До мурашек...
Шрифт:
И если рассказать о ней Артему, то он попросту запрет ее у себя в кабинете, не даст даже выйти в свой отдел или дамскую комнату — без присмотра Офелии. Или, еще чего доброго, пойдет на поводу у этой вымогательницы, только чтобы обезопасить свою девушку.
Они зашли в лифт, и Алена робко подняла взгляд на стоявшего рядом мужчину, казавшегося абсолютно спокойным. Осторожно взяла его за руку и крепко сжала теплую ладонь, когда в голове мелькнула мысль о расставании.
По всем канонам жанра похороны должны проходить под проливным дождем, но в этот раз
Когда Артем Николаевич позвонил в гараж, ему сообщили, что машина уже готова и дожидается его у главного входа в здание — судя по всему, ни у кого даже сомнений не возникало, что он будет присутствовать на церемонии.
По случайному совпадению, ему попался тот же водитель, что и вчера — завидев директора, он быстро схватил свой мобильный, сделал коротки звонок, а затем выскочил из машину, чтобы открыть дверь перед пассажирами.
— Надеюсь, ты не журналистам сейчас звонил, — угрюмо хмыкнул Артем Николаевич, занимая место впереди.
Алене пришлось устроиться на заднем сидении в полном одиночестве.
— Дождь собирается, я предупредил организаторов, чтобы они подготовили для вас два зонта, — заискивающе улыбнулся водитель, и Артем Николаевич понял, что машина выбрана не случайно. Судя по всему, кто-то прилагает все усилия, чтобы возить нового руководителя компании. Кто его знает, может, это почетно…
— Отлично, — равнодушно кивнул он и еще раз коротко глянул на небо — может, и действительно, ливанет.
46. Исповедь
Добираться им пришлось больше двадцати минут — старое кладбище находилось далеко от центра, на краю частного сектора с аккуратными двухэтажными домиками, возле небольшой рощи. После шумного, душного, людного города это место поражало своей умиротворяющей тишиной. Даже птицы замолкли перед грозой — только шумел в высоких кронах порывистый ветер, да негромко переговаривались собравшиеся у входа работники компании.
За черными вензелями высокой литой ограды просматривались тенистые насыпные дорожки, белые и серые памятники и много зелени: от раскидистых кустов сирени до молодых кипарисов. Это место скорее походило на парк, заросший и заброшенный.
Артем Николаевич попросил остановиться в отдалении от автобуса, который привез его сотрудников, высадить его, а Алену (девушка предусмотрительно пригнулась) доставить за поворот, ко второму входу. К счастью, водитель не стал задавать лишних вопросов, а просто кивнул.
Алена пробралась на территорию совершенно незаметно. Делая вид, что читает выбитые на мраморе фамилии в поисках последнего приюта дальнего родственника, она медленно прогуливалась вдали от мрачной группки людей, среди которых, скорее всего, был и Вилентьев. Но только девушка высматривала совсем не его. Среди покрытых широкими сочными листьями ветвей разросшегося кустарника Алена наконец-то заметила строгий силуэт — и начала осторожно подкрадываться к нему.
Церемония закончилась. К свежему холмику темной
— Будете ждать, когда все уйдут? — поинтересовалась Алена, и Жанна Витальевна вздрогнула. Обернулась, зло посмотрев на девушку.
— Что тебе надо? — сухим, скрипучим голосом спросила она.
— Я не услышала ответа на свой вопрос, — Алена сложила руки на груди, прилагая все усилия, чтобы говорить спокойно. — Про маму. Вы собирались рассказать.
— Я передумала. Уйди с дороги! — Жанна Витальевна попыталась быстро ее обойти, но тут дорогу ей преградил Артем.
— Хватит! — выпалил он куда более эмоциональнее своей девушки. Шагнул вперед — и бывший секретарь невольно отступила. — Хватит уже вашей подлости, бесконечной лжи, попыток все от меня скрыть! Вы уничтожили документы, пустили в мой кабинет Вилентьева, сбежали — но я все равно докопался до правды! — Еще один его шаг — и все больше бледнеющая женщина вновь попятилась назад. — Вы распускали гадкие сплетни, вы испортили жизнь нашим матерям, помогли втянуть в это нас — но теперь семья подчиняется мне! И если вы думаете, что воспитание помешает мне угрожать старухе, то незачем тешить себя надеждами — потому что к таким ведьмам у меня жалости нет!
Тонкие губы Жанны Витальевны нервно задрожали, она прикрыла их ладонью, и Алена осторожно коснулась локтя Артема, пытаясь его успокоить. Ей тоже было больно и обидно — за себя, за маму. Но она не хотела, чтобы у пожилой женщины случился удар прямо здесь, по их вине. И мужчина это понял. Незаметно сделал глубокий вдох и выдох, приходя в себя.
— Жанна Витальевна, — продолжил он спокойным, наполненным холодной сталью голосом. — дракон, которому вы скармливали девственниц, умер. Вам больше некому служить, я вас уволил. Пора признаться во всем.
В жарком воздухе повисла звенящая тишина. Голоса сотрудников смолкли, шум колес отвозившего их автобуса растаял вместе с облачком дорожной пыли, и только где-то высоко в небе перекатывался далекий гром. Артем с Аленой с нетерпением ждали, что скажет секретарь.
— Я убеждала его, — наконец с горечью произнесла Жанна Витальевна, — что он выбрал не тех. Но Денис Романович не слушал, как и всегда. И вот теперь вы говорите о нем такие ужасные вещи…
— Ужасные вещи? — вспылила Алена. — Я не знала родителей и жила с дедом, хотя семья у меня была. Мама Артема потеряла работу, а он сам считал, что она изменила его отцу с директором. Вот — ужасные вещи! Зачем вы все это делали?!
— Да потому, что я ненавидела эту дрянь! — выкрикнула Жанна Витальевна, и Алена отшатнулась от неожиданности. — И тебя ненавижу! Когда мы с Владом поженились, ей было двенадцать. И едва эта мелочь попала ко мне на работу, увидела Дениса — она помешалась на нем! Говорила только про него, всем рассказывала, что выйдет замуж, когда вырастет. Думаешь, это нормально? Думаешь, каково мне было, зная, что происходит в его кабинете, еще и дома выслушивать сбрендившую падчерицу?
— Что…. происходит… — глупо моргнув, повторила опешившая Алена.