поднял воротник пальто и решительно зашагал в ту сторону, где за стеной дождя должно было находиться трамвайное депо. Он уже приближался к Кирилловской церкви и к Желтому дому, когда вдруг сзади что-то грохнуло, потом еще, еще и еще, потом загудело. Юра обернулся.
Дождь по-прежнему не позволял ничего рассмотреть как следует. Но гул все усиливался. И потоки воды, текущие с горы, словно бы вздулись
Какое-то нехорошее предчувствие закралось в душу. Что-то случилось наверху, там, откуда Юра шел. Что-то нехорошее, даже очень нехорошее. Может даже ужасное.
Почему так быстро катила “Победа”? Словно сидящие в ней люди спасались. Да что там, сломя голову драпали, и все тут...
Юра попятился.
Сверкнула ослепительная молния. И юноша наконец увидел, что же надвигалось на него из-за завесы ливня: с горы стремительно несся, бурля и пенясь, водяной вал. На поверхности потока там и сям виднелись вырванные с корнем деревья, доски, фонарные столбы, крыша какой-то хибарки, блестящий бок автобуса с выбитыми стеклами и кабина грузовика. В свете мгновенной вспышки это жуткое видение встало перед глазами и тут же вновь исчезло, скрытое мраком ночи, обманчивой слепотой после ярчайшего света и стеной льющейся с неба воды.
Это было настолько неожиданно, что Юра застыл на месте, а потом в ужасе завопил. Но крик потонул в мощном гуле потока и в оглушительном, с присвистом раскатившемся громе.
Что это? Откуда?! Ведь на горе нет и не может быть воды! Если бы там было хоть какое-нибудь паршивое озерцо!.. Но там гора, обыкновеннейшая гора! Рощица, яр и никакого водоема. Откуда же вода?! Разве со стройки? Но почему так много?..
Вал настиг Юру и моментально подмял под себя. Вода была ледяная и черная, она бешено клокотала и вертелась. Юра отлично плавал, но в этом потоке нельзя было даже приблизительно определить, где верх, а где низ. Юру швыряло в разные стороны и обо что-то колотило, но он почти не ощущал боли, потому что захлебывался, и все его чувства сосредоточились на единственном желании: сделать хоть глоток воздуха. Хоть один вдох! Единственный!!!
На несколько секунд Юру вынесло на поверхность. В свете упавших с неба друг за другом молний он увидел жуткую картину: часть горы вместе с одним из корпусов Желтого Дома оседала в поток. Юра выплюнул воду и глубоко, с наслаждением получившего отсрочку смертника вдохнул воздух пополам с брызгами. Затем его вновь потянуло вниз, перевернуло и с силой ударило о землю, ставшую дном “реки”.
Юра потерял сознание.
Когда он очнулся, было значительно светлее. Гроза почти стихла, словно утомившись. Но главное — не было воды. Кончилась. Это здорово. Просто замечательно.
Юра попробовал пошевелиться и тут же с досадой обнаружил, что его ноги придавил довольно толстый сломанный пополам ствол осины. Вот досада! Лежать было так мокро и холодно! Голова гудела и буквально раскалывалась от боли, придавленные ноги ныли. Он утопал в слое грязи. Кепка конечно же потерялась, от пальто почему-то остались одни рукава с лохмотьями вокруг плеч. Сигареты наверняка раскисли... Да их вообще нет, раз нет пальто! Интересно, что с туфлями? Из-за ствола не видно.
Юра с трудом приподнялся на правом локте. Оказалось, что лежит он неподалеку от трамвайного парка, всего-навсего метров на двести выше места, где спускающаяся между двух холмов дорога с Сырца переходит в низину Куреневки. У противоположной обочины размытой потоком дороги стоял на возвышении маленький покосившийся домик. На крыше сидела, мертвой хваткой вцепившись в трубу, толстая старуха в нижней сорочке. Из-за шума в ушах Юра ничего не слышал, однако очень отчетливо видел ее выпученные глаза и разинутый беззубый рот с бескровными губами, который иногда закрывался и тут же открывался вновь. Похоже, бабка что есть мочи вопила. Юра с усилием повернул голову в том направлении, куда смотрела старуха, и увидел старика в ватнике, ватных штанах и кирзовых сапогах, который собирал около домика ветки и молодые деревца, в изобилии лежавшие на земле.
— Дед, — позвал Юра и повторил громче: — Эй, дед!
Тот реагировал на звук его голоса точно так же, как и на вопли старухи. То ли он был глух как тетерев, то ли попросту не желал ничего слышать, занятый сбором хвороста, подброшенного водой к самому порогу жилища “на дармовщинку”, то ли Юра звал слишком тихо. Впрочем, это навсегда осталось тайной.
Пытаясь привлечь к себе внимание, Юра страшно утомился. Он шлепнулся в грязь, минуты полторы отдыхал и снова приподнялся, на этот раз на левом локте. Эта рука слушалась гораздо хуже, боль моментально вонзилась в плечо острой иглой. Однако прежде чем опуститься на землю Юра заметил немного выше по дороге лежавшую дверцей вниз телефонную будку. В ней бились две девушки, оказавшиеся в западне подобно ему. “Разбейте стекло”, — подумал Юра, отдуваясь и глядя в грязно-серое рассветное небо, с которого сеялся мелкий дождик. Но что-то привлекло его внимание именно с этой стороны, а потому превозмогая боль Юра опять приподнялся.
Точно! Пошатываясь и спотыкаясь, с горы спускался человек, весь перепачканный грязью. Юра попробовал высвободить ноги из-под ствола. Тщетно! Все же вид бредущей фигуры в лохмотьях необычайно воодушевил его. Этот незнакомец совсем как Венька. Такой всегда выручит, поддержит. Сегодня ночью Венька рассказывал анекдот за анекдотом, чтобы не так тоскливо работалось под проливным дождем. Вот только ему приходилось все время увозить и подвозить тачку, и Юра каждый раз мысленно просил его возвращаться поскорее... А вдруг это Венька?! Да нет, он же уехал автобусом.
Юра рванулся сильнее, как можно выше поднял правую руку, замахал и закричал. Человек махнул рукой в ответ, закивал, но тут же поскользнулся и упал.
“Заметил”, — с облегчением подумал Юра и еще настойчивее принялся освобождать ноги. Девушки продолжали биться в будке, словно бабочки в банке. Может быть, у них не хватало сил разбить стекло, либо они боялись пораниться при этом. Вообще-то незнакомец должен раньше добраться до будки. А вдруг он махал не Юре, а девушкам? Что если он не заметил юношу?..
Юра в третий раз приподнялся... и ему показалось, что за спиной бредущего человека движется земля, черная, жирная, тускло поблескивающая в мутно-сером свете утра. Причем неслась она столь же стремительно, как перед тем вода.
Юра начал вырывать ноги из-под придавившего их дерева с отчаянием обреченного. Когда сель накрыл бредущего с горы, штанины брюк разорвались. Содрав кожу на ногах, Юре на один короткий миг удалось подняться. Он успел увидеть, как грязь перехлестнула через будку, как отчаянно ковылял к дому старик, прижимая к груди бесценную охапку хвороста.