До встречи в Лондоне

Звягинцев Александр Григорьевич

Но у Модеста и так не было никакого желания спорить. Он задумчиво чесал нос.

–  Ну что, Ледников, вспомним молодость?

–  Только, знаешь, без фанатизма.

–  Тогда поехали ко мне, я сброшу эту проклятую сбрую, - он подергал себя за жилет, - и покатим по злачным местам. Мы пройдемся по ним Карфагеном!

Это было выражение, которое прочно вошло в их арсенал после прочтения романа Юрия Трифонова «Старик».

–  Компьютер у тебя дома есть?
– осведомился Ледников.
– Посмотреть, что там на этой дискете? Прежде чем благородно возвращать…

–  Найдется, - успокоил Ледникова повеселевший Модест.

Пока Модест приводил себя в надлежащий вид, Ледников включил компьютер и вставил в него дискету. Файл на ней был только один. Когда Ледников открыл его, то увидел себя самого. Это была фотография, взятая с обложки книги, которую они недавно издали с отцом. Выглядел на ней Ледников крутым молодцом - темные очки, камуфляж, тельняшка… Натуральный коммандос. Люди в издательстве попросили что-нибудь необычное для контраста с фотографией отца, на которой он в строгом костюме сидел в роскошном старинном кресле, положив руки на трость. Вот Ледников для смеха и дал им фотографию, сделанную несколько лет назад во время поездки в воинскую часть. Издательские художники тогда чуть не заплакали от счастья.

Налюбовавшись собой, Ледников принялся за текст. Он был невелик. В нем коротко излагалась его биография - сын бывшего заместителя Генерального прокурора, выпускник юрфака университета, следователь прокуратуры, потом следователь прокуратуры по особо важным делам, занимавшийся несколькими секретными расследованиями совместно с ФСБ, в последнее время занимается расследованиями и аналитическими прогнозами под видом журналиста…

Близкий друг семьи Востросаблиных, особенно близок с Аглаей Востросаблиной. Есть сведения, что он прибыл в Лондон для проведения завершающей стадии операции, жертвой которой стал молодой российский бизнесмен Рафаэль Муромский…

В общем, при небольшом умении из этого портрета вполне лепился образ тайного агента КГБ, выполняющего особые задания.

–  Ледников, это ты, что ли?

Модест из-за его спины рассматривал фотографию на экране монитора. Он был уже в джинсах и зачуханном свитерочке с залихватской надписью «Unlimited» на груди.

–  Ну ты, блин, красавчик! Супермен!

–  Когда это было!
– усмехнулся Ледников.

–  И что все это значит? Они принялись за тебя?
– озабоченно спросил Модест.

–  Видимо, на основе этой информации мистер Кросби должен был состряпать продолжение своей шпионской саги, - предположил Ледников.
– Но почему-то заупрямился… Почему? Может, потребовал повышенный гонорар?

–  А может, совесть заела?
– предположил Модест.
– Помнишь, как он взвился насчет русских шпионов?

–  Конечно, английские джентльмены взяток не берут!

–  Одно другого не отменяет, - парировал Модест.
– Не забывай, это не какие-то солнцевские отморозки!

–  Что ж, тем более необходимо завтра поутру побеседовать с мистером Кросби. Может, с похмелья у него и совесть взыграет…

–  Бывает, - согласился Модест.
– Мне с похмелья всегда кажется, что я уже никогда в жизни не совершу ничего предосудительного. Представляешь себе? Но у нас-то с тобой пока ни в одном глазу. Помчали!

Лондонский вечерок прошел в лучших московских традициях. Они с Модестом обошли чертову тучу пабов и баров и порядком набрались. Но Ледников, помня о том, что завтра у него трудный день, себя контролировал.

В общем-то он был совершенно вменяем, когда позвонила Гланька. И тем не менее та сразу подозрительно спросила:

–  Ледников, ты тоже набрался? Господи, что же у меня за судьба такая! Только одного уложила, чтобы он завтра был вменяемый, так тут же другой накачался!

–  Глань, все, что ты говоришь, звучит просто чудовищно. Со стороны можно подумать, что у тебя два сожителя!

–  А знаешь, что-то в этом есть… - задумчиво протянула она, ничуть не смутившись.
– Я вдруг подумала, что…

–  Что?

–  Ничего, - засмеялась Гланька.
– Сам подумай. И будь добр, запомни, что завтра мы ждем тебя к обеду. Надо серьезно поговорить. Седрик начал психовать, он хочет обратиться в полицию, к премьер-министру… Ну и все такое прочее. Вплоть до ООН. В общем, хотелось бы, чтобы ты завтра был трезв и годен для серьезного разговора. Вот уж не думала, что встанет проблема, как свести вас с Седриком в трезвом виде!

О дискете Ледников ей ничего не сказал - хватит с нее впечатлений.

Только в начале первого Ледников уговорил разошедшегося Модеста отправиться домой. В Москве-то уже была глухая ночь, и он валился с ног от усталости. В гостинице он, прежде чем уснуть, мысленно подвел некоторые итоги дня - надо было дать работу подсознанию на ночь. Утром, как знал Ледников, мозг непременно выдаст несколько идей и соображений.

И хотя он всегда мучительно плохо спал на новом месте, на сей раз заснул легко и быстро, словно в своей московской квартире, а не в номере лондонской гостиницы рядом со Скотленд-Ярдом.

Глава 5

You cannot teach old dogs new tricks

Старого пса новым трюкам не выучишь

Разбудил его телефонный звонок.

Звонила Гланька.

–  Ледников, ты там как?
– первым делом заботливо поинтересовалась она.

Ну, просто верная жена запойного пьяницы, прекрасно осведомленная о том, какие муки переживает человек с похмелья.

–  Глань, я нормально, но…

–  Что?

–  Я не привык, чтобы обо мне поутру так заботились.

–  Ну, извини… Я не виновата, что ты вызываешь у меня материнские чувства.

Вот только этого не хватало, подумал Ледников. Но Гланька перебила его мысли:

–  Ты газеты еще не видел?

–  Признаться…

–  Погиб Кросби, - сказала Гланька.

И замолчала, давая Ледникову время переварить услышанное. Не дождавшись ответа, она нетерпеливо напомнила:

–  Тот самый журналист, который писал про исчезновение Рафы.

–  Что значит - погиб?
– недоверчиво спросил Ледников.