Добыча ярла Бьорка
Шрифт:
Брюнет хмыкает, видимо, сделав для себя какие-то выводы, и тянется за фляжкой, болтающейся у него на поясе.
– Как зовут?
– интересуется, делая большой глоток.
Сквозь опущенные ресницы я завороженно слежу, как дёргается его кадык. У брюнета крупная сильная шея. Он весь крупный, но не грузный как Олаф. Впрочем, он ещё молодой. Точно до тридцати. Может быть мой ровесник, может чуть старше...Длинные руки, ноги, пальцы. Высокий. Я ему по плечо наверно прихожусь...Аккуратные усы, короткая бородка. Странно, тут все с такими лопатами на лице, а этот почти
– Глухая?
– в низком голосе брюнета прорывается раздражение.
– Ольга,- выпаливаю, выплывая из своих раздумий. Вечно я не вовремя ухожу в себя...
– Хельга...- удовлетворенно коверкает он.
– Ольга,- хмурясь, поправляю.
– Хельга,- чеканит с нажимом.
Я закатываю глаза и сдаюсь. Господи, да, пожалуйста. Если хочешь, буду для тебя Хельгой...
– Садись, Хельга,- благодушно предлагает брюнет, расплываясь в довольной улыбке из-за моей уступчивости и хлопая ладонью по палубе рядом с собой.
Я неуклюже пристраиваюсь, куда велели. Оказывается, приседать со связанными впереди руками и подгорелыми ступнями - то ещё удовольствие. С наслаждением вытягиваю ноющие от ожогов ноги и облокачиваюсь спиной о борт. Солнце тут же ласково печет подставленное лицо, ветерок колышет растрепанные волосы. От соседа моего по сравнению с Олафом вообще не воняет (запах свежего пота не в счет- после всего унюханного ранее он даже приятен), и жизнь сразу как-то кажется веселей...
– Пей,- брюнет тычет мне прямо в нос свою флягу.
– Не хочу, спасибо,- вздыхаю я.
– Пей, сказал,- тут же с угрозой произносит воин.
Я недовольно кошусь на настырного соседа. Он всегда просто повторяет предложения, пока не добьётся нужного результата? Но флягу из рук всё-таки принимаю. Брюнет тут же опять довольно улыбается и достает из кармана какую-то деревянную резную трубочку. Насыпает из маленького мешочка туда сухую траву, чиркает двумя камешками, выбивая искру, и глубоко затягивается. В воздухе растекается смоляной запах, похожий на дым от кальяна. Я отворачиваюсь и делаю глоток из предложенной фляги. По горлу тут же бежит что-то невероятно крепкое, просто огненное. Из глаз брызжут слёзы, пищевод дерет, но вместе с тем и расслабляющий жар приятно расползается по телу. С трудом проглатываю и отдаю флягу хозяину, вновь облокотившись спиной о борт...
Щурюсь, наблюдая за пролетающей птицей... От крепкого алкоголя в голове мягко и спокойно звенит. Становится почти хорошо... Чувствую на себе любопытные недобрые взгляды других воинов, но стараюсь об этом не думать. Надо прийти в себя и потихоньку соображать где я и как это исправить...
– На, ожоги смажешь, - лениво тянет мой спаситель через минут пять молчания. И кладет мне на колени маленький горшочек, закрытый плотной тканью.
– Спасибо, - бормочу я и ловлю на себе его внимательный, насквозь пронизывающий взгляд, от которого вдоль позвоночника ползут ледяные мурашки. Хочется спросить, что не так, но я не решаюсь. Вместо этого отворачиваюсь, делая вид, что не заметила.
– За что именно тебя жгли, Хельга?
– вкрадчиво интересуется воин.
Склоняется ко мне ближе, обдавая щеку своим теплым дыханием. Теплым дыханием, от которого у меня мороз по коже. Я кусаю губу, пытаясь быстро придумать ответ, после которого меня не будут снова пытаться скинуть за борт или изнасиловать... В памяти всплывают слова старика про три луны и смерть их Головы, владевшего мной. Если я сейчас расскажу, то вряд ли брюнет просто подарит мне свободу. Скорее, решит скормить рыбам, опасаясь той же участи...
– Я рыжая,- глухо сообщаю я, не смотря на него.
– И дожила такой до приличного возраста,- резонно хмыкает брюнет, а я вскидываю на него возмущенный взгляд.
Мне показалось, или кто-то сейчас обозвал меня старой???
Карие восточные глаза жадно путешествуют по моему лицу, будто способны увидеть ответы и без моих слов. На губах брюнета играет легкая улыбка, но в сочетании с цепким взглядом она выглядит угрожающе. Я молчу, поджимая губы. Боюсь себе навредить и не знаю, что ещё сказать. Брюнет вздыхает и хлопает себе по коленям, вставая.
– Я - ярл Бьорк Хотборк,- говорит он ровно, возвышаясь надо мной. Легонько пинает моё бедро носком сапога, - Теперь твой хозяин. Олафу я заплачу. Приплывем в Гатлуг мы через два дня. Так что у тебя есть время подумать, ведьма, кем ты будешь при мне. Откроешь свой дар и станешь полезной или же…
Он снова криво усмехается, и снова улыбка не доходит до его цепких черных глаз.
– …быть тебе бесправной рабыней, делающей всю грязную работу и удовлетворяющей любого из свободных мужчин, живущих при моём дворе. Проклятий я твоих не боюсь. Спалить и сам успею. Решай. Два дня, Хельга. Два дня...
***
– Доброе утро. Как спала, Хельга?
– Хотборк садится напротив меня на корточки и кладет на мои колени кусок темного хлеба с вяленым мясом. Протягивает флягу с водой, пристально следя исподлобья за выражением моего лица.
– Нормально,- бросаю севшим от долгого молчания голосом и тяну зубами мясо.
Жесткое. Как и палуба, на которой я спала, укрывшись лишь тяжелым грязным плащом, брошенным мне Хотборком вчера ночью. Наверно, он ждал благодарности за свою заботу, но у меня её нет. Слишком ломит каждую косточку для этого. Ноги не сразу слушаются, когда пытаюсь их вытянуть. Противные колющие мурашки жгут крапивой затекшие конечности, и я невольно кривлюсь, отпивая воду из фляги.
– Готова к разговору?
– интересуется Бьорк, холодно улыбаясь одними губами.
– Ты вчера сказал, когда приплывем,- хрипло отвечаю, откусывая хлеб.
Он тут же перестаёт ухмыляться. Черные глаза опасно мерцают, заставляя нервничать.
– Зачем тебе ведьма? – спрашиваю его в свою очередь.
Знать бы его цели, и всё могло бы быть гораздо проще.
– А ты она?
– тут же интересуется Хотборк.