Добрая самаритянка
Шрифт:
– Чертова штука! – прорычала она.
– Твои инициалы, твоя фамилия и четырехзначное число, которое ты сама задала, – напомнил ей Санджай. Я запомнила цифры, которые она внесла в список, озаглавленный «Пароли», на своем «Айпэде», прежде чем сунуть его обратно в уродливую оранжевую сумку.
– Не понимаю, чего от нас хочет полиция, – произнесла я. – Они знают, что перед нами не стоит задача отговорить людей или поколебать их уверенность. Мы здесь лишь для того, чтобы слушать.
– Спасибо, Лора, я и без тебя прекрасно знаю, чем мы занимаемся, – чопорно ответила Джанин. – Они расследуют потенциальное дело против наркоторговца, с которым эта женщина состояла в отношениях, и хотят узнать, не говорила ли она о нем кому-либо
Шантель много раз говорила мне о нем. Если б он постоянно не подрывал ее уверенность в себе и не снабжал героином, наши пути могли бы никогда не пересечься. В благодарность я была обязана молчать.
– Сколько раз она звонила? – спросил Санджай.
– Девятнадцать раз в течение нескольких недель перед смертью, – ответила Джанин и достала из ящика своего стола упаковку бисквитов, на которой виднелись слова «без глютена, без молочных продуктов». – Если она дозвонилась до нашего филиала, кто-нибудь должен был запомнить ее. И они должны знать, что мы не поощряем клиентов вести беседы только с кем-то одним из нас. Другой оператор может предложить иной настрой, который поможет клиенту больше, чем предыдущий.
– Быть может, следует разослать всем операторам напоминание об этом? – предложила я.
Джанин наградила меня еще одним уничижающим взглядом, поэтому я вернулась в свою выгородку, мысленно желая начальнице неизлечимой болезни. Не короткой, быстро развивающейся и сводящей в могилу за пару месяцев, а долгой, мучительной, которая пожирала бы эту суку заживо.
Похоже, я едва разминулась с опасностью. Мне нужно было принять меры предосторожности, дабы защититься, поэтому я пообещала себе, что пока откажусь от подбора будущих кандидатов. Но только после того, как завершу работу со Стивеном.
Существовало пять правил, соблюдения которых я ожидала от каждого кандидата, дабы наши отношения оказались эффективными, – и Стивен не станет исключением, если сделает третий, важнейший звонок.
Первое правило: весь контроль у меня. В конечном итоге решение жить или умереть принимает сам кандидат, и я ничего не могу с этим поделать. Но мне нужно дать понять, что без моей помощи попытка покинуть этот мир с минимальным шумом, скорее всего, окажется провальной.
Я приводила статистику, чтобы доказать свою правоту: тот факт, что три четверти людей, пытавшихся покончить с собой, остались в живых, поскольку были плохо подготовлены. Мысленно они, возможно, и были готовы, но если считали, что могут просто перерезать себе вены или повеситься на дереве – и дело в шляпе, игра окончена, то ошибались. Безболезненные романтические самоубийства случаются только в телевизионных драмах. Если сделать что-то неправильно, такая попытка просто искалечит человека и лишь ухудшит его жизнь.
Мое второе правило: кандидат должен верить мне, потому что я лучше знаю. В том, что касается способов и средств, я просто ходячая энциклопедия. Я проводила исследования. Прочла все о доступных человеку методах в интернете, в библиотеках и в медицинских справочниках. Я посещала дознания по делам о самоубийствах и училась на примерах успешных и провальных попыток.
Я знаю, как спрыгнуть даже с относительно низкого моста или здания с наиболее высоким шансом на смертельный исход, – а ведь даже падение с высоты семи этажей в изрядном количестве случаев не приводит к гибели, если сделать это неправильно. Знаю самые эффективные сочетания обезболивающих и снотворных и какие страны их свободно поставляют. В каких строительных магазинах продаются самые крепкие и качественные веревки и на какой узел их следует завязать. Как можно разбиться насмерть, упав в воду с большой высоты и на какую длину следует отпилить ствол дробовика, чтобы сунуть его в рот и при этом достать пальцем до спускового крючка. И даже чем лучше его пилить. Как надежно закрепить шланг на выхлопной трубе машины. Как задохнуться, как задушить себя и в каких местных водоемах волны и течения достаточно сильны, чтобы унести тебя. Потому что я эксперт.
