До мурашек...
Шрифт:
Алена поднялась на ноги, осторожно сняла с плеч пиджак, согревший ее, окутавший волнующим ароматом мужской туалетной воды, и протянула Леониду.
— Я прошу вас защитить меня. Я никогда не попадала в такую ситуацию и не знаю, что делать, — она поймала взгляд начальника и призналась тихо: — Я не хочу просить об этом его.
Леонид мягко улыбнулся.
— Мы справимся. Вы очень сильная и целеустремленная девушка, Алена, все получится. А скоро и другие поймут, что они вам не ровня.
Она нерешительно улыбнулась в ответ, ощущая, как тяжелый
— Позвольте…
Гладкие теплые пальцы коснулись ее щеки, ласково провели по коже, заставив Алену изумленно замереть.
— Теперь никто не догадается, что вы плакали, — пояснил Леонид. — Пусть это останется нашим маленьким секретом.
Девушка незаметно сглотнула, приходя в себя, кивнула поспешно и как-то неловко. Тушь потекла, только и всего. Надо привести себя в порядок.
— Я возвращаюсь к работе? — спросила разрешения Алена.
— Да, удачи с цифрами.
— О, это самое легкое! — уже широко и искренне улыбнулась она, настраиваясь на деловой лад и предвкушая новые захватывающие «открытия» в нормативных документах.
А с остальным как-нибудь разберется позже.
26. Непрошеные советы
Захватив свою сумочку, Алёна направилась в женскую комнату — поправить макияж. Леонид, конечно, стер самые заметные подтеки туши, но темные пятна под ресницами все еще остались, и это никуда не годилось.
В углу белого, выложенного плиткой помещения стояло ведро со шваброй, и женщина в фартуке, с пышной прической красивого, насыщенного цвета, напоминавшего красное дерево, наполняла дозаторы для жидкого мыла. Коротко поздоровавшись с ней, Алена отвернулась к зеркалу, пытаясь аккуратно вернуть макияжу первоначальный вид. Хорошо, что сражаться пришлось только с тушью.
Вскоре она заметила краем глаза, что уборщица то и дело поглядывает на нее, но отнесла это на счет природного любопытства. Могла ли эта экстравагантная женщина знать, что перед ней — «девушка директора»? Вполне. Ну что ж, как верно заметил Леонид, придется привыкать к подобному вниманию…
Алена закончила подкрашивать ресницы, спрятала тушь в косметичку и, повернувшись, открыто и спокойно улыбнулась женщине. Вот только та не смутилась — наоборот, ее взгляд стал еще более пристальным, подведенные, как у Клеопатры, глаза чуть прищурились.
— Дитя, твой облик мне знаком, — чуть нараспев, с легким недоумением в голосе, переходящим в радость неожиданной встречи, начала женщина. — Смотрю — ошибки быть не может! Твой взгляд, черты и даже тон… Ты так на мать свою похожа!
Алена только рот приоткрыла — и застыла на месте от изумления. Однако, вместо вопроса, что за спектакль она сейчас увидела, ее взволновало совсем другое:
— Вы… вы знали мою маму?! — выпалила она.
— Я знала всех в этих стенах, пусть даже так недолго бывших, — с гордостью и слабым налетом грусти продекламировала
«Ладно-ладно, она немного странная, но зато явно не испытывает ко мне неприязни, как остальные, — успокаивала себя Алена. — Главное, побольше сейчас разузнать!»
— И какая она была? Расскажите, пожалуйста! — попросила девушка.
Незнакомка задумалась, и Алена испугалась, что она не хочет ей о чем-то говорить. Но вскоре поняла, что женщина просто не может подобрать рифму.
Та, что назвалась Артему Николаевичу Офелией, вздохнула и внезапно перешла на прозу:
— Ульяна была словно фея. Волшебно красива, по-детски упряма, жила в каком-то своем мире… Нет-нет, совершенно нормальная, просто замкнутая немного. Ни с кем не сдружилась, особо не общалась. Оно и понятно — ее постоянно донимали расспросами про отца ее ребенка, сплетничали об этом, даже не скрываясь…
Алена нахмурилась. Уже после одного неполного дня работы в этой компании она легко могла представить, как затюкали тогда ее маму. И не потому, что в то время забеременеть без мужа считалось позором, а потому, что здесь всегда было осиное гнездо…
— Вы тоже не знаете, кем был мой отец? — без особой надежды спросила она. Дед бы поколотил за такие вопросы! Он строго-настрого запрещал вспоминать про родителей, пытаться что-то разузнать про других родственников. В жизни Алены был только он — хмурый, холодный и незыблемый, как скала.
— Нет, — с сочувствием покачала головой Офелия. — Но почему бы тебе не спросить об этом Жанну Витальевну?
— Кого?
— Секретаря директора. Как-никак, она твоя бабушка. Я уверенна, что ей было что-то известно… вдруг внучке она откроется?
— Секретаря… — машинально повторила Алена, холодея от одного воспоминания о той разозленной женщине, что прервала их с Артемом поцелуй. Если это ее бабушка, то где она была все это время? Явно не желала знать внучку. Захочет ли говорить сейчас? — Спасибо, спасибо вам огромное! Я очень благодарна за эту информацию!
— Мне лучшим утешеньем будет знать, что я добром кому-то сослужила… — загадочно продекламировала Офелия, грациозным лебедем с ведром в руках выплывая за дверь.
Она, безусловно, была не в себе, решила Алена. И это пугало. Не хотелось, с головой нырнув во все эти подковёрные игры, тоже сойти с ума…
Рядом кто-то тихо откашлялся, привлекая к себе внимание, и Алена вздрогнула от неожиданности. Она так глубоко задумалась, что даже не заметила, как из кабинки появилась молодя девушка. И, судя по тому, что все это время в комнате не раздавалось ни шороха, она специально подслушала их разговор! Понятно, еще одна любительница перемывать чужие кости… Как же они ее уже достали сегодня! Хватит, хватит строить из себя тихоню, пора показать, что она может за себя постоять!
— Что вам от меня надо? — Аленина фраза прозвучала отрывисто, с вызовом и явным неудовольствием. — Решили разнести очередную порцию сплетен? По-вашему, нормально вот так подслушивать чужие разговоры?