До последней звезды
Шрифт:
Он вернулся к мосту через Сетунь и трусцой, сберегая дыхание, побежал вверх по Мосфильмовской.
11
Нахимовский проспект был почти пуст, и Андрей немного приободрился. Он все подбавлял газку, не забывая поглядывать в зеркало. Слежки не было. Если и имелись у Светланы Юрьевны какие-то подозрения на его счет, проверить их сейчас она бы не смогла - все силы брошены в погоню за главным призом.
Андрей даже начал напевать тихонько себе под нос: "Кончилось лето, и снова мы улетаем на юг"...
– Это "Скворцы"?
– насторожилась Юлька.
– Угу. Собственную песню не узнала?
– Ну, в твоем исполнении это не так просто.
Андрей улыбнулся.
– Я же не Юля Перепелкина! Так, подвываю потихоньку.
– А мне почему не разрешаешь?
– Именно поэтому. Тебя по голосу узнать легче, чем по фотографии.
Юлька насупилась.
Бедная птаха, подумал Андрей.
– Но это только в квартире,- сказал он.
– Здесь-то, пожалуйста, пой!
– Я так не хочу. Я хочу для людей!
– А я кто?
– А ты медведь-акробат! Сам себе на ухо наступил! Кстати, откуда ты знаешь эту песню?
– Дочка ее любила.
– Дочка?
– Юлька хлопнула ресницами.
– Ты мне ничего о ней не рассказывал. Взрослая?
– Не очень. Ей было двенадцать лет, - Андрей сосредоточенно смотрел на дорогу.
– Почему было?
Андрей молчал. Как ей объяснишь, что двенадцатилетнюю девчонку растоптали фанатки Мумий-Тролля, ломившиеся к сцене в надежде заполучить хотя бы пуговицу с рубашки Ильи Лагутенко? Секс-символ гундосый. Ну, да бог ему судья, покойнику...
– У тебя были фанаты?
– спросил он.
– Фанаты - мразь!
– не задумываясь, ответила Юлька.
– Ненавижу!
– она вдруг повернулась к нему.
– А почему ты спросил? Это как-то связано с твоей дочерью?
Андрей покачал головой.
– Не обращай внимания.
Юлька продолжала вглядываться в его лицо.
– Из-за этого ты и в шутеры пошел...
– тихо произнесла она.
– Дурак был, вот и пошел.
Они надолго замолчали. Андрей вел машину, вцепившись в руль побелевшими пальцами, Юлька, закурив сигарету, смотрела в окно.
Когда скособоченный осколок здания Университета остался позади, Андрей свернул направо.
– А куда это мы едем?
– в Юлькином голосе мелькнуло беспокойство.
– Сейчас увидишь, - Андрей свернул в переулок.
– Почти приехали.
– Это что - Мосфильм?!
– Юлька большими испуганными глазами смотрела на громоздящиеся за забором закопченные глыбы железобетона.
– Ага, - Андрей остановил машину.
– С ума сошел? Лучше уж сразу на кладбище!
– На кладбище посетители, - Андрей вглядывался в развалины.
– А здесь - никого.
– Еще бы! После Атаки Клоунов доброму человеку делать тут нечего! Жуть пробирает!
– Юлька передернула плечами.
– Вот потому-то вас здесь и не ищут.
– А другого варианта нет?
– она посмотрела на него с робкой надеждой.
– Не бойся, это всего на пару дней. За это время я что-нибудь подыщу.
– Ты оставишь меня здесь одну?
– она поежилась.
– А вдруг они придут?
– Кто?
– Мертвые...
– Не беспокойся. Их всех откопали и запротоколировали. Посиди здесь, я скоро.
Он вышел из машины и, бесшумно ступая по битому кирпичу, направился к расщелине в откосе выползшего далеко на дорогу Михалковского бастиона.
Когда-то эта крепость, сооруженная вокруг мосфильмовских павильонов, считалась совершенно неприступной. Остатки актерской гильдии выстроили ее для защиты от шутеров. Куртины и равелины крепости были под завязку напичканы электроникой, при малейшей угрозе с земли и воздуха приводившей в действие артиллерию. Редкой вороне удавалось подлететь к Мосфильму ближе, чем на полкилометра, да и та улетала восвояси, попахивая жареным.
Некоторое время киношникам и в самом деле удавалось отсиживаться за стенами, они даже возобновили производство фильмов в павильонах, укрытых сетью лазерных сканеров. Подвела, как всегда, привычка. Если обнаглевший Ещенко плевал в окошко через шесть с половиной секунд после того, как выбрасывал бычок, то Шахназаров с друзьями повадились каждый год двадцать седьмого августа отмечать День Кино.
Однажды тройные, цельнокатаной стали, ворота Мосфильма слегка приоткрылись, пропуская пеструю компанию клоунов-аниматоров или, выражаясь по-старому, массовиков-затейников. Разумеется, компания была тщательно просвечена и обыскана, проверена по родственникам до седьмого колена и характеристикам с места работы.
Праздник удался на славу. Клоуны превзошли самих себя. Над крепостью взлетали сияющие фонтаны фейерверков, из динамиков лилась музыка, слышать которую могла вся страна, наблюдавшая за праздником звезд в прямой телевизионной трансляции. И даже жемчужную шапку вакуумного взрыва в первый момент все приняли за очередной залп салюта. Только когда в воздух стали взлетать железобетонные глыбы, вырванные из бастионов и равелинов, и над Воробьевыми горами повис дымный гриб тошнотворно-багрового цвета, стало ясно, что праздник пошел по новому сценарию. Миллионы зрителей прильнули к экранам. В этот день рейтинг телекомпании, ведущей трансляцию, подскочил на небывалую высоту. Ради такого успеха можно было примириться с гибелью нескольких операторов и потерей дорогостоящей техники.
Клоуны-массовики и впрямь оказались затейниками. В момент взрыва никого из них уже не было на территории Мосфильма. Они вернулись позже и тщательно задокументировали добытые трофеи.
Андрей тогда еще не был Механиком, но и он не без интереса смотрел по телевизору бесконечные повторы репортажей о самом интересном событии года, снятом с разных ракурсов. С тех пор двадцать седьмое августа отмечалось в России не менее широко, чем одиннадцатое сентября в США, и получило расхожее название День Атаки Клоунов...