Добывайки на новом месте
Шрифт:
Добывайки услышали, как он зевнул, и Арриэтта спросила с надеждой:
– Они могут утонуть?
– Боюсь, что нет, – вздохнул Под.
И снова до них донёсся голос Мейбл:
– Мне что, так и вычерпывать воду всю ночь?
– Как сказать, – ответил ей мистер Платтер.
Затем раздались перешёптывания, лёгкий треск и шорох: они о чём-то переговаривались, но Арриэтта и Под слышали только отдельные реплики:
– Не могу достать носовой фалинь… тут какие-то зонтики…
– Слишком много всего…
И вдруг тишину разорвал возмущённый голос мистера Платтера:
– Слишком
Ответа не последовало, и голос зазвучал снова:
– Мы в засаде! Именно так: здесь мы в засаде! Сегодня ночью, завтра ночью и, если потребуется, в следующую тоже…
– Ох, Сидни…
Добывайки, слушавшие очень внимательно, уловили в этом возгласе нотку испуга.
– Мы найдём их и вернём обратно, Мейбл, или умрём. Ну или… – Мистер Платтер чуть замялся: – Или умрёт кто-то другой…
– Кто-то другой? О нет, Сидни! Похищение там или засада ещё куда ни шло, но то, что ты предлагаешь сейчас… Нет, дорогой, на это я не согласна!
Так как мистер Платтер сразу не ответил, она, запинаясь, добавила:
– Если ты понимаешь, что я имею в виду…
– Возможно, это и не понадобится, – наконец пробормотал мистер Платтер.
Снова раздался скрип, потом стук дерева о дерево, плеск воды… и испуганный вопль миссис Платтер:
– Осторожней, Сидни! Ты едва не выбросил меня за борт!
– Они привязывают ялик, – шепнул Под. – Нам пора!
Спиллер подошёл к ним, как всегда бесшумно, и теперь стоял рядом на корме с шестом в руках.
– Вы обе, хватайтесь за камыши! Давай, Арриэтта… – скомандовал Под. – Вот так, хорошо. Теперь тяните, только аккуратно…
Медленно-медленно они выбрались из камышей кормой вперёд на более открытую воду, как вдруг стало совсем темно, так же, как было в камышах.
– Я совсем ничего не вижу, – испуганно прошептала Хомили и поднялась; с рук её стекала холодная вода, голос дрожал.
– Они, к счастью, тоже, – шепнул ей в ответ Под. – Стой там, где стоишь, Хомили. Давай, Спиллер!
И барка рванулась вперёд. Арриэтта подняла голову. Звёзды по-прежнему ярко сияли, но луну закрыло облако. Арриэтта почувствовала, как барка резко развернулась и двинулась вперёд против течения, и обернулась, но почти ничего не увидела: ниже ограды всё скрывала тьма. О, благословенное облако! О, благословенная бесшумная вязальная спица в руках Спиллера, которая толкает их вперёд! Вверх по течению, кормой вперёд, не имеет значения: они уплывают прочь!
В это мгновение последняя тонкая пелена облака освободила луну, и её мягкое сияние снова заструилось на землю. Арриэтта могла теперь видеть лица родителей, а оглянувшись назад – изгородь из колючей проволоки, серебристой в лунном свете, и движущиеся тени рядом с ней. Но если она их видит, то и они могут заметить барку. Арриэтта повернулась к отцу и увидела, что он тоже смотрит на изгородь.
– Ох, папа, как ты думаешь, они нас видят?
Под не сводил глаз с движущихся фигур, поэтому ответил не сразу.
– Они и смотреть не будут. – С улыбкой Под положил руку на плечо дочери, и все её страхи сразу улеглись, а спустя некоторое время заговорил снова, тихо, уверенно: –
И он не ошибся. Через несколько минут Арриэтта оглянулась назад, но увидела лишь спокойную воду: изгородь скрылась из виду. Напряжение спало, и все наконец-то расслабились; только Спиллер упорно толкал барку вперёд.
– Где-то тут был нож для масла. Я оставил, чтобы был под рукой, – сказал Под и повернулся, словно собирался снова вскарабкаться на гетру, но замешкался. – Вам с матерью лучше лечь спать: надо хорошенько отдохнуть. Завтра будет тяжёлый день…
– Папа, пожалуйста, можно не сейчас? – взмолилась Арриэтта.
– Делай так, как я сказал, девочка. И ты тоже ложись, Хомили, а то совсем выбилась из сил…
– Ради всего святого, Под, зачем тебе понадобился нож для масла? – слабым голосом спросила Хомили.
– Как зачем? – удивился Под. – Это же руль! А теперь обе забирайтесь под гетру и укладывайтесь.
Он отвернулся от них и начал очень осторожно взбираться на гетру, а жена и дочь не спускали с него глаз.
– Прирождённый альпинист! – с гордостью произнесла Хомили. – Идём спать, Арриэтта, не будем спорить с отцом. Становится холодно, а мы всё равно ничем не поможем.
И всё же Арриэтта мешкала. Ей казалось, что веселье только начинается: здесь столько всего можно увидеть на берегах ручья, к тому же под открытым небом, на свежем воздухе. Ах, это же летучая мышь! И ещё одна! Должно быть, здесь много комаров. Нет, какие комары ранней весной! И правда, ещё холодно, но весна вот-вот наступит. Прекрасная весна! И новая жизнь… Нет, всё-таки очень холодно!
Тем временем мать уже скрылась из виду, и Арриэтта нехотя поползла под гетру, осторожно вытащила маленькую подушку и положила её в самом конце их постели, чтобы хотя бы голова оставалась на свежем воздухе.
Забравшись под сшитые мисс Мэнсис простыню и одеяло и немного согревшись, Арриэтта легла на спину и принялась рассматривать ночное небо. Опять сияла луна, хотя временами её заслоняли нависшие над водой ветки или почти прозрачные облака, мерцали звёзды. Ночь была полна странных звуков: она даже услышала лай лисицы.
Арриэтта лежала и размышляла: интересно, какая новая жизнь их ждёт? Сколько времени им потребуется, чтобы добраться до незнакомого дома? Большой дом человеков – вот и всё, что она о нём знала. Больше, чем Фэрбанкс-Холл, – так сказал Под, а Фэрбанкс-Холл был вовсе не маленьким. Рядом с новым домом имелась лужайка, спускавшаяся к пруду. В пруду бил родник, который и питал тот самый ручей, по которому они сейчас беззвучно плыли. О как же она любила пруды! Арриэтта вспомнила пруд возле поля. В то время они жили в ботинке, и это было очень весёлое время. Она ловила мелкую рыбёшку, каталась по пруду на старой крышке от мыльницы, принадлежавшей Спиллеру, училась плавать… Кажется, это было так давно! Она вспомнила про цыгана по прозвищу Кривой Глаз и его фургон: дразнящий запах жаркого из фазана, когда они, напуганные и голодные, прятались под сомнительным прикрытием неопрятной кровати Кривого Глаза, а ещё та женщина со свирепым лицом, жена Кривого Глаза. Где-то они теперь? Хотелось бы надеяться, что не слишком близко.