Добыча
Шрифт:
Склон под ногами сдвинулся, и у Энджи выбило опору из под ног. Беспомощная, она неуклюже повалилась. Энджи скользила и барахталась в грязи, хватаясь за все подряд, но руки натыкались лишь на жижу, покрывавшую обкатанные булыжники. Она пыталась упираться левой пяткой, искала пальцами, за что уцепиться, но все равно неудержимо скатывалась. По пути попадались выступы, но мелькали так быстро, что Энджи не успевала схватиться. По ладони резанула острая каменная кромка, голова брякнулась в опасной близости от валуна.
И вдруг падение прекратилось. Энджи лежала, задыхаясь,
Итак, есть выбор: ползти дальше вниз или обратно вверх. Продолжить путь налегке или вернуться за вещами.
Ни один из вариантов не прельщал, но первый был явно хуже второго. Ей нужна седельная сумка, нужны припасы и пистолет. И ружье. Оружие нельзя так просто бросать.
Спуск с поврежденной ногой по склону был тяжким, а подъем оказался сущей пыткой. Энджи расшиблась при падении, и к тому же теперь силы гравитации работали против нее.
После нескольких секунд скольжения вниз, подъем оказался бесконечно долгим. Не хотелось думать, сколько времени займет путь обратно, и Энджи не думала. А ползла и ползла. Драгоценные минуты утекали, но выбора не было. Энджи не просто переставляла локти и колени, она подтягивала себя на руках каждый проклятый дюйм. Искала левой ногой опору и отталкивалась. Цеплялась окровавленными пальцами за трещины в камнях, чтобы не соскользнуть. Продирала себе путь наверх сквозь мусор и грязь. Жижа пробиралась под плащ, в штаны, в ботинки. По спине продолжал колотить дождь. В голове билась лишь одна мысль: о цели. Ружье, фонарик, пистолет. Еда.
Доберись или умри.
Доберись или умри.
Она добралась.
Повезло, что нашелся куст, за который удалось ухватиться; Энджи крепко стиснула ветки, подтянулась и наконец оказалась возле той небольшой полоски дерна, что выскочила у нее из под ног. Хотелось радостно воскликнуть, но Энджи вела себя тихо. Даже падая, она не кричала. Инстинкт выживания подсказывал хранить тишину — насколько возможно, — и Энджи сейчас руководствовалась его подсказками. Ликующе вопить она будет потом, когда спустится с горы.
До вещей уже можно было дотянуться. Левой ногой Энджи зарылась глубоко в грязь, надежно уперлась, собралась с силами и нашарила ружье и седельную сумку. И то и другое было на месте, всего лишь в полуметре от края «ступеньки». Энджи ощутила краткую вспышку торжества, вешая свою поклажу через плечо.
Пускай она и не добилась особых успехов, работая проводником, зато никогда не пасовала перед трудностями — как не сдалась и теперь. Мышцы молили о передышке, но Энджи не позволила себе расслабиться.
Вместо этого села, покрепче прижала к себе вещи и заскользила вниз по склону — на этот раз на заднице: такая поза позволяла отчасти контролировать спуск. Да, получилось своего рода контролируемое падение. Энджи задрала ружье повыше, стараясь не испачкать его еще сильнее, хотя сомневалась, что на оружие может налипнуть еще больше грязи.
Покатый склон закончился, и оставалось двигаться вперед своим ходом — на четвереньках. И Энджи поползла.
Доберись или умри.
Дэйр услыхал гром задолго до начала дождя. Раскат вырвал из крепкого сна, и Кэллахан, лежа в теплом спальном мешке, слушал, как приближалась гроза. Какого черта он тут делает? В грозу не порыбачишь. А если дождь зарядит на день или два? Так он того гляди застрянет на несколько дней в лагере, где совершенно нечем заняться, кроме как бить баклуши и клясть себя за идиотизм.
Нечего было поддаваться Харлану. Лежал бы сейчас дома, в своей собственной гребаной кровати, где шум дождя его бы успокаивал, а не настораживал. Но нет, взял и попёрся на гору… да предложи ему кто сделать это снова… черт, он бы все равно попёрся.
А дома сейчас видел бы третий сон. Обычно, в нормальных обстоятельствах, Дэйр даже любил грозы. В комнате было абсолютно темно, за исключением тех мгновений, когда по краям зашторенных окон мелькали вспышки молний, и, когда зашумел дождь, Дэйр стал ждать, пока тот его убаюкает. Однако заснуть не давали неотвязные мысли об Энджи. Достаточно ли крепки палатки на ее стоянке, чтобы выдержать такую грозу? Скорее всего, да, потому что грозы в этих краях не редкость, а той стоянкой частенько пользовались, но все-таки… гроза и палатка — не ахти как сочетаются.
Вдруг резкий звук эхом отозвался в горах, и Дэйр вскочил. Это был не удар грома, а выстрел. Выстрел из пистолета. Кэллахан слишком часто слышал, как стреляет малокалиберное оружие, чтобы сейчас ошибиться на этот счет.
За первым выстрелом последовал второй, потом еще, и даже при закрытых окнах и бушующей грозе Дэйр понял, что стреляли в лагере Энджи. Черт возьми, что там происходит? Выстрел из ружья не показался бы таким неуместным, но пистолет… на охотничьей стоянке… единственная причина использовать пистолет, которая пришла на ум, — случилось что-то неожиданное, и до ружья было не добраться.
И что же такое неожиданное стряслось в лагере Энджи?
В голове зашевелились страшные предположения.
Дальше не раздумывая, Дэйр включил лампу на батарейках — единственную, но достаточно яркую, чтобы осветить весь верхний этаж — и принялся натягивать одежду. Одевшись, схватил дождевик, шляпу, спутниковый телефон и ружье. Потом включил мощный фонарик и погасил свет на этаже. Не прошло и двух минут после выстрелов, как Дэйр уже спускался по лестнице в конюшню.
Конь тихо пофыркивал, пока Кэллахан быстро и ловко оседлал его, спрятал ружье в чехол и бросил в седельную сумку спутниковый мобильник. У Дэйра мелькнула мысль кому-нибудь позвонить — Харлану или шерифу, — но что конкретного он может сейчас сообщить? «Я слышал выстрелы, и, кажется, со стоянки Энджи». Охренительную пользу принесет такой звонок. Будет потрачено драгоценное время, но все равно никто из долины не потащится в такую темень на гору. Нет, раз уж он здесь, это — его забота.