До встречи в Лондоне
Шрифт:
– Повезло тебе.
Гланька изумленно подняла брови вверх. Мол, что такое?
– Я боялся, что ты подцепишь какого-нибудь богемного придурка или голубого, - невозмутимо объяснил Ледников.
Гланька не успела выдать свой текст, потому что вернулся Седрик. Он пожал плечами и сказал:
– Это Алекс. Говорит, что прилетел сегодня утром и нам надо обязательно встретиться. Прямо сейчас.
Как интересно, подумал Ледников, вот и наш милый Алекс объявился! Тот самый, которому он лично поведал о том, что отправляется в Лондон…
Гланька тоже задумалась.
–
– спросила она Седрика.
– Через час в клубе.
Гланька вопросительно посмотрела на Ледникова:
– Ты не мог бы к ним присоединиться?
– Мог, но… Не думаю, что это нужно. Он может сразу насторожиться.
– Погодите!
– опешил Седрик.
– В чем дело? Вы что, подозреваете, что Алекс как-то причастен к этой истории? Вы с ума сошли?
Ледников развел руками:
– Седрик, вы же сами сказали о его причастности - именно он познакомил вас с Рафаэлем.
– Да, но…
– Я его ни в чем не обвиняю и не подозреваю, но ситуация очень запутанная. У меня к вам просьба: если вам не трудно, ничего не говорите обо мне. Ведь вы вполне могли и ничего не знать о моем появлении, правда?
Седрик растерянно посмотрел на Гланьку. Та убеждающе покачала головой.
– И вообще, постарайтесь не выглядеть слишком расстроенным и убитым происходящим. Да, все это неприятно, но никаких особенных беспокойств вам не доставляет… И никакой нужды обращаться в полицию или к частным детективам вы пока не видите.
Седрик вдруг улыбнулся:
– Все-таки вы, русские, непостижимый для нас народ! Алекс - мой приятель по университету, вас, Валентин, я вижу первый раз в жизни, и вы наставляете меня, как мне вести себя с ним!.. Потрясающе!
– В данном случае я выступаю в роли полицейского. Любой полицейский посоветовал бы вам то же самое.
На этом они расстались. Седрик отправился в клуб, Гланьке надо было ехать в студию. Договорились увидеться вечером.
– Тебя куда-нибудь подбросить?
– спросила она Ледникова уже на улице.
– Да нет, пожалуй, просто послоняюсь немного… Могу я просто послоняться по Лондону?
– Можешь, - великодушно разрешила Гланька.
– А о чем ты будешь в это время думать?
– Не скажу.
Все-то ей доложи! А если бы тут сейчас объявилась еще и Разумовская, ему бы осталось только тихо-мирно повеситься.
Гланька вдруг рассмеялась:
– Знаешь, я глядела на вас с Седриком, и прямо глаза разбегались. Хоть мужской гарем заводи!
– Ты с Седриком тоже об этом говоришь?
– поинтересовался Ледников.
– Ледников, об этом - только с тобой! Честное слово!
Она показала ему язык, плюхнулась в машину и укатила.
Глава 6
To comme off with flying colours
Покинуть (поле боя) с развевающимися знаменами
Слоняться по Лондону, уже впавшему в предрождественскую невротическую лихорадку, было то еще занятие. Например, по Оксфорд-стрит он просто не мог идти, потому что навстречу плечо к плечу двигалась обвешанная пакетами интернациональная толпа, густая, как в московском метро в часы пик. Пришлось свернуть в переулок и поискать улицы более пустынные.
В этой рождественской шопинг-истерике было что-то неприятно раздражающее и утомляющее. Почему-то все было лишено радостного, праздничного обаяния. И тут Ледников вспомнил, что еще в Москве он прочитал сообщения о том, что в офисах Великобритании будто бы будет запрещено размещать рождественские украшения, ибо это может, оказывается, оскорбить работников-нехристиан. И поздравительные открытки, рассылаемые государственными учреждениями, теперь будут нейтральными по сюжету и лишены каких-либо христианско-рождественских атрибутов. Вроде бы теперь даже нельзя поздравлять с Рождеством, а следует поздравлять с каким-то праздником. То есть даже въевшееся в сознание с пеленок радостное и доброе пожелание «Merry Christmas» теперь под подозрением и того и гляди скоро будет запрещено. Как пошутил один московский приятель, так дело дойдет и до того, что синие полосы на «Юнион Джеке» поменяют на зеленые, приятные исламу. При этом сами «муслимы» никогда не откажутся от своего «Аллах акбар!». Так что англичане со своей политкорректностью, сдается, сильно рискуют. Впрочем, это их английские проблемы. А ребята они ушлые, так что пусть выкручиваются сами.
Тут на глаза Ледникову попалась вывеска Интернет-кафе, и он нырнул внутрь. Надо было пошерстить несколько российских сайтов, занимающихся расследованиями и компроматом. Среди слухов, домыслов, диких предположений и недостоверной информации там иногда можно было найти что-то, за что можно зацепиться…
Просидев за компьютером несколько часов, он выбрался наружу. Уже давно стемнело, и улица выглядела пустоватой. Ледников почувствовал, что изрядно проголодался. Он завернул в первый попавшийся паб, заказал, пока никто из изысканных друзей не видит, неправдоподобно огромный «чип энд фиш», кружку светлого лагера и почувствовал себя кем-то вроде английского футбольного болельщика. Рыба оказалась хоть куда, да и пиво тоже.
Потом он вспомнил про отключенный мобильник. Едва он его включил, телефон зазвонил. Это был Модест. Он сообщил, что сегодняшний вечер у него занят, но завтра он берет денек в счет отпуска и они могут прямо с утра отправиться на поиски могилы Керенского. Как они вчера вечером и договаривались…
А потом Ледников позвонил в Москву. Разумовская, судя по всему, была уже дома и потому разговаривала вполне сдержанно и даже ни разу не назвала его мальчуганом. Ледников сказал, что случайно встретил тут Алекса.
Анетта удивленно спросила:
– А он что - разве в Лондоне? Странно, мы договаривались с ним встретиться на днях… Чего это его туда понесло? Так срочно?
– Ты меня спрашиваешь?
– засмеялся Ледников.
Анетта выдержала паузу, а потом поинтересовалась:
– Ну, и как прошла встреча?
– Какая?
– невинным голосом спросил Ледников.
– С Керенским!
– Намечена на завтра.
– Понятно… Что-то ты темнишь. Ты где?
– Сейчас я в пабе. Принимаю пищу. И пью пиво.