Шрифт:
Художественное оформление и дизайн обложки Е.А. Забелина
Об авторе
Владимир Васильевич Москалев родился 31 января 1952 года в Ростове-на-Дону. Там прошло его детство. В школу пошел, когда переехали с отцом в Москву (нынешний район Печатники), и в 1969 году окончил 10 классов (уже в Кузьминках). К этому времени относятся его первые литературные опыты – следствие увлечения приключенческими романами. Это были рассказы – наивные, неумело написанные.
Надо было куда-то поступать учиться. «Чтобы писать, ты должен хотеть и уметь это делать», – вычитал Володя у кого-то из классиков. Значит, Литературный институт. Литературу в школе он не любил, историю терпеть не мог. На этих уроках он засыпал: ему было неинтересно, скучно. С остальными предметами, исключая иностранный язык, дело обстояло не лучше. Как следствие – аттестат запестрел тройками. Какой уж тут институт… Но все же попробовал, в один, другой… Результат, как и полагал, – плачевный. Выход один: работа. Без специальности, без навыков… Выручила армия. Окончил автошколу ДОСААФ, получил права. Затем поступил в аэроклуб (тоже от военкомата). Днем работал, вечером учился. Спустя два года – пилот запаса ВВС.
Простившись с аэродромами, Владимир вернулся домой. Работал шофером, освоил специальность сантехника. Вскоре пришел вызов из летного училища, и он уехал в Кременчуг, а оттуда по распределению – на Север, в Коми АССР. К тому времени им было написано около 15 рассказов, но начинающий литератор никуда их не отсылал, понимая, что пока это только рабочий материал, еще не готовый к печати. Отточив перо, Москалев начал писать свой первый роман о Генрихе IV и через год закончил его. Отнес главу в одно из местных издательств, там округлили глаза: «Признайтесь честно, откуда вы это списали? Автор текста – кто-то из зарубежных писателей».
Вернувшись в Москву, Владимир отдал рукопись романа в литконсультацию и получил ответ: «Никуда не годится, совсем не знаете эпоху, хотя и обладаете богатым воображением». И он с головой окунулся в XVI век. Днями не вылезал из библиотек: изучал архитектуру Парижа, одежду дворян, их образ жизни, нравы, речь – и читал, читал, читал… Одновременно писал новые рассказы и в который уже раз переделывал старые, продолжавшие ему не нравиться. Первый роман он забросил и написал три новых. Отнес в издательство. Редактор с любопытством полистал рукопись: «Франция? XVI век? Оригинально… Не каждому по плечу. Что ж, попробуем издать». И издали.
Так сбылась мечта. Ну разве опустишь руки? Владимир продолжает много и плодотворно заниматься литературным творчеством. В его писательском багаже кроме романов есть басни о нашей сегодняшней жизни, о людях – хороших и плохих, есть два сборника рассказов, действие которых происходит в России второй половины XX века. Кроме того, Владимир продолжает свое путешествие в далекое прошлое французской истории и пишет пьесы о франкских королях – Хлодвиге, Хильперике I, Тьерри III. Остальные пьесы (а их пять) продолжают эпопею «ленивых королей».
Избранная библиография В.В. Москалева:
«Великий король» (1978)
«Гугеноты» (1999)
«Екатерина Медичи. Последняя любовь королевы» (2001)
«Варфоломеевская ночь» («Свадьба на крови») (2002)
«Нормандский гость» («Гуго Капет», ч. 1, 2014)
«Король франков» («Гуго Капет», ч. 2, 2014)
«У истоков нации. Франки. Пять королей» (пьесы, 2015)
«Истории о былом» (рассказы, 2015)
«Два Генриха» (2016)
Пролог
1360 г.
