Добро пожаловать в Детройт
Шрифт:
— Доброго утра, ... Ты меня слушаешь? — Я чуть поморщился от её голоса и сделал звук тише. —Вы уже все проснулись? Хорошо. В морозильной камере еще есть небольшой запас полуфабрикатов, берите, что хотите. Код-ключ от двери я выслал Ларе, спроси у нее, запиши и никому не передавай. Я скоро уеду по делам и...
— Куда? — её вопрос сбил меня с мысли и я, ответил на него скорее машинально.
— На склад. — И тут же отдернул коммуникатор от уха, невольно ловя заинтесованные взгляды коллег, шедших мимо и услышавших эту звуковую атаку.
Первым порывом было отказать и сбросить звонок, но... Я же хотел приспособить девчонку к делу? Личный водитель-кочевник, это весьма неплохое приобретение, кроме того, вдруг она вспомнит что-то полезное
— Хорошо. К часу подъешь на парковку участка. Не опаздывай. — Заканчиваю я, стараясь не обращать внимания на то, что она вставляет агрессивно-радостные восклицания буквально после каждого моего слова и, наконец, завершаю звонок, одновременно с этим заходя во все так же пустующий кабинет.
Даже интересно, где их всех носит? Хотя, где бы ни носило, все к лучшему.
Отчеты криминалистов затянули меня на долго. Особенно увлек извлеченный из «прыгуна», подстреленного Ларой, кусок позвоночника с частью затылочной «кости» из композитного медицинского титана. А если еще точнее – номер, выгравированный на ее обратной стороне и комментарии от трех специалистов, сопровождающие этот объект. Посему выходило, что снайпер попала четко в сочленение условных затылочной и теменной костей, в компенсирующие швы, а точнее «полуподвижное сочленение». Поразительное мастерство, которого одними имплантами не добиться, но и без них такой выстрел по настолько подвижной цели не повторить. А выгравированный номер фигурировал в полицейских документах лишь однажды — в закрытом год назад деле о краже заключенных, переданных в «АрмаЭксп» согласно программе «Ресоциализация», в ходе которой корпорация брала на себя все риски и фактически выкупала осужденных на смертную казнь людей для дальнейшего использования. Ситуация тогда была очень шумной и сейчас, я, заново прокручивая в голове все, что помнил об этом, ощутил, что выданное мне дело «Экзидиса» стало еще более грязным.
У «АрмаЭксп» крадут заключенных, которых везли с одной базы корпорации на другую. Кто-то разносит в пух и прах вооруженный конвой и после этого просто исчезает, забрав перевозимый груз, и год эти заключенные нигде не всплывают, ни в одной горячей точке мира. И тут у той же корпорации, вернее, у её дочки, крадут чертову бомбу, после чего сразу же появляются аугментированные из той самой партии. И если я все верно помню, то первая информация о разносе конвоя появилась не от официального обращения «АрмаЭксп» к полиции, т.к они буквально нарушили условия договора с городской властью, а от какого-то слишком болтливого корпората, который попался очень пронырливому и удачливому журналисту. И только после нескольких часов раздувания этой новости корпорация сделала официальное заявление и передала информацию городским властям.
Случайность? Как же.
Я прочитал официальный отчет и открыл прицепленную записку от криминалистов, помеченную моим именем. Пробежал по ней глазами и, хмыкнув, закрыл, не собираясь писать ответ. Чем можно поразить отбитых медиков из нашей службы? Женщиной с красивой задницей и умением ювелирно отделять кости черепа друг от друга одним выстрелом крупнокалиберной снайперской винтовки. Путь к сердцу для каждого свой, но я тратить на это время не собираюсь.
«Свободен?» — сообщение от Шарпа падает как раз в тот момент, когда я прописываю первое «вступительное» предложение своего отчета. Так и тянет написать «да», но я все же отвечаю другу, что составляю отчет для комиссара и тот, отправив мне в ответ идиотский зеленеющий смайлик, умолкает. Выставив «напоминалку» на 12:58, я, выложив коммуникатор под экран, снова погружаюсь в записи показаний от персонала и отсмотр обрывочного видео с турелей, которые успели снять лишь самое начало. Интересно, кстати, почему? Файдз тогда сказал, что турели не работали, но причин для этого в записях, прикрепленных к делу, я не нашел... Вот и первый пункт — побеседовать с категорически отказавшимся от дачи показаний «третьим лицам» Хизео Хасаши. Сдается мне, что не зря он про третьих лиц упомянул в своем ответе, но, даже если это просто оговорка, то попытаться я обязан. Мне, как минимум, нужно знать, что уничтожили потенциальные боевики из «IAS» в комнате на третьем этаже и управляющий наверняка знает, что там было.
