До новых снов с тобой...
Шрифт:
Агония.
====== Глава 19. Lost Highway ======
Бутылка портвейна испита до дна. На небе полная луна – идеальное дополнение к этой безумной ночи. А звезды, эти холодные звезды! И как поэты могут ими восторгаться? Это ведь шары: безжизненные, холодные, безмолвные… Они лишены смысла! Как и эта бездарная жизнь…
Она устало плелась к своему дому. Девушка сжимала в руках пустую бутылку портвейна, а в кулаке – всю свою оставшуюся боль. Сердце билось спокойно… Утром нахлынет с еще большей силой. Ноги заплетались. Это глупо: напиваться из-за какой-то проблемы. Но как найти другой выход? Так хочется притупить эту боль… Эту ужасную, невыносимую боль.
Девушка открыла дверь и спокойно вошла. Здесь было холодно. Погода ухудшалась еще со вчерашнего вечера. Елена поставила бутылку на стол и, сняв кофту, уселась на диван. В комнату влетел Сальваторе из кухни. Ей получилось войти тихо… бесшумно практически.
– Где ты была?! Ты видела время?!
Девушка взглянула на часы. Двенадцать. Она усмехнулась. Сальваторе увидел ее заплаканные глаза, пустую бутылку. Он сел рядом с цыганкой.
– Что случилось?
Елена взглянула на него. Было в этом взгляде что-то безумное. Так смотрят умалишенные, чокнутые, больные и… несчастные. Девушка усмехнулась и отстранилась. Она не понимала своих чувств, не знала как реагировать на правду: принять или отрицать. Не знала, убежать от Деймона или прижаться к нему сильно! Но Елена была уверена в одном: ей больше не хотелось никогда любить.
Гилберт поднялась. Зазвенели ее многочисленные браслеты, а длинная юбка была слишком яркой в полумраке этой комнаты.
Деймон медленно поднялся и, подойдя, резко развернул Елену к себе.
– Не смей, – сквозь зубы процедила Гилберт. – Слышишь? Никогда!
Она убрала его руки со своей талии. Она ненавидела его.
– Убирайся! Убирайся! Вон!
Девушка толкала его в грудь при каждом слове и при каждом слове голос срывался, крик становился громче. Слезы вновь покатились по щекам.
– Я не понимаю! – Деймон схватил девушку так, что заблокировал ее любую попытку сбежать. Девушка металась, старалась выбиться. Она хотела избавить себя от его касаний, которые в один миг стали омерзительными. – Я не понимаю, о чем ты!
– Не понимаешь?! Ах, ты не понимаешь! А когда ты меня оттрахал в своем кабинете, ты тоже ничего не понимал?
Нет, видимо агония еще не прекратилась. Ноги становились ватными… дыхание сбивалось, дышать становилось тяжело, а каждый удар сердца сопровождался болью; вдобавок разболелась еще и голова.
– Ненавижу! – Елена уперлась руками в грудную клетку Сальваторе и, оттолкнув его, вжалась в стену. Девушка спустилась по стене и, закрыв лицо руками, вновь дала волю рыданиям. Деймон понимал ее. Он аккуратно присел рядом, но его запах, его присутствие стали причинять боль и только! Шатенка резко поднялась и, бросилась к кофте, вынув листок из кармана кофты, она смяла его и кинула Сальваторе.
– Об этом ты не знал разве?
Мужчина нагнулся и поднял смятый клочок бумаги. Он аккуратно расправил его. Несколько секунд он просто вглядывался, читая слова, которые мало что могли сказать. И только потом сердце остановилось. Он поднял взгляд на девушку.
И как смотреть в глаза той, перед которой так виноват? И как забыть то, что они делали
Как на дочь?
– Елена, я не знал, – он отрицательно покачал головой и двинулся навстречу девушке. Теперь и ему было мало воздуха в легких. – Я не знал!
– Ты лжешь! Я – твой проект! Теперь я поняла смысл этих слов!
– Я не знал! Если бы я знал! Откуда это? – подойдя, он схватил ее за плечи. – Откуда?
Это была экспертиза. Изобель сделала ее еще двадцать лет назад. Но как? Почему он не знал ничего о ее беременности? Поэтому она сбежала? Поэтому он предчувствовал нехорошее в тот день, когда ее избили? Как родитель? Интуиция? Голова разрывалась на части. Деймон, схватившись за голову, крикнул: «Нет!» и отошел от девушки подальше. Заняться любовью с собственной дочерью! И где те люди, которые чуть ли не благословляют инцест? Скажите, знатоки, как жить дальше? Когда омерзение, подобно наркотику, подобно вирусу, – по венам, по телу, по душе, по разуму растекается как горячая магма, расплавляя, обжигая и уничтожая. И, – о свята любовь сего мира! – куда же ты делась? Почему ненависть к самому себе становится такой невыносимой? Это невозможно выносить… Невозможно мириться с этой действительностью… Его крики, ее рыдания, их несчастье… Они не ненавидят друг друга. Елена ненавидит свою мать, которая рассказала обо всем слишком поздно! Деймон ненавидел себя за то, что совершил самое ужасное в мире деяние.
Сальваторе резко оборачивается и, подходя к девушке, хватает ее за плечи так, что становится невыносимо больно. Он внимательно смотрит в глаза девушки, словно силясь что-то сказать. В ее измученные, уставшие глаза. Он хотел бы извиниться! Просить прощения никогда не поздно, но как бессмысленно! Ведь все уже свершено...
– Ну, кто я без тебя? Я не умею жить без тебя. Я любил твою страстную натуру и твое тело, но не твою душу. Я привык, что ты – мой проект! Кем я стану без тебя? Я, как роза на песке, я погибаю… Я потеряюсь! Я ненавижу, – он резко распространился и сделал несколько шагов назад. – Вы одинаковы! Ты, твоя мать! Сколько можно разбивать мое сердце?! Сколько можно лишать меня жизни? Я устал тонуть в омуте этой безудержной, никчемной и бездарной страсти, слышишь? Вы – персональные убийцы!
Елена оперлась о стол. Она пыталась уравновесить дыхание, но все эти попытки были непродуктивны. Голова раскалывалась, а желание забыть, что такое любовь, становится таким сильным, что согласен подписать контракт с самим дьяволом. И только тихое тиканье часов разрывает тишину.
Деймон произнес эту пламенную речь с криками и ненавистью в голосе! Прошла минута… или две. А потом он настиг девушку и крепко прижал к себе. Так он хотел избавиться от своей боли, забрать ее, так он хотел… Тешил себя ложью, что все это – неправда! О, как же больно… И пусть эта ночь будет страшным сном! Как же хочется, чтобы это было так! Но, когда так думается, это означает лишь одно – вокруг реальность.
Рыдания вырывались из ее груди, и она снова оттолкнула мужчину.
– Уходи, – произнесла она, – уходи от меня подальше. Навсегда. Навечно! Кань в лету! Пожалуйста, уходи… Убирайся!!!
Она толкнула его, и Деймон, сделав несколько шагов назад, еще несколько секунд смотрел на девушку, которая, закрыв лицо руками, села на диван. Ему надо бежать. Сейчас!
Сальваторе бросается вон из дома. Подальше от нее. Куда нибудь на забытое всеми шоссе, по неизвестной дороге в неизвестном направлении.