Глава 1
Нежданная гостья
Тропинка петляла краем леса и вела неведомо куда. По одну сторону ее тянулись заросли бузины, орешника, ольхи, за ними лес; по другую – расстилалось до лесополосы вытянутое прямоугольником поле. Его не засевали, невспаханная земля щетинилась прошлогодней стерней. Уже который день донимала жара. Сухая земля стонала, покрытая трещинами. Трава по обе стороны тропы частично выгорела.
Женщина неторопливо шла, глядя себе под ноги. Одна – кругом ни души, лишь редкие птицы прятались в ветвях деревьев. Устав, похоже, женщина остановилась, тяжело вздохнула, оглядела поле, за ним – тянувшуюся вдаль темную полосу раскидистых дубов и буков, затем перевела взгляд. Дремучий лес смотрел на нее недружелюбно, темная бездна его таила в себе опасность, была полна тайн. Они прятались в мрачной глубине, сокрытые под высокими разлапистыми елями и ветвистыми дубами, в ольшанике, в зарослях дикой малины и крапивы.
Неожиданно потянуло ветерком. Женщина не двинулась с места. Приятно было после одуряющего зноя постоять, почуяв прохладу. Но вот внезапно упорно стало дуть в спину; вокруг потемнело, словно без перехода спустились сумерки. Бросив пытливый взгляд на посеревшее разом небо, путница повернулась к ветру и, глубоко вздохнув, улыбнулась. У нее были красивые губы, и улыбка ей очень шла; улыбались и глаза – серо-голубые, большие, до этого выражавшие печаль. Она долго стояла так, глубоко дыша посвежевшим воздухом. Никто не сказал бы, что она прекрасна, особенно с минуту назад, но эта минута столь преобразила ее, что она просияла лицом, словно уподобившись Богоматери, в упоении прижимающей к груди младенца Иисуса. Ветер трепал ее стянутые синим матерчатым обручем длинные темно-каштановые волосы, забрасывая их на спину, вздувал на руках и груди серую холщовую рубашку, перехваченную в талии поясом.
Но вдруг смолкли птицы, вмиг скрывшись в таинственной глуби леса, исчезли бабочки и замолчали неугомонные кузнечики. А листва уже заволновалась, затрепетала, словно предупреждая путника, зверя ли, что настает конец зною, на смену ему идет ненастье. Небо потемнело, заклубилось тянувшимися одна за другой темно-серыми рваными тучами; они пока не торопились разродиться ливнем, словно размышляли, стоит ли это делать, не передумать ли. Деревья, предвкушая долгожданный душ, шумели и все ниже клонили вершины, покоряясь ветру, и все выше поднимались, заплетаясь друг за друга, поникшие до этого косматые ветви ив и берез. А на смену меньшим братьям в один миг пришла огромная черная туча; выплыла неведомо откуда и повисла над лесом. Насупившись, она, казалось, чего-то выжидала или крепилась, не желая одарять людей вожделенной влагой за их неотмоленные грехи. Наконец не выдержала, расплакалась поначалу, а потом, ударив громом, плеснула косым ливнем.
Молодая женщина торопливо укрылась под ближайшим деревом. Но крыша, как и следовало ожидать, оказалась ненадежной, и вскоре с листьев закапало, а потом и полило. Спастись можно было только в лесу, под плотной кроной, и путница кинулась в темноту, которая стала еще страшнее, пугая своим шумом и таинственностью. Надо найти укрытие. Но где оно, если отовсюду льет? На память пришел чей-то совет: в таких случаях следует искать старую ель. Попадались с виду подходящие, но с редкими лапами, под которыми не схоронишься. Приходилось метаться – в одну сторону, в другую, потом рывок вперед и опять вправо, теперь влево… А ливень буйствовал, разыгрался не на шутку… Ага, вот она, кажется, огромная густая ель, где можно укрыться. Но она далеко. А надо бежать: небо не шутило, кололось молниями вкривь и вкось, словно Зевс хлестал уснувшие тучи огненными прутьями, заставляя их, сменяя одна другую, выполнять свою работу.