Дочь бутлегера

Марон Маргарет

Как же до них все медленно доходит!

Дуайт, в прошлом баскетболист, с годами оброс мышцами так, что теперь заполнял всю свою половину машины. Должна признаться, в летней бежевой форме, светловолосый, с грубоватым лицом он выглядел превосходно. Обычно начальник следственного отдела ходит в штатском, но это не мешает Дуайту надевать форму по крайней мере раз в месяц, чтобы прокатиться по округу с осмотром. Вероятно, это осталось у него с армии. Дуайт служил в военной разведке, но когда его брак с Джоанной развалился, он уехал из Вашингтона

и вернулся домой.

Как только я застегнула ремень безопасности, мы выехали из Доббса, направляясь на запад. Дуайт убрал громкость рации так, чтобы вызовы и сообщения оставались едва слышны, и вдохнул терпкий аромат кофе.

— У вас лучший кофе во всех юридических конторах округа.

— За это надо благодарить Джулию Ли. Она выбирает его в каком-то специализированном магазине в Камерон-Вилледж.

— Судя по вкусу, он с какими-то добавками.

— Лесной орех, — мило объяснила я. — И я не могу передать, как я рада возможности выкроить время в распорядке дня на эту беседу о кофе. Если хочешь, загляни к нам попробовать кофе с ванилью и сливками. А на следующей неделе Джулия обещала достать шоколадный миндаль…

— Ну хорошо, хорошо, — рассмеялся Дуайт. — Ну а что насчет того, что кто-то вчера стрелял в тебя?

— Как ты узнал об этом так быстро?

— Я же полицейский. Не забыла, я должен быстро узнавать обо всем.

— Ну, на этот раз тебе донесли ошибочные сведения. Мишенью была не я. Если это были не браконьеры, тогда, скорее всего, выстрел предназначался в качестве предостережения Майклу Викери. Похоже, у них с Деном Макклоем серьезная размолвка.

— Ты уверена, что целились не в тебя? После того, как ты начала копаться в убийстве Дженни Уайтхед, возможно, кто-то захотел предостеречь именно тебя.

— Какая глупость! — бросила я, попивая кофе. — Слушай, а ты часом не испугался за меня?

— Вполне вероятно, убийца Дженни знает тебя, — строго произнес Дуайт. — Быть может, этот человек опасается, как бы ты не подошла слишком близко.

— Знаешь, это уже не глупость, а просто чушь несусветная, — заметила я. — А если честно, Дуайт, разве не является самой правдоподобной версия насчет сезонного рабочего? Или, может быть, Дженни решила в дождь подвезти кого-то, и эта любезность почему-то обернулась насилием? Очевидно, преступник не собирался ее убивать, поскольку он не забрал ее деньги и не надругался над ней.

(В то время, когда произошло убийство, Дуайт служил в Германии, и я не знала, известно ли ему о пропавшем красном плаще.)

— Сначала убийца размозжил Дженни голову, а два дня спустя пристрелил ее? Простой бродяга так не поступает, Дебора. Я повидал достаточно пьяных драк в субботу вечером — черт возьми, почти всех действующих лиц ты видишь в суде в понедельник утром, так что должна понимать разницу.

— Ну хорошо, хорошо. Но даже если преступление совершил кто-то из местных, уголовная полиция штата уже дважды проводила расследование. Уж если она ничего не смогла найти тогда, нет оснований бояться, что я

сейчас раскопаю что-нибудь новое. Я согласилась порыться в деле в основном потому, что Джед опасается, как бы в противном случае Гейл не пригласила кого-либо со стороны.

На следующем перекрестке Дуайт повернул на север, то есть назад, в сторону Доббса. Допив кофе, он поставил стаканчик на подлокотник между нами.

— Только задумайся на минуту: если убийца тот, кого Дженни знала, сейчас ему гораздо тревожнее наблюдать за тем, как в деле копаешься ты, а не человек со стороны.

Я уловила в его голосе неподдельную тревогу.

— Слушай, неужели ты действительно так беспокоишься за меня?

— Не я. — Свернув на Северную двенадцатую улицу, он хитро усмехнулся. — Ты не моя маленькая девочка, чтобы за тебя беспокоиться.

— О черт!

Мне следовало сразу догадаться. Какой же глупой я была, полагая, что могу прогуляться в лесу меньше чем в миле по прямой от своего дома, и чтобы об этом не проведал отец!

— Послушай, будь добр, объясни папе, что это Ден Макклой стрелял в Майкла, хорошо?

— Как скажешь.

Дуайт прибавил громкость рации, чтобы услышать сообщение, адресованное патрульной машине, которая находилась в нескольких милях к югу. Ничего срочного. Мы молча доехали до двери в мою контору.

— По-твоему, насколько это было серьезно? — спросил Дуайт, когда я взялась за ручку. — Как должны отнестись к этому мы с шерифом Пулом?

Я пожала плечами.

— Так же, как к любой другой семейной ссоре. Майкл не из тех, кто любит говорить о своих чувствах, а Дену, наоборот, хочется кричать о них на каждом углу. Я слышала, Майкл в последнее время повадился ездить в Дарем. Без Дена.

— Да. Если бы это была нормальная супружеская пара, можно было бы сказать, что у них зуд седьмого года совместной жизни.

— От тебя я ничего другого не ждала, — язвительно заметила я, открывая дверь. — Все остальные сейчас называют это мужской менопаузой.

— Какая разница, — бросил Дуайт через опущенное стекло. — Думаю, мне надо съездить туда и поговорить с Макклоем. А ты, Дебора, пожалуйста, если они вздумают и дальше палить друг в друга, постарайся держаться от них подальше. Если с тобой что-нибудь случится, твой папаша с нас голову снимет.

Он уехал, предоставив мне гадать, с кого это «нас»: со всех подчиненных Боу Пула или только с Дуайта и его ребят.

Папа единственный раз на моей памяти отлупил маленьких близнецов: когда те принесли меня домой со сломанной рукой. И неважно, что я достала их, упрашивая дать покачаться на «тарзанке», которую они повесили над ручьем. Помню, я очень разозлилась на отца за то, что он выпорол братьев, и еще больше на них — за то, что они вели себя так, будто получили по заслугам. Даже в двенадцать лет я уже чувствовала, что такая забота унижает меня.

Обычно мама принимала мою сторону, но на этот раз она заставила меня носить платья до тех пор, пока не сняли гипс.