Добрый ангел
Шрифт:
— Я не вижу здесь служителя Божьего, — ответила она. — Я вижу только жалкого самозванца, облаченного в сутану священника.
Бароны были ошеломлены ее словами. Уилльямс опомнился первым. Он шагнул вперед:
— Как вы смеете так неуважительно говорить о епископе Холвике?
А от яростного взгляда и голоса Рольфа по ее коже пробежал озноб.
— Когда святой отец выслушает вашу исповедь и сообщит мне о наложенной на вас епитимье, вы пожалеете о своей вспышке.
Она заметила, что Холвик кивнул. Однако все ее внимание было устремлено на Рольфа:
— Холвик
— Вы ответите за свои грехи, женщина. — Надтреснутый голос епископа был исполнен злобы.
Наконец она перевела взгляд на него:
— А вы ответите за те ужасные наказания, которые налагали на честных женщин, обращавшихся к вам за советом и виноватых единственно в том, что поверили, будто бы вы — представитель Господа на земле. Они не понимали, как понимаю я, что вы за чудовище. Хотела бы я знать, Холвик, не боитесь ли вы спать по ночам. Боитесь, боитесь! Вы стары и больны. Вы скоро умрете и тогда вы дадите отчет во всех своих преступлениях.
Епископ отшатнулся от нее:
— Это ересь! — крикнул он.
— Это правда, — возразила она.
— Сегодня вас научат, что вам лучше держать свое мнение при себе, — произнес Рольф. Он кивнул Уильямсу, а потом сделал несколько шагов по направлению к ней.
Она не отступила:
— Ты дурак, Рольф. Я не собираюсь считаться ни с какими твоими претензиями снова жениться на мне. У меня есть муж. Кажется, ты забыл об этом?
— Невозможно, чтобы ей хотелось остаться здесь с этим варваром, — сказал Уилльямс. — Ее разум слишком потрясен, Рольф. Вот почему в ней говорит бес.
Рольф остановился:
— Так в тебя вселился злой дух?
Епископ сразу же ухватился за эту идею и с жаром кивнул. Он повернулся, чтобы броситься к дверям, которые тут же загородил собой барон Уилльямс.
— Ее следует очистить, прежде чем ей можно будет произнести брачные клятвы, — объявил Холвик. — Барон, я принесу святой воды и палку. Вы должны будете изгнать из нее беса. У меня для этого недостанет сил.
У епископа прерывалось дыхание. Он тяжело засопел, когда двинулся из залы. Джоанна никак не отреагировала внешне на угрозу. Она постаралась, чтобы выражение ее лица оставалось безмятежным.
Рольф пристально наблюдал за ней.
— Кажется, ты не испугана тем, что с тобою сейчас произойдет? — Он одновременно был рассержен и находился в замешательстве.
Она засмеялась:
— Это ты, Рольф, стал одержимым, если полагаешь, что я когда-нибудь предпочту тебя милорду Мак-Бейну.
— Невозможно, чтобы вы любили дикаря! — вырвалось у Уилльямса.
Прямо глядя на Рольфа, она ответила.
— Конечно, я люблю его. — В ее голосе звучала глубокая убежденность.
— Ты будешь наказана за свое предательство, — грозил Рольф.
Но Джоанну это никак не испугало. Она вскинула
— Неужели ты и впрямь полагаешь, будто ты, Уилльямс и Холвик стоите хотя бы одного нагорца? Вы действительно болваны, — прибавила она.
— Мы ближайшие советники короля Джона! — кичливо воскликнул Уилльямс.
— Ах да, короля Джона, — усмехнулась она. — Все вы трое вполне достойны друг друга.
Насмешка в ее голосе была просто пощечиной для Рольфа. Он затрясся от негодования.
— Что с тобой случилось? — спросил он злым шепотом. — Раньше ты никогда не говорила со мной с такой наглой непочтительностью. Или ты думаешь, что ты в безопасности потому, что ты в Шотландии? Так, Джоанна? Или ты полагаешь, что я сам не свой от радости из-за встречи с тобой и пропущу мимо ушей твое злословие? Тебе следует хорошенько вспомнить боль, от которой ты страдала в прошлом, потому что наказание, на которое ты напрашиваешься, не сравнимо с прошлыми. Да, тебе следует хорошенько вспомнить…
Но вместо страха в ее глазах Рольф видел неповиновение.
— Сегодня ночью я покажу тебе, что случается с женой, которая забывает свое место, — пригрозил он.
Он думал запугать ее, но понял, что у него ничего не вышла, когда она просто отрицательно покачала головой.
— Что с тобой случилось? — снова спросил он.
— Ты слишком неразвит даже для того, чтобы понять, что со мной случилось, — ответила она.
— Нагорцы сделали с ней это! — воскликнул Уилльямс.
Рольф кивнул:
— Между нами и шотландской дрянью нет никакого сходства.
Джоанна согласно кивнула. Ее быстрое согласие остановило Рольфа. Но тут она пояснила:
— Ты в первый раз сказал истину. Между тобой и моим Габриэлем нет никакого сходства, я благодарю за это Бога. В прошлом ты тысячу раз клялся мне в любви, а затем с помощью кулаков доказывал, как крепко ты меня любишь. А Габриэль никогда не говорил мне, что любит меня, и все же я знаю, что это так. Он никогда не поднял руки на меня или на какую-либо другую женщину. Он честный и мужественный, а душа и сердце у него чисты, как у архангела. О нет, вы совершенно не похожи друг на друга.
— Как ты смеешь так хулить меня! — Вены на шее у Рольфа вздулись от сильного крика.
Она знала, что провоцирует его гнев, но не могла остановиться, и слова полились из ее уст. Ее задело то, что он осмелился считать себя выше какого-нибудь нагорца, — у него превратное мнение о себе, и она решила это исправить.
— Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу тебе, кто ты. Моя мать выучила меня этой мудрой пословице, но я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из вас понимал, о чем в ней говорится. Мне случилось встретиться с очень хорошими друзьями. Мой клан — моя семья, и каждый из нас готов умереть, защищая другого. Все это гордые и честные люди, мужчины и женщины.