До встречи с тобой
Шрифт:
Мне не нравилось бодрствовать по ночам. Я невольно гадала, не бодрствует ли Уилл по ту сторону замка, и воображение затягивало меня в его мысли. Это было мрачное место.
Хотите знать правду? Я ничего не добилась с ним. Время утекало. Я не смогла даже убедить его поехать в Париж. И когда он объяснил почему, с ним трудно было спорить. У него находились все причины отказаться от любой долгой поездки, которую я предлагала. А поскольку я не могла объяснить, почему мне так хочется взять его с собой, я никак не могла на него повлиять.
Я шла мимо гостиной и услышала звук — приглушенный кашель или, возможно, восклицание. Я остановилась, вернулась назад и подошла к двери. Осторожно толкнула ее. На полу гостиной была устроена импровизированная кровать из диванных подушек, на которой под гостевым одеялом лежали мои родители. Их головы находились на одном уровне с газовым камином. Мы мгновение смотрели друг на друга в полумраке, стакан застыл у меня в руке.
— Что… что вы здесь делаете?
— Тсс! — Мать приподнялась на локте. — Говори тише. Мы… — Она посмотрела на отца. — Мы решили поменяться.
— Что?
— Мы решили поменяться. — Мать в поисках поддержки покосилась на отца.
— Мы отдали Трине нашу кровать, — пояснил папа. На нем была старая голубая футболка с прорехой на плече, а волосы сбились набок. — Они с Томасом не могли прижиться в каморке. И мы отдали им свою спальню.
— Но вы не можете спать здесь! Это же неудобно!
— Нам удобно, милая, — сказал папа. — Правда. — Пока я стояла, пытаясь осмыслить его слова, он добавил: — Это только по выходным. А ты не можешь спать в той каморке. Тебе нужно высыпаться, ведь ты… — Он прокашлялся. — Ведь ты единственная из нас работаешь и вообще… — Мой здоровяк-отец не мог смотреть мне в глаза.
— Ложись, Лу. Спи. У нас все хорошо. — Мама практически выгнала меня.
Я поднялась по лестнице, бесшумно ступая по ковровой дорожке и краем уха прислушиваясь к бормотанию внизу.
Я помедлила у комнаты мамы и папы, теперь слыша то, чего не слышала раньше, — тихое сопение Томаса. Затем медленно вернулась через площадку в свою комнату и осторожно закрыла за собой дверь. Я лежала в огромной кровати и смотрела в окно на оранжевые огни фонарей, пока рассвет наконец — благослови его Боже — не подарил мне несколько драгоценных часов сна.
В моем календаре осталось семьдесят девять дней. Я снова начала беспокоиться.
И не я одна.
Однажды в обед миссис Трейнор дождалась, пока Натан займется Уиллом, и попросила пройти с ней в большой дом. Она усадила меня в гостиной и спросила, как обстоят дела.
— Ну, мы намного чаще бываем вне дома, — начала я. Она кивнула, как бы соглашаясь. — Уилл разговаривает больше, чем раньше.
— С вами — возможно. — Она издала невеселый смешок. — Вы говорили с ним о поездке за границу?
— Еще нет. Но поговорю. Просто… вы же знаете, какой он.
— Я правда не против, — сказала миссис Трейнор, — если вы захотите куда-то поехать. Да, сначала мы не слишком одобрили вашу идею, но мы много говорили об этом, и оба согласны…
Мы посидели в тишине. Она подала мне чашку кофе на блюдце. Я сделала глоток. С неустойчивым блюдцем на коленях я всегда чувствовала себя лет на шестьдесят.
— Итак… Уилл сказал, что был у вас дома.
— Да, на мой день рождения. Родители устроили праздничный ужин.
— Как он себя вел?
— Хорошо. Очень хорошо. Был удивительно мил с моей мамой. — Я невольно улыбнулась воспоминанию. — В смысле, она немного грустит, потому что моя сестра с сыном переехали. Мама скучает по ним. Мне кажется, ему… ему просто хотелось ее отвлечь.
— Очень… заботливо с его стороны, — явно удивилась миссис Трейнор.
— Мама думает так же.
Она помешала свой кофе.
— Не припомню, когда Уилл в последний раз изволил ужинать с нами.
Миссис Трейнор еще немного расспросила меня. Разумеется, никаких прямых вопросов — это было не в ее стиле. Но я не могла дать ей ответы, в которых она нуждалась. Иногда мне казалось, что Уилл стал счастливее: он охотно гулял со мной, поддразнивал, наставлял, казался чуть более заинтересованным миром за стенами флигеля… Но что я знала на самом деле? В душе Уилла существовали обширные области, в которые он не позволял мне даже заглянуть. Последние пару недель я испытывала неприятное чувство, что эти области растут.
— Он выглядит чуть более счастливым, — сказала миссис Трейнор. Казалось, она пытается себя успокоить.
— Я тоже так думаю.
— Было очень… — ее взгляд метнулся ко мне, — утешительно увидеть его немного похожим на прежнего Уилла. Я прекрасно сознаю, что все эти улучшения — ваша заслуга.
— Не все.
— Я не могу до него достучаться. Не могу даже приблизиться к нему. — Миссис Трейнор поставила свою чашку и блюдце на колено. — Уилл очень необычный человек. Еще с того времени, когда он был подростком, я не могу отделаться от мысли, что, с его точки зрения, я в чем-то провинилась. Но я так и не поняла, в чем именно. — Быстро взглянув на меня, она попыталась хохотнуть, но это совсем не походило на смех.
Я притворилась, будто пью кофе, хотя в чашке ничего не осталось.
— Вы хорошо ладите со своей матерью, Луиза?
— Да, — ответила я. — А вот сестра сводит меня с ума.
Миссис Трейнор выглянула в окно, где ее драгоценный сад начинал цвести бледным и изысканным сочетанием розового, лилового и голубого.
— У нас осталось всего два с половиной месяца, — не поворачивая головы, сказала она.
Осторожно, чтобы не звякнуть, я поставила чашку на столик.