Ладно. Составлю отписку для комиссара, возьму у снабженцев сданное мною оружие и расходники, а там, пока закончу с подписанием всех бумаг, знаменующих окончание моего короткого отпуска, уже и кочевница должна будет приехать.
Развернув начатый отчет, я покосился в открытое рядом окно с номером документа и принялся за дело.
***
К выходу из управления я подходил с закинутой за спину сумкой, чувствуя привычное касание второй кобуры через рубашку и салютуя еще одним пустым стаканом из под кофе все так же стоящей на проходной Стейси. Все же она – замечательная. Очень надеюсь, что она никогда не свяжет свою жизнь с полицейским...
С тихим шипением распахнулись двери и моему взгляду предстала весьма странная картина. И какого черта?
— Что тут происходит? — на мой голос оборачиваются все действующие лица. Полицейская база подсвечивает имена «коллег», но я в первую очередь смотрю на кочевницу. Слегка растерянная, даже словно бы испуганная, но...
Пока я изучаю ее лицо, мозг фиксирует все сказанное патрульным и знакомое чувство глухой озлобленности кровожадно ворочается где-то в груди. Идиоты. Предвзятые, жадные, трусливые шакалы. Сколько вас таких в полиции Детройта, жаждущих быстренько набрать нужные показатели для получения ежемесячной премии? Вот уже и наркоту приплел, небось мысленно уже видит, как закрывает девчонку по DUI3.
— Она не под веществами, а я — не её, как вы выразились, ёбырь.
Как и ожидалось, этих слов оказалось достаточно, чтобы патрульный отпустил девчонку, и задал тупой вопрос, на который я уже заранее дал ответ. А дальше я начал методично выводить его из себя, напоминая офицеру Муру неприглядную правду про его собственное детище и гадая - бросится он на меня или нет, даст ли мне повод ответить. На всякий случай освободил руки, смяв пустой стакан и швырнув его в урну за спиной. Но, снова встретившись с офицером взглядом, с некоторым разочарованием понял что, нет, не бросится. Он сейчас или рухнет с сердечным приступом и мне будет совершенно не стыдно, или просто... Да. Струсит. Более чем уверен, что как только я покину управление, он побежит к своему дружку-детективу, узнавать, могу ли я сделать то, о чем только что говорил. И будет долго брызгать слюной, когда поймет, что я блефовал, но сделать уже ничего не сможет. Надо будет донести до Раттаны мысль о том, что не все полицейские в городе будут к ней так же благосклонны, как я.
Ну вот и все, можно ехать. Сев впереди, я положил сумку себе на колени и прикрыл глаза, всем видом показывая, что хочу подремать, но Раттану, конечно, не остановило. Голосовой анализатор отметил обращение кочевницы как флирт, хотя я был уверен, что это скорее замаскированное оскорбление. Чтож, глянув в её чуть округлившиеся после моего одергивания глаза, я решил поверить беспристрастной технике. Вопрос о том, с чего она решила назвать меня папой, сорвался сам по себе... Кажется, недавние события подействовали на меня сильнее, чем я думал. Надо взять себя в руки. Она ничего обо мне не знает. Ни обо мне, ни о том, что когда-то меня мучило.
В ответе Раттаны сквозит такая легкость и простота, что мне хочется ей верить, хотя слово «случайно» царапает слух.
Прикурив, я все же решаю, что ответ на заданный ею вопрос станет хорошим началом для пояснения, почему одной конкретной кочевнице стоит вести себя осмотрительнее. Ну, да, конечно. Кто о чем, а кочевник беспокоится о машине, забыв, что на кону вообще-то и собственная жизнь могла стоять. Хотя, а делят ли они эти понятия? Интересный вопрос...
— ... А если бы ты занервничала и допустила какую-нибудь ошибку, то он мог и пристрелить.