До встречи с тобой
Шрифт:
— Не ругайся, я с тобой хотела посидеть и потом уже домой. А ты… — вытираю мокрые щеки. Плакать от обиды - то еще занятие. Тем более папа меня никогда не обижал. А сейчас, он словно с цепи сорвался в этих четырех стенах. Тем более зная, или точнее предполагая, что дальше его ждет пенсия. После таких травм он по полям бегать не сможет.
Даже крестный, вернувшийся из своей супер секретной, важной командировки, ничего сделать не может, его максимум для отца - кабинетная работа, все что могут пообещать.
И он злится.
— Прости Ляль, — папа протягивает руку и берет мою. Сжимает ее в пальцах с глазами, полными сожаления, на меня смотрит. — Я сам решу все вопросы по своему здоровью, а ты занимайся работой и учебой. Чтобы я тобою так же гордился, моя девочка.— Вытирает мои щеки.
— Папуль, у меня сердце не на месте из-за твоего состояния. И ничего мне не говори! Если ты так и продолжишь хорохориться, отказываться от реабилитации. Я… я.. клянусь, все брошу! И займусь сама тобой! — встаю и от обиды и бессилия выдергиваю свою ладонь из его, отхожу к окну.
На улице от снега ничего не осталось, весна входит в свои полноценные права. Почки распускаются и подснежники в парках уже во всю радуют жителей мегаполиса. Одна я…их не вижу. Работа - дом, дом - работа.
Никуда ходить не хочу! Нет настроения и сил.
— Ладно, я поеду, — устало говорю, не смотря на папу. — Завтра зайду, ты, если что, звони.
Целую его в щеку и покидаю палату.
— Вот ты где, — сильные руки перехватывают меня за талию уже на пути к парковке.
Илья.
— Что за грусть Ляль? Слезы? — озадаченно на меня смотрит.
— Да так… — неоднозначно отвечаю, без подробностей, — Просто настроение такое.
— Точно? — хмуря брови переспрашивает.
— Да. Сейчас домой поеду, устала.
— Эх, с тобой хочу, — поджимает губы. — Увидимся теперь тольк завтра вечером.
У него сегодня ночное дежурство. И когда он поедет домой, я только приступлю к работе. И да… грустно, когда графики не совпадают. В нашей реальности видеться совсем часто не получается.
Да и кто мы друг другу? Любовники. Весь мой ответ потому что другого у меня нет. И спрашивать у Ильи я боюсь. Пусть все течет своим чередом. Он молчит как баран. Но каждую свободную ночь от дежурств мы проводим вместе. У меня. К себе он не зовет. Я не напрашиваюсь.
Меня все бесит. Вот точно! Сцепив зубы стараюсь натянуть на свое лицо благодушную улыбку.
— Завтра увидимся, — целую его в уголок губ, но этот жадный мужчина притягивает меня к себе в плотную и углубляет поцелуй.
— Пока, — Отдышавшись уезжаю домой. Есть мороженное вместе со Светой. Нам точно есть о чем поговорить.
Туманов.
Задумчиво кручу шариковую ручку между пальцами. Работы валом, но она бумажная и мне пиздец как не хочется ее делать.
— Илья Валентинович, зайдите в седьмую палату, — зовет Анна, тихо постучав в ординаторскую.
Ну вот и спасение от бумаг.
Ближе к ночи, когда
— Нажмите на американо, пожалуйста, — голос за спиной и купюра возле моего носа. Оборачиваюсь.
— Пожалуйста, — достаю стаканчик из автомата и передаю его отцу Ляльки.
Да. Прискакал на костылях за кофе. Пока нет дочери рядом. А кофе ему не желательно из-за проблем с давлением. Амосов строго настрого запретил. Может он и покуривает украдкой? В оконце своей палаты? А Лялька места себе не находит.
— Туманов, — отпивает глоток кипяточного кофе, даже не морщится. Кремень, блять.
— Илья, — протягиваю ему руку.
— Валера, — протягивает мне свою.
Здороваемся или знакомимся, хрен пойми. Ситуация так себе. Этот полкан точно не дурак и скорее всего знает про меня и его дочь. И я не сам к нему пришел с разговором. А мы вот так вот встретились. У автомата с кофе. Пиздец, это днище. И что я должен ему сказать? Простите, но у меня с вашей дочерью… что? Вот что?
Он смотрит на меня не моргая даже. Глазами так похожими на Олины… отпивает кофе и ждет.
Ну вот не так я представлял наш разговор. Так, ладно.
— Я вас до палаты провожу.
— Ну пойдем. Илья… Валентинович.
Глава 59. Тесть, негде сесть.
Туманов.
— Проходите, Илья Валентинович, — полкан отворяет дверь своей палаты, приглашая зайти.
Ладно. Я понимал, что разговора, именно сейчас, не избежать. Просто планировал, что он произойдет в другом месте и при других обстоятельствах. Больница такое себе… для беседы между нами…
Валера ковыляет до кровати, аккуратно ставит костыли и приземляется на матрас, выдыхая от облегчения. Устал - делаю вывод, не просто так он тусил возле автомата. Меня сторожил? Чекист…
Мысленно ухмыляюсь своим выводам. Я бы на его месте еще на подлете, таким ухажерам как я, бубенцы отстреливал.
— Я хотел бы тебя поблагодарить, — начинает Валера, — За то, что я оказался тут. — Откашливается. А я в ахере пребываю. — Если бы не тот экстренный борт, остался бы я без ноги как минимум. Спасибо, — протягивает мне руку для рукопожатия, я свою в ответ.
И жмет так крепко, затЯжно. И глаз внимательных с меня не сводит. Будто нутро наружу мое выворачивает и трясет им, проверяя, что же вывалится из карманов.
Знаю я натуру таких полканов. Плавали, видели. И по их безэмоциональным лицам прочесть что-то, да никогда! Умело носить маски отстраненности их учат еще в звании лейтенанта.
— … Олег Альбертович сегодня заходил и интересовался как я себя чувствую. Кардиолог тоже заходит. Еще мне предложили программу реабилитации в вашем чудесном центре. Дочь вот… не отходит от меня. И каждый из врачей мне так или иначе называл фамилию Туманов.