Добывая у общества грани – не падай
Шрифт:
Искусством современности – дрожит
И только поле в сумерках – знакомо
Там ищет шанс – осовременить стих.
Он – будто бы парил по эталону,
Как смертный смотрит – прямо на себя
И видит город в счастье – незнакомо,
Так близко и доверчиво – искомо,
Как будто бы пришла ему – опять
Природа неизменности – на слове,
Приличие – от тонких рук твоих,
Им жило городское ожидание
И в смерти думать правом – не дало,
Как жизни
Пройдёт та неизменность – на лице,
Что сковывала – мрачный торг и время,
Что душу поднимала – на заре.
Там стыли каменные плёсы – впереди,
Искал ажурный вопль – свои года,
Но счастьем стало миру – не лицо,
А ожидание искусства – по себе,
По той дороге считанной руины,
Когда уходит пустота – из грёз
И только Невский – эхом преподнёс
Свои страдальческие возраста – картины.
Есть ли выстрел?
Немного долетел – судьбе назло
До эпатажа в личности – своей,
Немного опоздал, чтоб было ей
Прелестно думать – о благах,
В которых – взяли смертные шаги
В законном свете – мудрого ума —
Твои ли выстрелом согретые – враги,
Ведь им нет места – в сером чемодане?
Затихла поздней ночью – эта боль,
Заняв по призрачной картине – имена,
На лицах сузились – объёмные граниты
И только камни светят – до утра.
Там был топаз – внутри янтарной лиры,
Там светел ум – по правде из любви,
Но дух картины – встретит на огне
Спокойные шаги – внутри седины.
Так в выстрел пятится – маньяк,
Он душу от поэта – соблюдает,
Где места нет – у вражеского в такт,
Идти ли просьбе мира – для умов?
Но этим горд – затёртый неба полдень,
Он символизму роет – смерти оберег,
А ты, как человек – уже не носишь
Топаз искусства – в собранной душе.
Что обрамлял – свой мерный диалект,
Им измерял картину – современно,
На дух поставив выстрел – по уму,
Так близко, чтоб искать – внутри вину.
Но только гроб оскалится – внутри,
Ты видишь выстрел мёртвой – тишины,
Ты сам становишься искусством – идеала,
На том, закоренелом миром – пустяке.
Так близко сам поэт – для эпатажа,
Так низко пролагает – тень к уму
И движет сущность нового – оскала,
Чтоб видеть выстрел прошлого – во тьму.
Он близок для картины – из других,
Он пошлый день, как праздник – добавляет
В сюжет оскомины и там ему – враги
Не видят сущность прошлой – каторги.
Образованный рядом
Не стоит из пустого – вокруг,
Образованный рядом, как снег,
Идеальностью скованный – друг,
В понимании общих идей.
Только свет в преисподней – его,
Как затравленный космос – играет,
В этом зареве мысли, что он
Идеальностью счастья – не тает.
Этим форма – по веку твоя
Образована – к счастью едина,
Эта личность, что в жажде – больна
Не сникает под звуки – любви.
Только, падая к звёздам – твоя
Фамильярность – из падали знает,
Что за другом – не мыслит и тает
В запустении – воля из прав.
Где не высмеял – только обиду,
Ты просил – образованный свет
В идеальности – видеть ту миру
Покорённую форму, как цвет.
Не снимает ей – тонкое пламя
Свой затерянный космос – в уме,
Только слов продолжение – мне
К обязательству в мысли – играет.
Этим ты образуешь – свой день,
Век обиды и тонкие грани,
За которыми стынут, под нами
Стены имени – в прошлом граните.
Эти воли забытые формы – друзья,
Что ответ к безначальному свету
В сероглазой критичности – видеть нельзя
И опять по – другому им – думать.
Не считая их вехами прозы – идя,
Не смотря на привычки – лихие,
Им ты выучил после – одну за себя
Идеальность, чтоб знали другие.
Мозг в заморозке
Несуществующие дни – хотят к уму
Препроводить от точности – свой ад,
Несуществующему телу для обид
И потому на нас не смотрят, а стоят,
Чтоб выжидать – от мозга целые миры,
Чтоб было в общество – нетленно уходить,
Пока твой образ – претворения любви
Ещё не заморозил – свет внутри.
Как ясно плакать – в тающий рассвет,
Им ублажая выжить – не для всех,
Как точно современностью – манит
Культура музыки – по будущему слову.
Ты осуждаешь – эти рамки бытия,
Ты сам заправил светом – эти дни,
Но точно – в замороженной игре
Не знаешь, что к тому – они одни.
По мозгу прикасаются – в благах
Такие близкие культуры – облака,
А ты над чёрной вереницей – этих лет
Уже не знаешь – числами ли ходит
Один и тот же – элегантности портрет,
В одной системе – сложенной беды,