Добруши и Кошули. Тайна башни
Шрифт:
Навстречу им то и дело попадались и другие люди, одетые в дореволюционные наряды. Они раскланивались друг другу. Иногда успевали перекинуться парой слов. Бабушка объяснила, что сегодня «ах, Коломна вернулась во времена книг Толстого и Чехова». Как поняла Варя, это было вроде флешмоба. Кинули клич: играем в Россию 1900 года! И улицы тут же наводнились пришельцами из прошлого.
Молодцы они всё-таки здесь, в Коломне.
Позже
На мужчине была чёрная футболка с черепом и скрещёнными костями, бандана, из-под которой выбивались длинные седые волосы, и рюкзак за спиной. Ему только ещё говорящего попугая на плече и шпаги на боку не хватало.
«Пират!» – окрестила дяденьку про себя Варя.
Виктор бабушке очень обрадовался. Отпустил несколько комплиментов и ударился в воспоминания. Рассказывая одну из историй – попеременно обращаясь то к бабушке, то к Варе, – он заставил их подойти к правой боковине Пятницких ворот и показал на заделанный решёткой ход, который, вероятно, вёл внутрь башни.
– Помнишь, как мы с Генкой Павловым – когда этой дурацкой решётки ещё не было – на самый верх во время урока забрались и сорвали урок, пуская в окна класса солнечных зайчиков?
Варя почти ничего из этого сразу не поняла. Бабушке пришлось объяснить своей очень современной внучке: зайчиков можно пускать, если поймаешь карманным зеркальцем отражение солнца (понятней от этого не стало). Через дорогу находится их старая школа, и да, мальчишки умудрились сорвать урок, «добивая» лучами метров на сто. Их, правда, всё равно поймали.
– Поймали, – согласился Виктор. Но грустным этот факт его не сделал. Дяденька улыбался во весь рот, как и прежде. – Зато есть что вспомнить!
На том и распрощались. Когда Виктор уже достаточно удалился, Маргарита Дмитриевна негромко сказала Варе, наклонившись к её уху:
– Весёлые у меня одноклассники, конечно. Кстати, у Вити был друг, Игорь. И вот этот Игорь, между прочим, потомок Радищева.
– Кого-кого? – переспросила Варя.
Бабушка картинно закатила глаза.
– Был такой писатель в XVIII веке. И чему вас только в школе учат?
– Мы это ещё не проходили, – парировала внучка.
Бабушка рассмеялась. А Варя потом украдкой посмотрела в поисковике: Александр Радищев написал книгу «Путешествие из Петербурга в Москву». Видимо, он вроде тревел-блогера был…
По улице Пушкина бабушка и внучка неспешно дошли до фабрики пастилы, заказали в лавке всякой вкусноты и сели в саду. И это было просто прекрасно. Сидели, ели десерт, пили чай и болтали, как лучшие подруги. Маргарита Дмитриевна хоть иногда и «включала бабушку», но в целом делала всё, чтобы не напрягать лишний раз внучку нравоучениями и не создавать между ними дистанции.
Ей, конечно, с внучкой тоже повезло, улыбнулась Варя. А то сейчас такие ребята бывают – никакого уважения к старшим, никакой субординации. Но у самой старшей и самой младшей из Захаровых было полнейшее взаимопонимание. Особенно сегодня. Особенно сейчас.
Бабушка аккуратно расспросила Варюшку про мальчиков. Бойфренда у девочки пока не было. Хотя некоторые сверстницы уже начинают встречаться с мальчиками. Ну как встречаться… Ходят куда-нибудь на «свидания» – в кино или в кафе. На этом, собственно, и всё.
Варя поспешила перевести разговор на другую тему. Спросила про пастилу. Впрочем, ей на самом деле было интересно, как это делается. Оказалось – мудрёный процесс по восстановленным рецептам, которым по сто пятьдесят – двести лет. В окрестностях Коломны много веков разрастались яблоневые сады.
Яблочки были вкусные. Но их в какой-то момент стало так много, что возник вопрос: что бы такого из них можно сделать, чтобы фрукты зазря не пропадали?
Вот и придумали переработку: сначала трут яблоки до состояния пюре, потом его сушат и делают пастилу, добавляя в неё ещё всяких вкусных вещей. Вроде клюквы или сливы.
– А я всё думала: как это они научились яблоки растирать в муку и печь из них тортики! – удивилась девочка.
Маргарита Дмитриевна мягко погладила её по голове. И улыбнулась.
– Я тебя очень сильно люблю, бабушка! – сказала Варюшка. – Спасибо тебе за такой чудесный день.
– Я тебя тоже, внученька! Не за что.
Они обнялись, наклонившись друг к другу через столик.
Бабушка, позвав официантку, попросила рассчитать их. Варя допила вкусный чай, оставшийся на донышке чашки, и заметила под ней на блюдце сложенный вчетверо листок из тетрадки в клетку. Девочка могла чем угодно поклясться, что раньше его не было. Как он мог незаметно появиться – вопрос. Они ведь и из-за стола-то никуда не уходили. Варя подумала буквально секунду: развернуть или нет? И, конечно, развернула. На листочке было выведено красивым круглым почерком:
Опять начались загадки. Автор записки назвал Варю милой барышней, будто слышал их разговор с городовым. Значит, следил за ними с бабушкой от самого театра? А то, может, ещё и от дома? А может, это вообще сам городовой?
Бред какой-то. Но к чему такая спешка? «Как можно быстрее…» Почему бы просто не подойти и не поговорить? Можно, конечно, предположить, что он не хочет общаться с Варей именно при бабушке. И почему везде такой тон – «Вас», «Вами»?
Варя ловко спрятала записку под манжету блузки, пока бабушка отвлеклась на разговор с официанткой. И опять ничего Маргарите Дмитриевне не сказала. Это уже начинало входить в привычку.
До дома они прогулялись пешком. Благо здесь совсем недалеко было. Бабушка иногда что-то рассказывала, но Варюшка слушала вполуха. Всё размышляла, идти на эту встречу или не идти. Её лучшая подруга, Маша, сейчас бы точно сказала: «Даже не вздумай. Оставайся дома!» Но у Варюшки совсем другой характер.
Когда добрели до калитки, у неё уже сложился чёткий план. Уж больно любопытно было, что за интриги опять начались. Переодевшись в современное, она взяла книгу с сухими растениями между страниц и отпросилась у бабушки в парк.