До свидания там, наверху
Шрифт:
На кладбище в Пьервале Альбер мог бы застрять на несколько часов, расхаживая между наспех вырытыми могилами, прежде чем выбрать одну из них, вечная его нерешительность, – но он понимал, что нужно торопиться. Там увидим, подумал он, уже поздно, а до центра демобилизации идти еще прилично, надо решать… Альбер повернул голову, увидел безымянный крест и подумал: вот эта.
Он вырвал несколько щепок, торчавших из перекладины, подобрал с земли камень и приколотил к кресту половинку личного идентификационного знака с именем Эдуара Перикура, засек место, отступил на несколько шагов, чтобы оценить общий вид, как свадебный фотограф.
Потом
По мере того как Альбер удалялся от кладбища и подходил к демобилизационному центру, ему все больше казалось, что на него вот-вот посыплются неприятности, как костяшки домино, когда падение первой провоцирует неудержимый обвал. Все обошлось бы мирно, твердил себе Альбер, если бы она просто собиралась помолиться за упокой. Сестре нужна могила брата, стало быть, я ей представлю могилу, а уж брата или кого другого – не столь важно, пусть сердце подскажет. Но теперь, когда мы собираемся откапывать тело, все становится значительно сложнее. Кто знает, что обнаружится там, на дне ямы? Безымянная могила еще куда ни шло, покойник есть покойник. Но что мы найдем, когда его отроем? Какую-нибудь памятную вещицу, знак отличия? А может, просто-напросто тело окажется слишком длинным или коротким?
Но выбор был сделан. Он сказал: «Вот эта», и путь к отступлению теперь отрезан. Плохо это или хорошо. Альбер давно уже перестал рассчитывать на удачу.
Он добрался до центра, совсем выбившись из сил. Чтобы успеть на поезд – и речи не может быть об опоздании (если состав подадут), – необходимо вернуться самое позднее в двадцать один час. В демобилизационном центре уже царило волнение, сотни людей с блошиной живостью – вещи давно уже собраны – перекрикивались, пели, выли, хлопали друг друга по плечу. Чиновники, ведавшие отправкой, гадали, что будут делать, если обещанный эшелон не прибудет, как это случалось с каждым третьим поездом…
Альбер покинул барак. Остановившись на пороге, посмотрел на небо. Будет ли вечером достаточно темно?
Капитан Прадель был сама элегантность. Просто сердцеед. Форма отглажена, сапоги начищены, медали только что не отполированы. Несколько шагов – и вот он в десяти метрах от Альбера. Рядовой Майяр застыл на месте.
– Так что, старина, едем?
Было уже восемнадцать часов. За фургоном тихо ворчал мотор лимузина, едва слышно шуршали клапаны, нежный дымок выплывал из выхлопной трубы. Если продать всего лишь одну шину от этого авто, Альберу бы хватило на целый год. Он с грустью понял, что беден как церковная крыса.
У грузовика капитан не задержался, направился к машине, послышалось, как мягко хлопнула дверца. Девушка не показывалась.
Заросший щетиной, провонявший потом шофер сидел за рулем фургона, совершенно новенький «Берлье CBA» за тридцать тысяч франков. Похоже, доходное дело. Сразу было видно, что шофер проделывает такие штуки не в первый раз и доверяет лишь собственному суждению. Поверх опущенного стекла он пристально воззрился на Альбера, смерил его взглядом с ног до головы, а потом, открыв дверцу, спрыгнул на землю и отвел его в сторонку. Он крепко вцепился в его руку, хватка та еще.
– Если едешь с нами, значит отвечать будем наравне, ясно тебе?
Альбер кивнул. Повернулся к лимузину, выхлопная труба по-прежнему исторгала белый, ласково обволакивавший дымок, господи боже, каким жестоким казался этот нежный выдох после всех этих лет прозябания.
– Скажи-ка, – шепотом спросил шофер, – сколько ты с них запросил?
Альбер понимал, что подобный тип вряд ли придет в восторг от бескорыстного поступка. Он быстро прикинул цифру:
– Три сотни франков.
– Ну и олух!
Однако в тоне шофера сквозило удовлетворение оттого, что он преуспел там, где другие лопухнулись. Он развернулся грудью к лимузину:
– Ты что, ослеп? Фифа вся в мехах, пукает в шелка! Мог содрать четыре сотни, легко! Даже пять!
Похоже, он собирался выложить, сколько выторговал сам. Однако осторожность перевесила, шофер выпустил руку Альбера:
– Ладно, идем, чё тянуть.
Альбер направился к грузовику, девушка так и не вышла, не знаю, чего он хотел, нет чтоб поздороваться, поблагодарить, так ничего подобного, он был наемный работник, подчиненный.
Он сел в машину, и грузовик тронулся. Лимузин двинулся следом, держась на расстоянии, оставляя за собой возможность обогнуть грузовик и уехать прочь, мол, ничего не знаю, в случае если грузовик остановят жандармы и начнут задавать вопросы.
Уже совсем стемнело.
Желтые фары грузовика освещали дорогу, но в кабине было трудно разглядеть даже собственные сапоги. Альбер уперся рукой в приборную панель, вглядываясь в местность через лобовое стекло. Он говорил «направо» или «сюда», боялся, что заблудится. И чем меньше оставалось до кладбища, тем страшнее ему становилось. Тогда он решил. Если дело обернется плохо, он рванет в лес. Шофер не станет меня догонять. Развернется и вернется в Париж, где его ждут следующие заказы.
Капитан Прадель – этот точно устремится в погоню, у этого ублюдка отличная реакция, что он не раз доказывал. Что же делать? – мучительно думал Альбер. Ему хотелось помочиться, он сдерживался изо всех сил.
Грузовик поднялся на последний холм.
Почти на самой обочине дороги начиналось кладбище. Шофер, поманеврировав, остановился у спуска. Когда придется двигаться в обратный путь, то, даже не заводя мотор вручную, достаточно будет отпустить тормоза, чтобы сдвинуться с места.
Мотор затих, установилось странное затишье, будто на вас накинули пальто. Капитан тотчас показался из лимузина. Шофер присмотрит за входом на кладбище. Тем временем нужно будет выкопать яму, извлечь гроб, дотащить его до грузовика, погрузить, и дело в шляпе.
Лимузин мадемуазель Перикур напоминал затаившегося в тени хищника, готового к прыжку. Девушка открыла дверцу и вышла. Совсем невеличка. Альберу она показалась еще более юной, чем накануне. Капитан жестом попытался удержать ее, но не успел вымолвить ни слова, она решительно сделала шаг вперед. Ее присутствие здесь в такой час было настолько нелепым, что мужчины лишились дара речи. Она резко мотнула головой, приказывая идти.
Все пошли.
Шофер нес две лопаты. Альбер тащил с собой скатанный здоровый кусок брезента, чтобы скидывать на него землю, – так потом можно будет быстро засыпать яму.