Третье правило: кандидат должен согласиться сделать это в течение пяти недель после нашего договора. Если он к сроку не мог привести свои дела в порядок, я понимала, что кандидат колеблется, – и разрывала сделку. Второго шанса я не давала. Не люблю зря тратить время.
Правило четвертое: кандидат должен оставить основную часть повседневной работы мне. Как только мы останавливаемся на предпочтительном методе, я планирую все подробности. Выстраиваю череду событий с таким вниманием к мелочам, которое не обеспечит никто другой. Время, место, стоимость материалов, где их приобрести… нет ничего, о чем бы я не подумала. Все, что требуется от кандидата: не упоминать никому и нигде обо мне и наших отношениях. Ни при каких обстоятельствах они не должны записывать мое имя или название «Больше некуда» – ни на бумаге, ни в заметках на своем телефоне.
Мое пятое и последнее правило: в обмен на все свои усилия я требую от кандидата только одного – полной откровенности. Ожидаю, что, прежде чем наши пути разойдутся, он расскажет мне о себе все, без умолчаний. Хочу услышать его самые драгоценные воспоминания, самые темные думы, самые большие сожаления, самые грязные секреты, все недостигнутые цели; хочу услышать обо всех, кого он оставляет позади: кому эта смерть причинит больше всего боли, а кому будет все равно. Хочу знать все о его повседневной жизни и о той стороне этой жизни, которую он скрывает даже от своих лучших друзей.
Я рада пасти свое стадо на тучных пастбищах, кормить его отборным зерном, поить ключевой водой и давать отдыхать под солнцем – сделай это, и у тебя на столе всегда будет самое вкусное мясо. Если я действительно знаю, чем дышит кандидат, то его последний вздох для моих ушей бывает слаще, чем любой другой звук на свете.
Глава 10
Пять месяцев после Дэвида
После возвращения из пансионата Генри и до начала работы в «Больше некуда» я завернула в одну из городских кофеен.
– Здесь или с собой? – без малейшего интереса пробубнил юноша за стойкой. Его лицо было мне знакомо, но я не могла понять откуда.
Я посмотрела на часы – до начала смены еще было изрядно времени.
– Здесь, – ответила я. Он наполнил кружку латте, потом закатил глаза, когда я попросила ложечку.
Я выбрала место в середине людного зала и села, крепко зажмурившись и внимательно прислушиваясь к разговорам посторонних людей, которые собрались за круглыми столиками со всех сторон от меня. Если сосредоточиться достаточно сильно, можно было отсечь все остальные шумы: жужжание кофемашины, гудение посудомойки и даже звуки радио – так, чтобы я слышала только диалоги между посетителями.
Именно та энергия, которой я заряжалась от подобного выслушивания кусочков чужой жизни, и заставила меня предложить свои услуги «Больше некуда». Я вспомнила, как Элис, которой тогда было четыре года, сидела в гостиной и раскрашивала картинки с деревенской живностью на листах бумаги, разбросанных по всему кофейному столику. Девятилетняя Эффи занималась домашним заданием по математике. Я сидела на диване и делала вид, будто присматриваю за ними, хотя, следует признать, меня больше интересовал просмотр сообщений на форумах самоубийц. Было приятно знать, как сильно я помогаю людям, поощряя их оборвать свои страдания. Со временем я получила определенную репутацию в темных уголках Сети: меня считали своеобразной палочкой-выручалочкой, способной дать полезный и подробный совет относительно лучших и худших способов самоубийства – на основании проделанных мною исследований. Я даже заслужила прозвище «Героиня с линии доверия». Это позволяло мне чувствовать себя нужной.