Добрая фея короля Карла
Шрифт:
– Полагаю, однако, он неизбежен, мать Урсула, ведь нам теперь жить вместе.
– Уверена, что ты прозреешь, увидишь то, чего Церковь не дозволяет видеть никому. А сейчас… время позднее, на дворе темень. Ты устала, и тебе следует отдохнуть. Мне тоже пора на покой – вставать я привыкла с рассветом. Теперь будем подниматься обе.
– Как скажешь, мать Урсула; ты здесь хозяйка.
– Скоро ею станешь и ты. Понимаю, тебе хотелось бы узнать обо мне, и это справедливо. Расскажу завтра. В прихожей много сена, набросай его близ моей кровати и накрой холстом. Это и будет твоя постель.
Глава 2
Одиссея
Рано утром – солнце еще спало за рекой, за вершинами холмов – обе вышли во двор. Эльза удивилась: все, что окружало ее вчера и казалось таинственным и зловещим, ныне радовало глаз и вселяло бодрость духа. Над головой сияло ослепительной голубизной безоблачное небо, высокую луговую траву волновал легкий ветерок.
Она стала осматриваться. Против двери – огороженный кольями участок; что внутри – не видно, надо будет спросить. Рядом огород: сквозь щели в ограде зеленеют грядки. Удивительно и красиво, как в деревне, но с той разницей, что сюда никогда не нагрянут сборщики налогов.
Она обернулась. Резаная Шея стояла поблизости и смотрела себе под ноги. Странно, что она там увидела? И вроде бы даже принюхивается. Немедля пришел неутешительный ответ:
– После полудня вновь польет дождь.
Как по команде взметнулись брови у гостьи:
– Но отчего? На небе ни облачка; солнце скоро встанет. Кто сказал об этом?
Старуха ткнула пальцем в землю:
– Сухая трава утром – вестник ненастья. А слышишь, как она пахнет? Трава – не человек, не солжет.
И направилась к калитке, чтобы отпереть засов сарая. Мгновение – и во дворе раздалось кудахтанье и заголосил петух. Удивлению Эльзы не было границ:
– Куры?..
– Откуда же вчера взялась яичница?
– Верно, я и не подумала. А как же хлеб?..
Хозяйка кивнула на частокол:
– Там маленькое поле; колосится рожь. Скоро придет время жатвы, потом обмолота. Перемелется – будет мука, а там и хлеб. Ты выросла в городе и, наверно, ничего этого не знаешь. Дай срок, я научу тебя.
– А рядом? Не огород ли?
– Угадала. Репа, редис, укроп. Соберем урожай – и в подпол; зимой всегда будем сыты.
– А в деревнях люди голодают: королевские солдаты и рутьеры забирают у них едва ли не все. Мало кто выживает. Война. Кто ее только выдумал.
– Ищи виновного в пышных дворцах. Но идем, я покажу тебе родник. Вода – это жизнь. Без еды человек может прожить долго, без воды – всего несколько дней.
Обогнув дом, они вышли на слабо различимую в траве тропу, идущую под откос меж кряжистых дубов, вязов и осин. Свежий воздух бодрил, запахи навевали неуловимые далекие воспоминания. По обе стороны тропы – заросли земляники, чуть дальше – она же, но гораздо крупнее, на высоких, богатых листвой кустиках. Эльза не могла отказать себе в удовольствии полакомиться. Она редко бывала в лесу, а такого изобилия и не видела никогда, только на рынке; а тут – бесплатно, не ленись лишь нагибаться. Она принесла горсть ягод, протянула старухе. Та взяла одну.
– Нам нужно запасти на зиму много еды. Ты умеешь стрелять из лука? Нет? Я научу тебя. Мы насолим мяса, зимой не придется голодать. Нелишней окажется и шкура зверя – зима обещает быть суровой.
– В самом деле? – Ягода застыла на полпути ко рту. – Откуда ты знаешь, мать Урсула?
– Много ягод – верный признак. А совсем недавно мы прошли мимо муравейника. Видела, какой он высокий? К лютой зиме.
Рот так и остался полуоткрытым. Не двигаясь, молча Эльза глядела на старуху, как на существо из другого мира. Кто обучил ее такой науке? Бог? Дьявол? Или для этого надо прожить жизнь?
– А соль? – неожиданно вспомнила она про мясо. – Где мы ее возьмем?
– Разве в городе на рынке нет?
– Она дорогая.
– Наплетем корзин, нашьем теплых рукавиц – обменяем на соль.
– Нашьем рукавиц?..
– Будем прясть из стеблей льна.
– Стало быть, придется идти в город?!
– Одна пойдешь. Острижешь волосы – кто узнает? Сойдешь за студента.
И в самом деле, чего проще? Но страх все же крался в душу.
Взгляд Эльзы упал на кустик с причудливо изрезанными листьями. Рядом – такой же; на том и другом – стебельки с тремя овальными темными ягодками. Близ самой земли росли эти кустики с веточками, раскинувшими свой кружевной узор, расцвеченный багровыми прожилками. Нагнись и любуйся, а хочешь – погладь бархатистые ворсинки или сорви лист. Ну как пройти мимо? Эльза присела, заглядевшись, и протянула руку, собираясь сорвать листок, как вдруг в локоть вцепились пальцы старухи, потащили назад.
– Не трогай. – И, увидев вопросительный взгляд, Урсула пояснила: – Яд.
Гостья отдернула руку, точно не трава перед ней, а змея, готовая ужалить.
– Да не пугайся так уж. Вреда не будет, если погладить или сорвать лист. Но вздумаешь растереть его в пальцах, не надев рукавиц, то…
– То что?..
– Дурнота, рвота, обморок. Коли не принять противоядия, в скором времени наступит смерть. Отваром из такой травы можно устранить недруга: смочи в нем нижнее белье – и он умрет в страшных мучениях. Ягода – та еще страшнее: достаточно одной, чтобы отравить несколько человек.
Нежность мгновенно обратилась в ненависть. Эльза с ужасом глядела на страшный стебелек и листик, который она и вправду собиралась растереть в кашицу.
– А если понюхать? – вся замерев, спросила она.
– Легко – обойдется; глубоко вдыхать станешь, затянув время, – прекращается дыхание, и в скором времени – нет человека.
– Значит, если дать испить такого отвара, то…
– Вначале следует подсластить: настой горчит. Потом – мгновение, не больше. Так убивали королей – тех, кто мешал.
– Святая Дева Мария! А… ведь ты говорила о противоядии. Оно, наверное, тоже растет?
– Но не здесь. Я покажу тебе и научу, как им пользоваться, если по ошибке примешь друга за врага.
И, засмеявшись, старуха зашагала вперед. Вскоре она остановилась: тропинку пересекал ручеек с кристальной водой. Она текла под уклон и исчезала с глаз, прячась в кустах меж павшей хвои, веток и листьев. Сам родник находился в нескольких шагах: два фонтанчика били из-под земли, вихря вокруг себя хоровод мелкого песка. По краям крошечного бассейна кустилась изумрудная трава. Эльза опустилась на корточки, зачерпнула в ладони ледяной воды. Отпив не спеша, восхищенно цокнула языком: