Добро пожаловать в ад
Шрифт:
– Как включить радиостанцию?! – крикнул я капитану.
– Никак, – мертвым голосом произнес он. – Там нет аккумуляторов.
– Черт! – я со злостью захлопнул дверцу. – Тогда заводи мотор, включай генератор!
– Это не поможет, – покачал косматой головой капитан.
– Мобильник! – осенило Ирэн, и она, хлопнув себя по лбу, кинулась в каюту.
Я склонился над приборной панелью, рассматривая индикаторы и приборы, надеясь найти что-то вроде секстанта. Тут мой взгляд наткнулся на матовый дисплей, закрытый толстым стеклом и оснащенный герметичными
Не загружая свою голову размышлениями о том, как эта дорогая штучка могла оказаться на старенькой и повидавшей виды яхте, я надавил на прорезиненную кнопку «power». К моей радости, прибор заработал, начал искать связь со спутниками и скачивать оттуда данные. Когда Ирэн принесла мне мобильник, на дисплее уже высветились контуры Побережья и наши координаты. Чуть ниже его мерцала малиновая лампочка – место, где находилась яхта.
Я набрал номер службы спасения. Не могу сказать ничего плохого о ребятах, которые всегда готовы ринуться на помощь по первому бедственному сигналу, но вот диспетчер у них – будто пыльным мешком по голове трахнутая.
– Девушка! – закричал я, когда в трубке раздалось тихое мяуканье. – Над Черным морем упал самолет.
– Да, слушаю… Куда он упал?
– В море.
– И что?
– И утонул.
– Какой самолет?
– «Ту-154».
– Если есть пострадавшие, то звоните по телефону «03» в «Скорую помощь», – монотонным голосом ответила диспетчер и чуть было не оборвала связь, но я крикнул так, что она сразу включила мозги.
– Какая «Скорая помощь»?! Вы поняли, что я вам сказал?! Над морем, вдалеке от берега, потерпел крушение пассажирский самолет! Он развалился на куски и затонул!
– Когда это произошло?
– Только что!
– Не может быть, – произнесла девушка. – Не было никаких сигналов от авиадиспетчеров… Хотя подождите… Да, вот уже нам звонят… Где это случилось, можете сказать точно?
– Записывайте! По северной широте: сорок три градуса, пятьдесят две минуты, четырнадцать секунд…
Я диктовал наши координаты. Девушка попалась бестолковая и несколько раз перебила меня, заявив, что ей нужны координаты места катастрофы, а не точное, до секунды, время падения самолета. В завершение разговора я посоветовал ей окончить среднюю школу, чтобы различать секунды времени и секунды системы координат, а она мне – не наводить панику.
– Встань у штурвала! – сказал я Ирэн, которая, держась обеими руками за леер, смотрела в воду.
– Кирилл, – произнесла она и повернула ко мне меловое лицо. – Кажется, я видела труп. Он смотрел на меня из-под воды…
Я кинулся в трюм, чтобы запустить мотор. Шансы, что кто-либо из пассажиров самолета уцелел, были ничтожны, и все-таки для очистки совести надо было хотя бы несколько минут поплавать среди обломков.
Когда я вновь поднялся на палубу, то увидел, что капитан пытается оттолкнуть Ирэн от штурвала, но она сопротивляется и даже пытается схватить маримана за бороду.
– Вы с ума сошли! – громко кричал капитан, с трудом удерживая равновесие – мотор заработал, и яхта начала резать волны. – Это подсудное дело… Я требую… Вы обязаны мне подчиниться…
Я подскочил к ним, схватил капитана за плечи и оттолкнул от штурвала. Не удержавшись на ногах, капитан рухнул на палубу.
– Ненормальные! – бормотал он, пытаясь подняться на ноги. – Послушайте же меня! Сорок три градуса, пятьдесят две минуты… Знаете, что это такое, навигаторы хреновы? Мы за пределами территориальных вод… Тьфу, бестолковые! В тюрьму хотите? Рули назад, говорю! К берегу рули, говорю, пока не поздно…
Ирэн кинула на меня отчаянный взгляд. Я сам прекрасно понимал, что мы рискуем намного больше, чем капитан. Он может отделаться лишь временным лишением прав на судовождение или штрафом. А вот мы… Но как можно повернуть к берегу, не осмотрев место падения самолета? Вдруг среди обломков плавают чудом уцелевшие пассажиры? Пока сюда прибудут спасатели, пройдет еще немало времени, и искать живых уже не будет никакого смысла.
– Сделаем пару кругов на малом ходу, – сказал я. – А потом пойдем к берегу.
– Тьфу! – в сердцах сплюнул капитан и на четвереньках пополз к заветному ящику. – Я умываю руки и за последствия не отвечаю. Потом пожалеете, да поздно будет…
Я лег на носу и свесился с борта, рукой показывая Ирэн направление. Форштевень яхты тихо резал водную гладь, раздвигая в стороны плавающий мусор. Опустив руку в воду, я выловил кусок покореженного металла с цилиндрической емкостью, похожей на поплавок, благодаря которой деталь не пошла ко дну. Похоже, это был кусок наружной обшивки самолета. Посреди, словно изюминка в тесте, застрял стальной шарик размером с вишню.
Чтобы выбить шарик, мне пришлось несколько раз ударить им по рычагу лебедки. Шарик оказался неестественно для своего размера тяжелым, чуть деформированным от удара. Дырка, которую он проделал в металле, была идеально круглой, словно след от сверла, с острыми, рваными заусенцами на внутренней стороне.
Капитан, отхлебывая из бутылки, обводил яхту мутным взглядом. Он хоть и продолжал проявлять недовольство нашим самоуправством, но все-таки не пытался снова завладеть штурвалом. Не без труда приблизившись к рваным вантам, он принялся выпутывать из них покореженный кусок самолетной обшивки.
– Что вы тут без меня делали? – бормотал он. – Всего на каких-то полчаса доверил вам яхту! А в результате…
Он сунул бутылку в карман и ухватился за обломок обеими руками. Тот вырвался из путаницы веревок, и капитан вместе с ним грохнулся на палубу.
Яхта медленно скользила по маслянистому пятну среди плавающих чемоданов, коробок, растерзанных кусков поролона, пластика и других деталей самолета, и надежда найти уцелевшего пассажира угасала с каждым мгновением. Вдруг я заметил появившуюся из-за черного чемодана желтую детскую ручку. Сердце мое похолодело. Ребенок! Неужели живой?.. Мне показалось, что ручка плавными движениями махала мне.