До последней звезды
Шрифт:
Андрей выпрямился. Галкин стоял в пяти шагах от него, целясь из автомата. Из того же самого автомата. Да что они все, сговорились сегодня?
– Не балуйся со стволом,- устало сказал Андрей.
– Ворон перестреляешь. Руки-то, вон, дрожат.
– Ничего, - Галкин всухую сглотнул.
– По тебе не промахнусь.
– Дурак, я же помочь вам хочу.
– Заткнись, Механик! Я все слышал, - лицо Максима перекосила нервная гримаса.
– Мне твоя кликуха два года спать не дает!
– Да ты что?!
– вскрикнула Юлька, бросаясь к Андрею.
– Это мой друг! Он меня спас!
– Нашла спасателя!
– с ненавистью процедил Максим.
– Он же тебя для будущей охоты бережет! Ждет, пока ставки нарастут! А потом сдаст тушку, и деньги в карман!
– Это неправда!
– Юлька заглянула Андрею в лицо.
– Скажи ему!
А ведь пальнет, подлец. Андрей погладил Юльку по спине.
– Сядь в машину, не волнуйся. Мы поговорим спокойно.
– Ага! Расскажи, как ты Татушек в асфальт закатал!
– кивнул Максим.
– Как Глюкозу доберманами затравил, как Лебединского тенором сделал!
– Лебединского - это не я,- сказал Андрей.
Юлька вдруг отстранилась.
– Андрей! Что он говорит?
– Знаю, что говорю!
– Галкин, не мигая, смотрел на них сквозь прицел.
– Он тебя, дуру, прятал, наверное? С квартиры на квартиру перевозил? Запрещал из дому выходить?
– Да, - тихо откликнулась Юлька.
– А ты и уши развесила! Мишень он откармливал, понимаешь? Мишень ты для него и больше никто!
И тут Андрей прыгнул. Если бы он был один, то попытался бы дотянуться до Галкина. Но Юлька все еще стояла на линии огня, и потому он прыгнул в сторону, через капот, уже в полете понимая, что не успеет укрыться за машиной.
Шею обожгло огнем, больно ударило под лопатку. Андрей упал лицом в битый кирпич.
– Юлька...
– прошептал он и закрыл глаза.
– Живо садись! Поехали!
– Галкин толкнул оцепеневшую девушку на сиденье и прыгнул за руль.
Машина с ревом пробуксовала, разворачиваясь на месте, и, набирая скорость, ринулась в темноту. Ее габаритные огни казались ослепительно белыми сквозь кровавую пелену...
12
В желтом зале японской закусочной, как всегда, было сине от дыма - хоть самурайский меч вешай. Сбившиеся с ног таджички, раскрашенные под японок, безликие и бессловесные, едва успевали менять на столе кувшины с пивом. В зале стоял кружечный звон и многоголосый гомон - шутеры отмечали окончание большой охоты. Угощал всех виновник торжества, совсем еще молодой самородок по кличке Скворец.
– Помянем Удава нашего, - сказал он, поднимая кружку.
– Хороший был дядька, последний из стариков. После Шустрика, да Механика, царство им небесное, пожалуй, и равных ему не было.
Он хитро подмигнул собравшимся. Выпили за Удава.
– А все-таки, признайся, Скворец, это ты его замочил,- добродушно ухмыльнулся в усы Лимон.
– Кто же о таких вещах за столом говорит?
– Скворец махнул на него огрызком сигары.
– Ты давай, закусывай, а то развезет!
Лимон послушно пододвинул к себе тарелку с кальмарами. Спорить со Скворцом с некоторых пор было не принято. Парень быстро шел в гору, чаще других принося своей нанимательнице, Светлане Юрьевне, победу в тотализаторе. Чутье на звезд у него было собачье, и Скворцом его назвали только за высокий чирикающий голос от поврежденных, как он говорил, связок. Впрочем, было еще обстоятельство...
– Вот ведь повезло человеку!
– говорили на другом конце стола.
– Сколько лет мимо Мавзолея ходили и не знали, что там за начинка!
– Да, ловко Малахов устроился. Если б не Скворец, так, глядишь, и до старости бы дожил!
– А что? Квартира просторная, вот только кровать для двоих тесновата!
Шутеры заржали.
– Чего он сказал?
– забеспокоился глухой на одно ухо Рубик.
– Проехали!
– отвернулся от него Лимон.
– Вот и я говорю, за Удава надо выпить!
– проорал Рубик.
– Знатный был шутер!
– Да сиди ты, пень!
– зашикали на него.
– Давайте поздравим нашего Скворца, - Лимон поднялся на нетвердых ногах, - с рекордным в нашем деле гонораром. Я уточнять не буду, - успокоил он виновника торжества, - но наслышан, наслышан. Это же прямо чудо, какие ставки пошли! И все одному...
– Лимон потупился.
– А ведь с мелочишки начинал парень! Как любой из нас...
– Ну, не с такой уж мелочишки, - ревниво возразил Скворец.
– Да ладно! Чего там! Перепелкина эта которой в рейтинге была? Тридцать седьмой, не выше! Но ведь из-под земли достал, вот что дорого! Раньше Удава успел! И даже раньше меня... Я тогда так себе и сказал - далеко пойдет! За тебя пью, Скворец! Ты в нашем деле прямо артист, не в этой компании будь сказано...
– он пьяно усмехнулся.
– Не забывай друзей за столом, а в деле иной раз и пощади...
– Там видно будет, - сказал Скворец, чокаясь с ним кружками.
Как всегда, бесшумно, за плечом его вырос доверенный китаец.
– Светлана Юрьевна велела сказать, что скоро будет. Просила ждать в кабинете.
– Иду, - негромко отозвался Скворец.
– Ну, пей, гуляй, братва!
– обратился он к шутерам.
– Я сейчас.
– Новое дело, - зашелестели ему вслед шепотки за столом.
– Опять раньше всех сорвался. И у мишени первый будет, вот увидите!
– А то! Ишь, как гордо вышагивает! К спине будто лом привязал!
– Порода!
13
В тесном кабинете, отделанном зеркалами, пахло свежей сиренью. Скворец выудил из шкатулки на столе дорогую черную сигарету, закурил и приоткрыл окно. Светлана Юрьевна, хоть и курила сама, запаха табачного дыма не переносила. Скворец знал, о чем она собирается с ним поговорить. К этому разговору она возвращалась после каждого его удачного дела. Никак не давала ей покоя астрономическая сумма, в которую после смерти Шустрика и безвестной пропажи Механика, оценивалась голова Максима Галкина.
Скворец усмехнулся. Вынь да положь ей Галкина, старой медузе!
Он подошел к зеркальной стене и, любуясь отражением, ощупал лицо. Пухлые румяные щечки, узкие губы, скошенный подбородок. Классная работа! Нет, Светлана Юрьевна, не видать тебе Галкина, как своих ушей! Никому и в голову не придет искать его здесь, в волчьем логове. Убежище понадежнее мавзолеев и башен. Правда, и цена за него заплачена немалая.
А что мне оставалось делать? Ждать, когда истеричная Перепелкина кому-нибудь проговорится? Извини, Юля, в шоу-бизнесе и в лучшие времена всегда было так - каждый сам за себя. А уж теперь-то...