Добрый ангел
Шрифт:
Ее ответ понравился Рольфу.
— Джон не говорил мне, что Уилльямс хотел взять тебя в жены. Этот подонок возжелал тебя, не так ли? А тебе он никогда не нравился.
— Я хочу спать, — проговорила она. — Я плохо себя чувствую.
Наконец Рольф отпустил ее:
— Для тебя это было слишком утомительно. Ты всегда была слабенькой, Джоанна, и только я один знаю, как следует с тобой обращаться. Теперь иди спать. Сегодня я не буду тебя тревожить. Я положил на постель одно из твоих платьев. Завтра наденешь его. Когда ты сойдешь ко мне вниз, у меня найдется сюрприз для тебя.
Наконец он оставил ее в покое. На двери был замок, но ключ из него убрали. Ей нужно найти что-нибудь, чтобы загородить вход. Она не верила, что Рольф оставит ее в покое. Если он проникнет в комнату ночью, она должна подготовиться к этому. Если он попробует ее тронуть, она убьет его… Или попытается… Даже если это будет стоить ей жизни.
Джоанна гордилась собой, потому что она не позволила ни гневу, ни страху взять верх. Ее обязанностью было защищать своего будущего ребенка от вреда, пока Габриэль не приедет сюда за ней. Да, таков был ее единственный долг.
Гонцов к Габриэлю послали, как только была замечена английская армия. Джоанна молилась, чтобы вестникам не пришлось догонять своего лаэрда вплоть до самого Лондона… Союзники Мак-Бейна наверняка готовились сейчас к выезду. Что ж, завтра вечером или ночью она должна быть освобождена.
Джоанна подтащила к двери пустой сундук, понимая, что это не удержит того, кто пожелает вломиться, но звук отодвигаемого сундука разбудит ее.
Затем ока поспешила к окну, отвела в сторону меха и глянула вниз. Джоанна пробормотала проклятие. Не было никакой возможности бежать через окно. Высота в два этажа, стена совершенно отвесная, каменная кладка очень гладкая.
Комната оказалась холодной и сырой. Она и в самом деле почувствовала себя очень усталой. Она развязала пояс и завернулась в плед. Затем направилась к постели.
Тут она заметила платье, разложенное поверх одеяла. И тут же узнала его. Ее усталость мгновенно прошла, и на нее нахлынула такая ярость, какой она никогда не испытывала прежде. Бешенство поглотило ее целиком, и ей хотелось только издать вопль, такой же громкий, какой издает воин, бросаясь в битву.
Это было ее подвенечное платье. Башмаки, которые она носила тогда, тоже были здесь, и ленты, великий Боже, ленты, которые она вплетала в волосы, были разложены рядышком.
— Он сумасшедший, — прошептала она.
И на все готов, поняла она. Он сказал ей, что у него есть для нее сюрприз, и теперь ясно, что он задумал: Этот болван действительно уверен, что снова должен на ней жениться. Джоанна буквально тряслась от гнева, когда прикоснулась к платью. Она швырнула его через всю комнату. Ленты и башмаки полетели вслед.
Гнев совсем истощил ее силы. Джоанна растянулась на постели, положила плед под голову, вынула кинжал из ножен, привязанных веревкой к ее поясу, и сжала оружие обеими руками.
Она уснула уже через минуту.
Шум передвигаемого сундука разбудил ее. Солнечный свет лился в комнату в щель между мехами, закрывающими окно. Ночью Джоанна выронила свой кинжал. Она отыскала его в складках пледа и приготовилась пустить в ход. Джоанна села на кровати.
— Могу ли я войти, миледи?
Этот вопрос был задан шепотом какой-то пожилой женщиной. В руках она держала поднос, но медлила на пороге в ожидании разрешения.
— Можете, — отозвалась Джоанна.
Женщина поспешила войти. Пяткой она толкнула дверь за собой.
— Барон Рольф приказал мне прислуживать вам, — сказала женщина, подойдя ближе.
— Вы из клана Гиллеври, — догадалась Джоанна, когда разглядела цвет ее пледа.
— Да, — подтвердила женщина. — А вы жена лаэрда Мак-Бейна, не так ли?
— Да, — ответила Джоанна. Ее голос звучал резко, так как она торопилась кое-что разузнать. — Есть ли охрана за этой дверью?
— Один человек, — ответила служанка.
— А сколько в зале?
— Слишком много, чтобы сосчитать, — ответила женщина. Она поставила поднос в изножье кровати. — Сам лаэрд заперт в погребе, миледи. С ним обходятся, словно с беглым вором. Он хотел бы передать вам кое-что важное. Мне было позволено принести ему пищу сегодня рано утром, и он прошептал мне слова, которые просил передать вам.
— Что же это за слова?
— Мак-Бейн отомстит за это зверство.
Джоанна улыбнулась. Служанка выжидающе смотрела на нее.
— Ваш лаэрд просил ответа?
— Да.
— Тогда скажите ему: да, Мак-Бейн наверняка отомстит за это зверство.
— И это будет, — прошептала женщина.
Ее голос звучал так, словно она творила молитву.
— Как вас зовут? — спросила Джоанна.
— Люси, — ответила женщина.
Джоанна встала с постели. Одной рукой она взяла свой плед, а другую подала женщине.
— Вы добрая и мужественная женщина, Люси, — прошептала она. — А теперь я попрошу вас об одолжении.
— Я сделаю все, что буду в состоянии, миледи. Я старая и, конечно же, слабая, но я постараюсь услужить вам, чем смогу.
— Я должна найти способ оставаться в этой комнате столько, сколько возможно. Вы сумеете солгать?
— Когда это нужно, — ответила Люси.
— Тогда расскажите барону, что я все еще крепко сплю. Скажите ему, что вы поставили поднос на пол, но не стали будить меня.
— Я скажу, — пообещала Люси. — Кажется, барону не к спеху, чтобы вы спускались вниз, миледи. Он нетерпеливо вышагивает туда-сюда, но только оттого, что человек, за которым он послал, до сих пор не прибыл.
— Какой человек?
— Я не разобрала его имени, — сказала Люси. — Но зато я слышала, кто он такой. Он епископ, и живет сейчас где-то на юге Шотландии.
— Епископ Холвик?
— Пожалуйста, миледи, говорите тише, стражник может услышать… Я не разобрала имени этого епископа.