Добродетельная куртизанка
Шрифт:
— Ты имеешь в виду кончину Джорджа Келлавея? Да, мне сообщила о ней миссис Маркхэм. Он, насколько я знаю, оплачивал все расходы на наше содержание и обучение, но родителями я все равно привыкла считать Маркхэмов.
Сюзанна, роскошный туалет которой составлял разительный контраст с обшарпанным диваном в школьной приемной, недовольно хмыкнула.
— Ну, знаешь, для меня, что Гилберт Маркхэм, что Джордж Келлавей — все едино, — решительно заявила она. — Первый оставил нас без гроша, а второму и при жизни было на нас наплевать! Отдал нас еще младенцами в чужую семью и напрочь забыл о нашем существовании. Когда мистер Маркхэм умер и нам так нужна была опора, где был наш папаша? Путешествовал по Китаю. Мы были предоставлены самим себе. Да какой он после этого отец?
И в самом деле, Джордж Келлавей, жена которого скончалась при родах, считал, очевидно, что одному ему с двумя детьми не справиться, особенно при его образе жизни ученого и путешественника. К счастью, его бездетный кузен Гилберт Маркхэм с радостью согласился взять девочек на воспитание. В семье Маркхэмов, надо отдать им должное, девочкам жилось хорошо. Они учились в школе мисс Пим — обучение оплачивал Келлавей, — а каникулы проводили в имении Маркхэмов близ Ипсвича.
Отец же, по-видимому, не испытывал желания взглянуть на своих отпрысков. Конечно, думала Люссиль, было бы неплохо, если бы он вернулся из своих странствий после смерти Маркхэма: уже в довольно солидном возрасте они с женой произвели на свет дочку, и все свое незначительное состояние Гилберт оставил ей. А Люссиль и Сюзанне пришлось пробиваться собственными силами. Тут их пути разошлись. Первая стала учительницей в своей же школе, вторая — содержанкой, очень огорчив этим мисс Пим: она опасалась, как бы такая карьера выпускницы не повредила репутации учебного заведения.
— До чего же скучно жить в Суффолке! — прервала воспоминания Люссиль сестра. — Еле выдержала эту неделю в «Куксе», папашином доме, доставшемся мне от него по наследству.
— В папином доме? — удивилась Люссиль. — И не подозревала, что у него был дом.
— Как же, как же! Мы с тобой появились на свет в «Куксе». И мистер Келлавей в промежутках между своими путешествиями жил именно там.
— Я, разумеется, слышала о «Куксе», но полагала, что он сдается в аренду. Так ты, значит, получила его в наследство?
— Не самый дом, разумеется, а аренду на него. И помог мне в этом адвокат Маркхэмов — Барнс. Узнав о смерти отца, он тут же сообщил мне, что я имею право претендовать на аренду дома. И я подумала — а почему бы и нет? Профессия-то моя не очень надежная.
— Понимаю. Ты, значит, на правах старшего ребенка, наследуешь аренду на «Кукс» и все прочее.
— Ну, прочего ничего нет. Отец тратил все свои деньги на путешествия, дом забит книгами и китайскими безделушками. Так что можешь мне не завидовать!
— Но каковы условия аренды? Отец, по-видимому, арендовал «Кукс» у графа Сигрейва?
— Все это выяснит Барнс. Одно могу тебе сказать — скучнее места на земле нет; не будь у меня надежды на какую-нибудь выгоду от «Кукса», я бы и дня там не выдержала! Я, Люс, собственно, потому и приехала к тебе. Мне, понимаешь ли, необходимо ненадолго отлучиться, так вот я хочу, чтобы ты вместо меня пожила это время в «Куксе».
Люссиль онемела от удивления.
— Ты шутишь или сошла с ума, — спокойно и решительно проговорила она, придя в себя. — Такие выходки были уместны, пока мы были школьницами. А сейчас… Нет, нет, я и думать об этом не желаю.
— До чего же у тебя испортился характер за ту пару лет, что мы не виделись, — с обиженным видом заявила Сюзанна. — Ничуть я не шучу. Стала бы я шутки ради ехать из Суффолка в Оукхэм, останавливаясь по пути на отвратительных постоялых дворах! Если ты думаешь, что я шучу, ты ошибаешься!
— Тогда объясни мне, чего ради я должна соглашаться на этот дурацкий маскарад?
— Потому что мне нужно уехать. Сэр Эдвин Болт пригласил меня в Париж, тянуть время и испытывать его терпение я не могу. Боюсь его потерять.
— Так уж он для тебя важен, Сюзанна? Ты его любишь?
— Скажешь тоже! Какая там любовь! Но я могу уговорить его жениться на мне! А ведь мы, Люссиль, уже далеко не девочки. Даже страшно подумать — двадцать семь лет! Ты-то можешь продолжать учить детей здесь до гробовой доски, а со мной все иначе. Мне необходимо позаботиться о своем будущем.
— Но ведь для этого-то ты и обосновываешься в «Куксе».
— Конечно. Но быть одновременно в двух местах невозможно. А сэр Эдвин куда важнее для меня, чем «Кукс», — он может сделать меня знатной дамой. Но и «Кукс» я терять не желаю. И чего это нашему папаше вздумалось умереть в такое неподходящее время?
— Ну и почему же ты не можешь на время покинуть «Кукс»? Аренда передана тебе, езжай себе со спокойной душой.
— Да потому, что «Кукс» лакомый кусок, всю эту неделю, что я там жила, меня осаждали адвокаты, все пытались доказать, что аренда присуждена мне незаконно. Необходимо, чтобы кто-нибудь защищал в мое отсутствие мои интересы. Лучше всего это сделаешь ты, выдавая себя за меня. Создастся впечатление, что я действительно хочу жить в этом доме. Все прекрасно устроится — ведь никто не подозревает о твоем существовании.
— Но, Сюзанна, ведь это обман. Мошенничество…
— Вечно-то ты осторожничаешь, Люссиль! — скривила губы Сюзанна. — Никому и в голову не придет что-нибудь заподозрить. А тебе, — схитрила она, — будет очень интересно побывать в «Куксе». Дом полон пыли и книг. Мне они, сама понимаешь, ни к чему, но ты-то ведь настоящий синий чулок.
— Нет, не пойдет, — после некоторого молчания твердо заявила Люссиль. — Да мы и не похожи друг на друга.
Сюзанна в ответ вскочила на ноги, подхватила сестру под мышки и подвела к зеркалу.
— Тебя можно сделать похожей на меня, — задумчиво проговорила Сюзанна, рассматривая их отражение в зеркале. — Одеть тебя как следует, подкрасить — и никто нас не различит. Да меня в Дилингеме как следует и не могли разглядеть. Посещали меня, как я тебе уже говорила, только судебные исполнители Сигрейва. Смотри сама, разумеется, но учти — это ненадолго, да и тебе полезно хоть на время вырваться из этой тюрьмы.
Своими последними словами Сюзанна попала в самую точку. Люссиль с недавних пор начала тяготиться удушающей атмосферой школьной жизни, ей хотелось побыть в одиночестве, почитать, погулять, не видеть учителей с их ограниченным кругозором, ряды маленьких девочек, сидящих за партами.