Добыча
Шрифт:
Прямо перед ней была дверь. Черный металл. Окна тоже нет. А сбоку от него — камера, установленная на штативе. Она моргнула, пытаясь сначала разобраться в этом, ее разум медленно соображал. Неужели паренек из братства накачал ее наркотиками? Похитил ее? И снимал ли он ее сейчас?
Все признаки указывали на «да».
Нижняя губа Мойры задрожала, когда она склонила голову к груди. Дрожь пробежала по ней, начиная с ее внутренностей и прокладывая себе путь наружу. С ее слегка согнутыми коленями весь ее вес пришелся на руки, на ее бедные плечи, и когда она нашла в себе силы наконец встать прямо, их немного отпустило.
Рыдание вырвалось прежде, чем она смогла остановить его, и хотя сильная боль не исчезла полностью, она уменьшилась. Немного. Мойра пошевелила плечами, затем проверила прочность цепей, удерживающих ее. Они дребезжали при каждом рывке, но не сдвинулись с места. Ни на дюйм, даже когда она тянула изо всех сил.
Захваченная. Безнадежно пойманная в ловушку.
«Стоило ли оно того? Отвозить эти гребаные эссе?»
Голос звучал как у Северуса — разочарованного Северуса при этом. Она снова закрыла глаза, слезы собирались, падали, струились по ее щекам.
«Нет, — сказала бы она ему. — Оно того не стоило».
Мойра ждала, чувствуя, как на нее накатывает волна чувств. Глупая. Это было самое главное. Мойра почувствовала себя глупо. Испуганно. Сердито. Но в основном глупо — за то, что игнорировала Северуса, за то, что думала, что все демоны будут похожи на него.
Она подняла голову, шмыгнув носом, услышав, как что-то лязгнуло по другую сторону дверных замков. Не желая, чтобы чертов придурок из братства видел, как она плачет, она вытерла лицо, как могла, подняв затекшие и ноющие плечи, чтобы протереть щеки.
Когда дверь со скрипом открылась, парня из братства не было с другой стороны. Брови Мойры нахмурились, она слегка прищурилась, когда фигура вышла из тени в мягкий свет комнаты. Одетый в белое, от мешковатых брюк до струящейся рубашки с длинными рукавами, он носил мешанину серебряных распятий, все разные по стилю, каждое из которых было усыпано крошечными жемчужинами и камнями.
Демон, который напал на Северуса в баре. Дириэль. Худощавый, с высокими скулами, которые при таком освещении казались особенно острыми. Черные волосы — волнистые, но короткие, идеально уложенные вокруг головы, чтобы отвлечь от того факта, что в остальном он выглядел как какой-нибудь взвинченный хиппи. И эти глаза — черные, как беззвездное небо в полночь. Мойра с трудом сглотнула, выпрямляясь, насколько могла, в то время как ее сердце упало прямо в желудок.
— О, да ладно, почему такое удивленное лицо? — дверь закрылась за ним, захлопнувшись с предчувствием неизбежности, от которого у нее задрожали колени. — Никаких слез, Мойра. Мы еще даже не начали веселиться.
Если раньше она думала, что у нее пересохло во рту, то теперь там было как в пустыне. Она подняла подбородок, надеясь скрыть свой страх, свою панику, когда Дириэль подошел к установленной камере и проверил ее настройки. Со сцепленными за спиной руками она не могла видеть, что он держит, пока он не показал ей свою спину — и когда она заметила нож, длинный и зазубренный, она снова дернула за свои ремни, когда на нее начало накатывать еще больше паники.
— Хорошо, — тихо сказал он, поворачиваясь на цыпочках, чтобы снова посмотреть ей в лицо. — И мы можем начинать веселиться. Веселье я тебе гарантирую.
— Думаю, наши определения веселья могут отличаться, — выдавила она, отступая, насколько это было возможно, как можно дальше назад с каждым маленьким шажком, который он делал вперед. Однако цепи давали не так много, и ее колени угрожали подогнуться, когда он, наконец, остановился прямо перед ней, расстояние между ними составляло не более фута или около того — нож безвольно висел у него на боку.
— Ты знаешь… — его рука дернулась так внезапно, что она вскрикнула, когда он сжал ее подбородок, впившись ногтями в плоть. — Я действительно должен поблагодарить тебя. — Дириэль оттянул зияющий вырез своей белой рубашки с оборками в сторону, обнажив два сильных ожога, по одному на каждом плече, каждый размером с ее ладонь. — Я никогда не знал, что у меня могут быть шрамы, пока не встретил тебя. Итак, спасибо тебе за то, что научила меня чему-то новому. Прошли годы с тех пор, как кто-то из вас, прямоходящих млекопитающих, удивлял меня.
Мойра старалась не отшатнуться, даже не вздрогнуть, когда он надвинулся на нее, вся ее концентрация сосредоточилась на руках. Но ничего не произошло. Никакой ослепительной вспышки света. Никакого тепла — никакого ожога. Этот огонь заставлял ее почувствовать себя сильной. Она поняла это через несколько дней после инцидента, погрузившись в раздумья, размышляя о своей ситуации. Она защитила Северуса от монстра — и это заставило ее почувствовать себя сильной. На тот раз она не испытывала полного отвращения к своему новому телу.
Теперь, однако, она не могла даже зажечь искру.
Жалкая.
— Мой отец — ангел, ты знаешь, — выпалила она, когда демон провел кончиком своего ножа по ее боку, острие порезало ее вязаный свитер. — И когда он узнает, что ты сделал со мной, будут последствия…
— Я собираюсь зайти дальше и оставить тебя прямо здесь, — заметил Дириэль, наконец убирая свою когтистую руку, костлявую и острую, с ее подбородка — и вместо этого поднося нож к ее губам, — прежде чем ты поставишь себя в неловкое положение.
Мойра отпрянула назад, сжав губы, когда зазубренный край лезвия коснулся их.
— Какая смешная девочка, — проворковал Дириэль, наклонившись ближе, его дыхание было горячим и неприятным, — мы все знаем, что твой папа ангел. — Он лизнул ее в щеку шершавым, как у кошки, языком. — Как ты думаешь, кто нанял меня, чтобы сделать это с тобой?
Она резко выдохнула, новость выбила из нее дух. Дириэль отстранился, прижимая плоскую сторону ножа к ее щеке.
— Это был дорогой папочка, — прошептал он, затем провел пальцем у нее под глазами, его пугающе острый ноготь поймал ее слезы. — На случай, если ты немного медленно соображаешь… С полукровками никогда нельзя сказать наверняка.