Добро пожаловать в Детройт
Шрифт:
— Готова.
— Отлично. Смотри, — карта поворачивается чуть под другим углом и на ней начинают появляться отметки, сопровождающие слова Юриса. — В семь утра кочевники будут уже в городе, предположительно, вот тут, — Он прочерчивает кривую через окраины города, охватывающую почти четверть его ширины. — Как бы всё не пошло дальше, выезжать, с танком или без него они будут тут, через ближайшую границу, уходя на север. Затяжные бои в черте города вести они не могут и не будут, потому уже в половину девятого утра их часть подойдет к завершению. Ма Тонг, — палец Юриса зависает напротив северо-западной части города, карта приближается и детектив указывает на область, центром которой становится
На карте появляются отметки, мелькает иконка сохранения и отправки и через пару мгновений комм Лары, лежащий на столе, булькает уведомлением. Детектив отсоединяет кабель от терминала, аккуратно убирая его в паз за ухом, и встает.
— Удачи желать не буду, — он усмехается, и Лара повторяет его усмешку. — Такси тебе уже вызвал, Допиндер за рулем, ты его знаешь.
Наемница кивает, закидывает кофр за спину, на плечо вешает небольшую сумочку, внутри которой – россыпь уже не работающих, но презентабельно выглядящих визиток разных организаций, в том числе дубль-карточка «золотой» страховки от «соловцев». Убирает в сумку коммуникатор. Обувает переливающиеся дорогим полихромным покрытием с алым отблеском туфли.
— Мисс Уик, — голос детектива догоняет её уже выходящей из квартиры. Она оборачивается и ловит брошенный ей злаковый батончик. — До завтра.
— До завтра.
«Иногда наличие планов на завтра звучит лучше любого обещания.»
С этими мыслями Лара выходит из квартиры.
27. Путеводная звезда (Черновик)
Забрать машину. Пролететь через город, наплевав на большую часть правил и следя лишь за тем, чтобы никто не убился об неё... Единственное, что чуть притормозило её стремительное движение в сторону стоянки клана, это магазин. Она, словно дикий порыв ветра, залетела внутрь, отмахнувшись от охранника как от назойливой мошки и, вцепившись в рукав пиджака первого попавшегося продавца, потребовала собрать ей корзину фруктов и сладостей, примерно на тыщу баксов.
Так, из «пошла вон, оборванка» она стала «мисс, прошу, посмотрите вот на это...»
Её, в общем-то, было плевать. И на оборванку, и на мисс. Расплатившись за пятнадцатифунтовую1 корзину, она самолично отнесла её к машине, зафиксировала тросами на заднем сиденьи и рванула на край города. А потом еще дальше.
На стоянку клана она приехала с практически пустым баком, бешено колотящимся от счастья и скорости сердцем и четким пониманием — она без поддержки Маркуса отсюда уехать просто не может. Но, спешка спешкой, а формальности следовало соблюдать, потому сбросив скорость на подъезде к внешнему кольцу, она погудела, привлекая внимание, убедилась, что патрульные её заметили и только после этого приблизилась. Обнявшись с соклановцами, девушка поехала к внутреннему кольцу, зная, что о её возвращении уже доложили Маркусу. А раз доложили главе клана, то и его дочери и племянница тоже уже всё знают, а значит...
— РАТА-А-А-АНА! — маленькая волна из детей выкатилась из большого шатра, заменявшего им школу и бурным потоком рванула к её машине. Заглушив мотор, девушка выскочила им навстречу, распахивая объятия и через миг оказалась погребена под кучей-малой из всех младших, от едва научившихся хорошо бегать трехлеток до еще не получивших разрешение присоединится к взрослым делам одиннадцатилеток.
Она любила детей. Дети любили её. Это было непоколебимой истиной, которую никто бы не сумел оспорить. И она была уверена, что её любили не за вкусняшки, которые она старалась покупать в каждом городе, куда заезжал клан, а за то, что помнила, у кого выпал первый зуб, а кто поймал здоровенного зеленого жука «во-о-от с такими рогами». Кто хочет стать водителем, а кто – штурманом. Кто хочет научиться рисовать и потому копит на свой графический монитор, а кто мечтает о наборе титановых ключей.
— Маркус! — она махнула рукой в сторону высокого, смуглого и черноволосого мужчины, стоящего поодаль. Он улыбнулся ей, как обычно, не разжимая губ, и поднял открытую ладонь. — Так, детвора, если вы меня сейчас не отпустите, то Маркус будет долго-долго рассказывать вам про уважение личного пространства? Оно вам надо? Не на-а-адо, вам про это еще много-много лет слушать, когда будете взрослыми, так что давайте, выпуска-а-а-а-да-что-же-это-такое-Маркус-спаса-а-ай!
Волна детей навалилась с новой силой, щекоча, обнимая, дергая за розовые пряди, мусоля когда-то белую, а теперь всю в отпечатках пыльных ладоней самых разных размеров, футболку Юриса и радостно визжа.
Когда сильная, мозолистая ладонь сжала её протянутую вверх руку за запястье, аккуратно вытягивая вверх из этого детского муравейника и ставя на ноги, а детишки каким-то чудесным образом откатились на пару шагов назад, позволяя ей вдохнуть полной грудью, Раттана с огромной благодарностью посмотрела на возвышающегося над ней, словно скала, главу клана.
— Ya’at’eeh, — звучит традиционное приветствие. Всякий в клане знает, что семья Маркуса одна из немногих выживших после Коллапса семей навахо и с уважением относится к их традициям, многое перенимая за годы совместной жизни.
— Ya’at’eeh, — откликается Раттана. Она смотрит на высокого, очень высокого Маркуса, задрав голову. И думает о том, что хочет попросить. Маркус ждет. И когда она, наконец, говорит, что приехала поговорить с ним, кивает и молча указывает на круглый шатер рыжего цвета. Они идут вместе, и девушка то и дело останавливается, чтобы обняться с соклановцами. На глаза попадается новая машина, которой раньше не было в клане, и Раттана сразу вспоминает, что это машина той пары, что встретилась ей на стоянке под городом.
«Значит, доехали и их приняли. Это очень хорошо!»
В шатре тихо и спокойно. На утоптанную до камня площадку положена амортизирующая и не пропускающая холод земли подложка из вспененного каучука, а сверху лежит множество плетеных ковров. Чистых, достаточно дорогих, но ежедневно используемых. Снимая обувь перед входом, девушка продолжает оглядываться убранство шатра и понимает, что с момента её отъезда тут не изменилось ничего. Словно время замерло.
Маркус, пройдя первым, закрывает стоящий на столе ноутбук, приглушает попискивающий датчик бурь, антенна которого выведена на две стороны лагеря, садится на сложенный в несколько раз спальник и предлагает Раттане сесть на такой же, принадлежащей его старшей дочери.
Умный, спокойный взгляд каре-желтых глаз проходится по ней с головы до пят, еще раз останавливается на белой, без единого рисунка, футболке, украшенной отпечатками ладоней и Маркус снова улыбается.
«Он напоминает мне Юриса. Или Юрис напоминает мне его? Уверенные, спокойные, сильные... Готовые прийти на помощь. Готовые защищать свою семью. Только у одного она есть. А у второго её отобрали....»
— Маркус, я пришла просить помощи.
Она говорит это, вздыхает глубоко и понимает, что начала не с того.