До встречи в Лондоне

Звягинцев Александр Григорьевич

Время от времени он заставлял себя отвлечься от этих мыслей и подумать о другом, например о том, как построить разговор с отставным агентом Скотленд-Ярда Крейгом Вудгейтом, обратиться к которому посоветовал отец. Когда-то они вместе с Вудгейтом занимались розыском нацистских преступников, Вудгейт несколько раз прилетал в Москву, и с тех пор они перезванивались и поздравляли друг друга с Рождеством. Отец сказал, что Крейг настоящий полицейский, политическая истерика на него не действует, он верит только фактам и конкретным доказательствам. А еще он не

считает всех русских с пеленок агентами КГБ, что для нынешней Англии, судя по тому, что там творится, большая редкость. Еще отец добавил, что с Крейгом можно быть довольно откровенным.

Это, конечно, замечательно, подумал Ледников, но если Вудгейт такой профи, значит, надо не делиться с ним туманными соображениями и сомнениями, а четко сформулировать просьбы. Причем, как предупредил отец, надо помнить, что Крейг не станет обращаться за содействием к бывшим коллегам по Скотленд-Ярду. Профессиональная этика у таких джентльменов, как он, даже не вторая, а первая натура.

Глава 3

As drunk as a lord

Пьян, как лорд

«И с ними была Брет…»

Именно эта фраза из поразившего в юности романа Хемингуэя почему-то вспомнилась Ледникову, когда он увидел Гланьку в толпе встречающих.

Она была в черных очках, по-мусульмански закутана в темный платок и все равно поразительно красива. Была красивее всех в огромном, набитом орущими людьми зале. Она смотрела на него не двигаясь, даже руки не подняла. Когда он подошел, сняла очки, пристально, без улыбки, осмотрела, будто насупившись, потом быстро поцеловала в щеку. Пахнуло тем самым запахом. Запах женщины, с которой была настоящая любовь…

–  Поехали.

Гланька надела очки и пошла, не оглядываясь, к выходу. Ледников молча шел следом. Потом долго выбирались из автомобильной толчеи у аэропорта. Ледников заметил, что Гланька несколько раз озабоченно посмотрела в зеркало заднего вида.

–  Думаешь, могут следить?
– шутливо спросил Ледников.
– Я, конечно, высокого мнения о себе, но не до такой степени!

Гланька скривила губы.

–  Знаешь, я тоже была уверена, что я не принцесса Диана, чтобы за мной гонялись с фотокамерами! Но у здешних ребят из-за этого дурацкого полония крыша отлетела напрочь.

–  Ты кого имеешь в виду - полицию?

–  Нет, полиция меня пока не трогает. Хотя кто их там разберет! Я про наших коллег - журналистов. Они могут придумать что угодно! Если пронюхают, что я встречала тебя в аэропорту… Прямо вижу заголовки - «К невесте английского лорда, подозреваемой в причастности к гибели русского бизнесмена, из Москвы прилетел тайный агент КГБ». У тебя, Ледников, очень подходящая биография для тайного агента КГБ. Ты не находишь? Если они покопаются в твоей биографии, знаешь что они о тебе расскажут? Ого!

–  Да читал я их писания! Я был лучшего мнения о добропорядочности и объективности английской прессы. Значительно лучшего.

–

 Знаешь, я тоже. Пока это не коснулось меня лично. А когда коснулось… Врут, суки, и не краснеют.

–  А что наш потомок старинного аристократического рода?
– с иронией спросил Ледников.

И тут же про себя подумал, что можно было спросить об этом без всяких подковырок. Проклятая манера шутить по любому поводу! Ситуация-то действительно омерзительная и к шуткам не располагает.

Гланька, к счастью, не обратила на его иронию внимания. Не удостоила.

–  Седрик запил, - спокойно сообщила она, сосредоточенно следя за дорогой.
– Занятие для настоящего мужчины, столкнувшегося с трудностями.

Ледников невольно рассмеялся.

–  У невесты лорда те же трудности, что у всякой русской бабы, - мужик запил. Стоило ради этого уезжать? Надеюсь, он тебя не бьет? От большой любви?

Гланьку нужно было слегка взбодрить, вывести из этого дурацкого ступора, в котором она пребывала. А сделать это было проще всего, сказав что-то вызывающее или, на ее взгляд, обидное.

Гланька покосилась на Ледникова:

–  А ты что - ревнуешь?

–  Завидую, - демонстративно вздохнул Ледников.

–  Ну?
– изумилась она.
– Это наводит на размышления…

Так, подумал Ледников, вот и пошел тот неминуемый разговор, в ходе которого каждый прощупывает: а ты помнишь? И что теперь? Неужели все в прошлом?

Но Гланька опять замолчала. Видимо, ее серьезно достали. Ледников принялся было рассматривать английский пейзаж за окном, но Гланька быстро справилась с собой.

–  Кстати, Седрик тебе понравится.

–  Это не обязательно, - пожал плечами Ледников.
– Я прилетел не из-за него.

–  Просто я хочу, чтобы ты сразу понял. Он хороший. Кстати, когда мы с ним первый раз встретились, он тоже был пьян в стельку. Причем уже не первый день.

–  Может, у него это семейное?

–  Нет, просто иногда он испытывает потребность надраться, как сапожник. И не обязательно от горя. По его глубокому убеждению, настоящий джентльмен должен время от времени надираться. Этому его научили в Кембридже.

–  Где же ты его нашла в таком виде? Подобрала на улице?

–  Нет. Он пришел с какой-то девицей на показ мод русских модельеров. Так как на моду ему наплевать, а угощали там, разумеется, водкой, он быстро и набрался до бровей. А уж когда после показа началась party с блинами и осетриной, добавил от всей души… И все это время нудно мешал мне работать.

–  А ты что там делала?

Гланька недоуменно посмотрела на Ледникова.

–  Делала репортаж для своей программы. И он меня просто достал - все время лез в кадр, размахивал руками, рассказывал про какую-то фею, которую я ему напоминаю. Фею!.. Во время съемок ты и так вся на нервах, а тут еще с какими-то феями достают!.. В общем, я его послала так, что даже до него дошло, что надо сматываться, иначе случится непоправимое… И он дал этой девице, которая его привела, увести себя.