До особого распоряжения
Шрифт:
парня. Мелочь он не сунет. И пусть сколько угодно говорит о непонятным чужеземцем. Пусть кого угодно
подводит к Махмуд-беку. Стражники с уважением относятся к Шамсутдину. У них свое отношение к миру,
к толпе людей, каждый из которой может завтра оказаться в цепях.
В прошлый базарный день Шамсутдин привел к Махмуд-беку солидного, рослого человека. Этому
господину щеголять бы в парчовом халате, скрестив руки стоять рядом с министрами на торжественных
праздниках,
Махмуд-бек спокойно слушает господина. И кажется, не он закован в цепи, а этот невольно
сгорбившийся господин, какой-то неловкий, растерянный.
Потом Махмуд-бек слушает парня, который говорит отрывисто, возбужденно. Ему не терпится
высказать все, с чем он пришел.
125
Махмуд-бек поднял руку. Звякнула цепь. Но не от жеста, от звука парень смолк и растерянно
оглянулся по сторонам.
С Аннакули Курбансаидовым разговор был коротким.
Махмуд-бек понимал, сколько труда стоило этому человеку прийти на свидание с ним, заключенным,
казалось совершенно поверженным руководителем эмиграции.
Аннакули, конечно, доложил Дейнцу о свидании. Он рассчитывал, что немец отнесется с иронией к
этой затее, пренебрежительно махнет рукой: обойдемся без него. Но Дейнц посоветовал как можно
быстрее увидеться с Махмуд-беком. В его словах сквозило нескрываемое уважение к заключенному.
Аннакули Курбансаидову нужен был верный человек - проводник. Но и не только проводник. Хорошо,
чтобы этот человек был бы рядом и в чужой стране. Выслушав просьбу, Махмуд-бек сказал:
– Мы найдем вам такого человека. Через неделю Шамсутдин приведет его.
Аннакули исподлобья рассматривал Махмуд-бека. Взглянет мельком и сразу же опустит голову.
Махмуд-бек неплохо выглядит. Только щеки ввалились. Шепелявит. Некоторые слова даже понять
трудно. Аннакули приходится вытягивать шею, чтобы все хорошо расслышать.
Надо запомнить каждое слово. Даже от одного слова может зависеть жизнь, судьба, будущее
Аннакули. Но он очень рассеян. Его отвлекает шум базара за спиной, и одинокая фигура женщины,
которая очень выделяется на фоне беспокойной, яркой толпы, и равнодушные стражники.
Махмуд-бек заметил состояние своего гостя.
– Аннакули...
– строго сказал он.
– Да-да...
– Массивная фигура вздрогнула, голова еще ближе наклонилась к Махмуд-беку.
– Вождь племени находится вместе со мной. Я верю ему. Он даст человека, который хорошо знает
дорогу через границу, знает соседнюю страну. Этот человек выполнит любой ваш приказ. Убивать он
тоже может.
Докатился Аннакули Курбансаидов. Вдвоем с головорезом
рядом, есть с одного достархана. А если... Если вдруг наступит такая минута и «верный человек»
выполнит волю Садретдин-хана и Махмуд-бека - спокойно, не раздумывая, всадит нож в спину?
– Аннакули!
– повторяет Махмуд-бек.
– Да-да...
– Вы еще не готовы к дальней дороге, - делает вывод Махмуд-бек.
– Попросите у Дейнца неделю на
отдых. С такими нервами...
– Да-да...
– опять торопливо соглашается Аннакули.
– Кстати, сколько Дейнц дал денег?
Аннакули поморщился. От немцев он ожидал более щедрого вознаграждения. Его посылают в самое
пекло. Он должен лицом к лицу столкнуться с людьми в красноармейской форме. И смогут ли в трудную
минуту к нему на помощь прийти «верные люди» муфтия и Махмуд-бека? Если бы была возможность,
получив хорошие деньги, уйти дальше на восток, в чужие более тихие края. Но у них, у муфтия, Махмуд-
бека, немцев, слишком длинные, цепкие руки. Такие руки не сковывают даже цепи. А потом... Потом
рядом с ним будет «верный человек». Который, конечно, обязан следить за каждым шагом Аннакули.
Попытайся только свернуть в сторону, отойти от нужного дела.
– Деньги?
– переспросил Аннакули.
– Понятно...
– Кажется, Махмуд-бек улыбнулся.
– Мы дадим вам еще.
Все было в бурной жизни Аннакули, но такого унижения он еще не испытывал. Человек в цепях
предлагает помощь. От человека в цепях зависит его судьба.
– Будьте осторожны. В случае... провала никто вам не поможет. .
– говорит Махмуд-бек.
Аннакули покусывал губы.
– Идите. И попросите Дейнца, - напомнил Махмуд-бек, - отложить ваш отъезд хотя бы на неделю.
С сыном прославленного Джунаид-хана Махмуд-бек был вежлив, почтителен. И шел Тухлы на
опасное дело. Юноша понимал это, но пытался за напускным безразличием скрыть тревогу.
Немцы не ошиблись в выборе. Джунаид-хан воспитал сильного, умеющего владеть собой воина.
Юношу не надо спрашивать, сумеет ли он пожертвовать жизнью во имя святого дела. Ясно, что Махмуд-
беку представлялась возможность вместе с Тухлы отправить в Советский Союз самых опасных людей.
Любая разведка сможет использовать этих молодых фанатиков для выполнения самой сложной
диверсии. Надо как можно быстрее передать их в руки правосудия.
– Пять-шесть человек?
– переспросил Махмуд-бек.
– Так говорит немец...
Тухлы не гнул спину, не склонялся в унизительных поклонах. Юноша уже знал себе цену. Он уважал