Добрый дракон и кровожадная белка
Шрифт:
Но не успели слуги подать первые блюда, как в зал ввалилось несколько хохочущих мужчин, и их внезапное появление было грубейшим нарушением всех принятых в высшем обществе норм.
Как изменилось выражение лица молодого племянника баронессы! Радость скрылась за привычной маской надменного аристократа, и Син приосанился, словно попал на важный прием. Сопровождавшие его мужчины тоже подобрались, и многие из присутствующих ощутили необъяснимый животный страх перед этой стаей.
И, пожалуй, только слепой мог не заметить, как между одним из гостей баронессы и вновь прибывшими полыхнуло
— Тарсинвиль, ты забыл о приличиях, — строго сказала баронесса, чье лицо окаменело, а взгляд стал ледяным, и никто не мог бы сейчас признать в ней ту милую старушку, которая только что сидела во главе стола. — Или ты решил избавить нас от своего общества? Решил оставить попытки получить родительскую долю?
Холодный тон ее вдруг стал насмешливым.
— О, милая тетушка, вы совершенно правы! Это мой прощальный ужин, то есть, — маг запнулся, но вовремя исправился, — завтрак! А это… — и он указал на оборотней. — Это мои новые родственники, а чуть позже я познакомлю вас со своей невестой! — почти на одном дыхании закончил свою тираду счастливый Син. Сейчас магу казалось, что любое испытание — ничто после вчерашнего боя.
— Что ж, хочу тебя поздравить, но… лучше поздравлю себя, мое наследство значительно потяжелело, а вы, господа, — и она обвела своих пасынков прищуренным взглядом, — так нетерпеливы… Я очень надеюсь, что кузены последуют твоему примеру, мой дорогой.
Подняв свой бокал с легким искристым вином, баронесса отсалютовала присутствующим, давая понять, что представление закончилось и можно продолжать завтрак.
Пока гости вели непринужденную светскую беседу, наследники скучали, а хозяйка обсуждала дела с мэтром Альбертом, еще две обитательницы поместья только собирались на ничего не значащий, но все-таки торжественный завтрак.
Настроение у Радмиры было окончательно испорчено, хотя она так старательно отмахивалась от фантазий, в которых наглый Эрик был неприлично близок. Поддавшись уговорам счастливой Мари, белка облачилась в потрясающее эльфийское платье. Этот наряд был подарком от благодарного заказчика, и все время хранился на самом дне большого чемодана. Светлая ткань была так тонка, что, казалось, ее можно протянуть через маленькое колечко… Радмира думала, что никогда не станет носить эту модель, но стоило лишь примерить роскошное платье, как глаза белки заблестели от удовольствия.
Она была восхитительна! Тончайшая ткань струилась по ногам, делая любое движение невероятно соблазнительным, поскольку подчеркивала каждый изгиб невероятно женственного тела. Новый наряд настраивал на иной лад — нет, сожаление и горечь не улетучились и даже не притупились, но показалось, что карнавальная маска закрыла настоящие эмоции. Окружающие увидят лишь обманчивую улыбку Радмиры.
Она понимала, что ей нужно пережить это бесполезное мероприятие, и самое главное — наконец-то переговорить с Сином. И если уж ставить точку в их странных отношениях, то только в этом платье.
Королевой, конечно, себя не почувствуешь, ну, хоть прекрасной эльфой доведется прикинуться. Да, перед подругой Рада держит лицо, раскисать перед юной баронессой ужасно не хочется, ведь для нее оборотница — самоуверенная магичка-авантюристка, окруженная поклонниками, а вовсе не маленькая бездомная белка с кучей проблем на хвосте.
Эх, день только начинается, а уже невыносимо трудно, и хочется залезть под одеяло, чтобы спрятаться подальше ото всех. Но так поступают трусливые жертвы, а она всегда была хищным охотником, так что — глубокий вдох, и вперед! Покорять своей лживой равнодушной улыбкой.
Мари решила провести подругу непривычным и более длинным путем. Миновав светлые солнечными коридоры, они вышли в торжественный зал — видимо, юную леди охватило желание показать Радмире поместье. Как утверждали любимые книги маленькой баронессы, это была дружба, настоящая и верная, и именно она вела Мари, именно она пылала в ее сердце.
Увы, Мари никогда не была дружна со сверстницами, а детская душа ее искреннее тянулась к этому светлому чувству. Белокурое чудо неистово верило, что для счастья девушке нужны три вещи — настоящая дружба, приключения и возлюбленный.
Сейчас она была на седьмом небе от счастья, ведь причиной ее невероятных и захватывающих приключений, в которых она обрела возлюбленного, стала единственная и лучшая подруга. Глупое чувство поделиться всеми детскими секретами Мари старательно заглушала, боясь испугать только-только возникшую привязанность своим неистовым напором, как это бывало в прошлом.
И эта запоздалая экскурсия была отличной возможностью справиться со своими детскими порывами. Мариэлла без устали болтала, сама удивляясь своим знаниям и всем поразительным подробностям родовой истории.
— А вот здесь дед нынешнего короля был пойман своей супругой… — указывая на потертый диван, возведённый на постамент, девушка прошептала весьма неприличное по ее мнению слово: — В компрометирующей ситуации.
Радмира улыбнулась, понимая, что маленькая баронесса совершенно не осознает того смысла, который вкладывают в эту фразу.
— Давно хотела спросить, поместье просто громадное, но слуг я почти не вижу. Они такие незаметные или всюду магия? — поинтересовалась белка, чтобы увести подругу от нескромной темы.
Детское желание похвастаться родовым гнездом мигом испарилось, и Мари, вздохнув, ответила:
— У моего покойного отца был тяжелый характер, и батюшка… не терпел беззаботности, в которой живут многие аристократы, поэтому даже женился второй раз именно на моей матери… ты же знаешь — она отнюдь не голубых кровей. Ему грозили отлучением от семьи, пугали, что он станет изгоем для общества. Первые несколько лет все так и было, но позже… улеглось и забылось, а папенька стал еще невыносимее… Мои детские игры сводились к натиранию паркета или чистке бронзовых статуй, братья же умудрялись справляться магией, они очень быстро изучили бытовую волшбу. И никто из них не хотел меня даже замечать, только Син помогал, но так, чтобы никто не видел этого… А сейчас повсюду установлены бытовые амулеты… просто они хорошо прикрыты — и это тоже работа братьев. Только ты никому не говори, хорошо?