Доброта, чистота помыслов и проникновение в сущность
Шрифт:
В буддизме оно есть самое лучшее из всех наставлений по человеколюбию. Когда такого рода любовь к человеку переходит в действие, вы вовлекаетесь в практику шести совершенствований: даяния, нравственности, терпимости, решимости, сосредоточения и мудрости. Существуют три вида даяния — средств, собственного тела и корней добродетели. Труднее всего поделиться вашими собственными корнями добродетели. Но это и есть самое значимое. Если у вас имеется сильное предощущение дара и посвящения во благо другим собственных корней добродетели, то вы больше не ищете никакого вознаграждения себе. Даяние может быть совершено и теми, кто стремится к своей пользе. Но даяние Бодхисаттвы вовсе не сопоставимо с эгоизмом.
Существуют три вида нравственности. Главные усилия бодхисаттвической нравственности заключаются в воздержании от эгоизма и в обуздывании самости. На санскрите слово «нравственность» есть «шила», которое этимологически означает «достижение спокойствия». Когда личности нравственны, тогда их умы умиротворенны, успокоены, свободы от жара сожаления о содеянном.
Существуют три вида терпимости. Терпимость есть отсутствие беспокойства по поводу вреда, доставляемого врагом. Терпимость есть добровольное принятие на себя страдания. Терпимость есть забота о благоденствии живых существ. Наиболее важным является добровольное принятие на себя страдания. Этот случай отнюдь не предполагает ослабевания пред лицом страданий, напротив, он служит основой роста усилий в противостоянии корням страданий.
Поначалу усилие — решающий момент при возникновении сильной воли. Мы все обладаем природой Будды, и, значит, внутри нас уже имеются сущности, благодаря которым, когда мы создадим подходящие условия, сможем обратиться в совершенно просветленное существо, наделенное всеми благотворными свойствами и лишенное всех недостатков. В нашей жизни было бы настоящей причиной несостоятельности думать: «О, сколь я бессилен и немощен!» Важно, чтобы помыслы были сильными: «Я могу это сделать», — но не осквернялись гордыней или иными буйными страстями.
Правильно, когда сдержанные усилия прилагаются в течение длительного времени, при этом не важно, что вы собираетесь сделать. Тот терпит неудачу, кто, работая крайне напряженно вначале, стремится сделать слишком много, а затем, спустя короткое время, отказывается от всего. Нужна постоянная вереница сдержанных усилий. Аналогичным образом, медитируя, вы должны быть искусны в проведении частых, коротких занятий. Это более полезно, так как такие занятия будут лучшего, чем долгие, качества.
Когда вы совершаете такое усилие, у вас появляются необходимые «содержания» для развитого сосредоточения. Оно есть способ соединения потоков сознания в одно русло, которые пока разливаются по очень многим направлениям. Рассеянный ум отнюдь не силен. Будучи в одном русле и вне зависимости от объекта созерцания, ум становится могучим.
Нет внешнего способа, типа хирургической операции, чтобы соединить ум в едином русле, это должно сделать путем отхода его внутрь. Отстраненность ума встречается также в глубоком сне, когда теряется бдительность. Однако здесь уход ума внутрь должен сопровождаться очень сильной и отчетливой бдительностью. Короче, ум нужно иметь постоянно твердо пребывающим на своем объекте, в состоянии великой чистоты объекта, бдительным, ясным и проницательно упругим.
В общем, существуют многие виды последнего совершенствования — мудрости. Три главные суть: (1) обусловленная мудрость, реализующая пять областей знания; (2) абсолютная мудрость, реализующая метод феноменального существования; и (3) мудрость, знающая, как помочь живым существам. Здесь будет излагаться вторая из них, т. е. мудрость осуществления бессамостности.
Относительно бессамостности необходимо знать, что «самость» — это то, чего нет на самом деле. Далее каждый может понять отсутствие самости. Причем, бессамостность не является чем-то таким, что существовало в прошлом, а теперь перестало существовать. Скорее «самость» есть нечто такое, что никогда не существовало. Несуществующее следует определять как всегда несуществующее. Чтобы не ошибаться в таких отождествлениях, нам не нужно вовлекаться в беспокойные переживания страстной жажды и ненависти, а также в доставляемые ими проблемы.
Что же такое самость, которая не существует? В данном контексте «самость» не относится к личности или Я как обычно, но означает нечто независимое, существующее по своей собственной воле. Если вы проверите все типы явлений на предмет того, существуют ли они по собственной воле, то вы увидите, независим их способ существования или нет. Если бы явление существовало само по себе, то при вашем исследовании определенного объекта он бы становился все яснее и яснее.
Например, рассмотрим вашу собственную личность (обычный тип «самости»), или Я: Я проявляется во взаимоотношении ума и тела. Но стоит вам исследовать места возникновения Я, вы Я не найдете. Похожее случится с нами, когда мы остановим свой взор на столе. Если вы не довольствуетесь просто его видом, а изучаете его материал, исследуете его отдельные части, выделяете различные его свойства и т. д., то окажется, что не осталось никакого стола в качестве субстрата этих частей и свойств.
Тот факт, что вещи ускользают из-под анализа, когда вы пытаетесь отыскать определенный объект, указывает на то, что феномен не существует сам по себе. Вещи не создаются ни объективно, ни сами по себе, но действительно существуют. Если я, анализируя, пытаюсь найти стол и не могу этого сделать, то стоит мне ударить по нему кулаком — и суставы моих пальцев ощутят боль. Таким образом, на его существование указывает мой собственный опыт. Однако то, что стол не может быть определен аналитически, указывает на его несуществование с точки зрения его собственней объективной самостоятельности. О данном его существовании говорится, что стол есть благодаря силе субъективного обусловленного сознания.
Сказать, что вещи существуют в зависимости от субъективно-знакового сознания, равносильно утверждению, что они существуют лишь номинально. Относительно же вашего Я, или личности, следует, что когда вы пытаетесь искать личность среди того основного, что под ней подразумевается, (т. е. ума и тела), то вы не сможете ее найти, потому что личность существует лишь благодаря силе воображения.
Есть огромная разница между тем, как вещи явлены и как они воистину существуют. Лицо, вовлеченное в практику совершенствования мудрости, сначала делает анализ, а затем проверяет, как вещи явлены в обычном ощущении, чередуя рассудочное познание и сострадание с обычным способом восприятия для того, чтобы заметить расхождение между подлинным существованием феномена и его явленной формой.
Таким образом становится все яснее, почему отрицается присущее существование. С выяснением цели отрицания к вам приходит более глубокое понимание пустотности. И наконец, вы убедитесь в чистой пустоте как отсутствии независимого существования.
Поскольку из положительных и отрицательных феноменов пустотность есть отрицательный, а из утвердительных и неутвердительных отрицаний она представляет собой последнее, то когда она является уму, в нем нет более ничего, кроме отсутствия присущего существования, т. е. простого исчезновения объекта отрицания. Значит, для личности, ум которой постиг пустотность, нет смысла в высказывании: «Я утверждаю пустотность», — и бессмысленны слова: «Вот это есть пустотность». Если же для вас в них есть смысл, то пустотность еще далека от вас. Тем не менее пустотность присущего существования утверждается и постигается.