До встречи в Лондоне. Эта женщина будет моей (сборник)
Шрифт:
Ледников подумал, что пока Алекс излагает все вполне «художественно».
– А потом случилось так, что я познакомился с Рафаэлем Муромским. Ему как раз отец пообещал большие деньги, если он попробует завести свой бизнес на Западе. Но бизнес серьезный и почтенный.
– Уточняем: он не выделил Рафе деньги, а пообещал их выделить? – настойчиво спросил Ледников.
– Да, если проект покажется ему достойным. Все совпало очень удачно. Потому что только накануне я вернулся из Лондона, где Седрик жаловался мне на то, что у него ничего не получается со спасением RWG.
– И вы свели Седрика с Рафой…
– Разумеется. Когда я рассказал ему, что такое в Англии владелец легендарного RWG, какое это сразу дает положение, он загорелся, как спичка.
– Но свой процент вы обговорили?
– Естественно. Иначе мои одесские предки просто прокляли бы меня.
– Я думаю, и британские тоже.
– Конечно. В общем, дело покатилось, я с отцом уже строил планы расширения нашей деятельности, как вдруг Рафаэль стал как бы в шутку говорить о том, что я хочу содрать с него немилосердные проценты. Сначала это выглядело как шутка, а потом… А потом уже нет. В общем, он не заплатил мне первую сумму, которую мы обговаривали.
Ледников рассмеялся.
– Алекс, а он не говорил вам, что вы и на этот процент не наработали?
– Ну, что-то в этом духе.
– Господи, а вы читали наш знаменитый роман «Двенадцать стульев»?
Алекс с недоумением смотрел на Ледникова.
– Вам, чей прадедушка был одесситом, нельзя не знать таких вещей, – укоризненно сказал Ледников. – Вы хоть знаете, кто такой Остап Бендер?
– Это такой жулик?
– Ну, допустим. Так вот, он все время изводит в романе бывшего предводителя дворянства Кису Воробьянинова тем, что уменьшает и уменьшает причитающуюся ему долю клада, разыскиваемого ими. И в конце сообщает, что не даст бедному Кисе вообще ничего, пусть он лучше идет к нему камердинером… То есть вы, дорогой Алекс, оказались в роли Кисы Воробьянинова. Ну и ну!.. Это даже не смешно. Вольно ж вам не знать самого известного героя страны, в которой вы решили делать деньги.
Ледников посмотрел на Алекса с доброжелательной укоризной.
– Кстати, вы знаете, чем кончается роман?
Алекс в ответ только плечами пожал.
– А кончается он тем, – назидательно поведал Ледников, – что доведенный до отчаяния Киса просто-напросто перерезает бритвой горло спящему господину Бендеру, который решил наплевать на заключенный между ними договор.
Ледников наклонился к Алексу, внимательно и строго посмотрел ему в глаза.
– Надеюсь, вам такая мысль не приходила в голову? Или? Уж не ваших ли это рук дело, дорогой Алекс? Исчезновение Рафы, который решил вас кинуть, как говорят у нас в России?
– Это не очень удачная шутка, Валентин, – серьезно ответил Алекс.
– Ну почему? Или вы такая безответная овечка?
– Нет, я не безответная овечка, – покачал головой Алекс. – Но резать горло?
– Что же вы предпочитаете? Шантаж? Угрозы?
– Я предпочел предупредить его, что могу не просто сорвать сделку, но и превратить его в весьма нежелательную персону в Лондоне.
– Каким же образом? Объяснить Седрику, с кем он связывается?
– Не только. Я сказал, что если запустить в нашу прессу, обалдевшую от полония, кое-какую информацию, сделка станет просто невозможной.
– Значит, это все-таки ваших рук дело?
– Да нет же, Валентин, нет! – горячо запротестовал Алекс. – В том-то и дело, что события стали развиваться помимо моего участия… Как будто кто-то стал претворять в жизнь мой план, но без меня! По-своему! Представляете!.. Неужели вы думаете, что я стал бы травить или похищать Рафаэля Муромского? Дальше газетного скандала мои мысли не шли. Поверьте мне!
Он говорил так громко, что разбудил дремлющего Модеста. Тот на мгновение разлепил веки и бессмысленно пробормотал:
– Нет, что за дела? Одному сыну могилка на заглядение, а другому ни хрена! Почему? Несправедливо!
После этого глаза Модеста снова закатились, и он затих.
– О чем говорит ваш приятель? – изумился Алекс.
– На него произвела сильное впечатление могила Александра Федоровича Керенского.
– А что там такого?
– Он лежит между двумя сыновьями, но могила одного ухожена, а могила второго просто втоптана в землю.
Алекс настороженно покосился на Модеста, будто ожидая от него еще чего-то из ряда вон выходящего, но тот мирно дремал со счастливым лицом. Потом он опять обернулся к Ледникову:
– Вот таковы обстоятельства, Валентин. Поверьте, я был честен с вами.
Честность – это, конечно, хорошо. Однако есть еще пара вопросов, ответ на которые весьма интересен.
– Идея наехать в прессе на госпожу Востросаблину принадлежит вам? – поинтересовался Ледников, придав голосу необходимую суровость.
– Только идея! – встрепенулся Алекс. – Я просто сказал Рафе, что если пресса вдруг начнет интересоваться невестой Седрика и ее возможным участием в заключении сделки, то… Сделка может стать вообще невозможной.
– А информация обо мне? Вы передавали ее кому-то в Лондоне?
– Нет, зачем?
– Но зачем-то же вы примчались сюда и наговорили про меня Седрику кучу мерзостей. Зачем?
– Это получилось случайно, – сделал большие глаза Алекс. – В разговоре с ним я вдруг понял, что он находится под сильным влиянием своей невесты и возлагает большие надежды на вас. Почему-то он был уверен, что вы все выясните… Я не мог оказаться просто в стороне, поэтому и предостерег Седрика.
– За такие предостережения да по морде бы! – душевно, но уже беззлобно сказал Ледников.
– Ну, в конце концов, я ему сказал правду, и только. Не будете же вы отрицать, что у вас с госпожой Востросаблиной были весьма бурные отношения. Как друг, я должен был предупредить Седрика…
– Дружбан, значит? Кореш! – нехорошо засмеялся Ледников. Однако что-то подсказывало ему, что Алекс не врет.
– Завтра я улетаю в Москву, – сообщил Алекс. – Боюсь, что моя роль в этом представлении уже сыграна. Я не детектив и не ковбой. Посмотрю, что удастся вам, и буду действовать по обстоятельствам.