Дочь Черного властелина
Шрифт:
– Нет, – Арчи зло шикнул на него. Это он обсуждать не собирался. Тем более не здесь.
– Как хочешь, – пожал плечами Даг, потянулся к кувшинчику вина, посмотрел на него, понюхал и отставил в сторону. – Тогда сам попытаюсь. А вот вино, кстати, не пей.
– И что там? – поинтересовался Арчи. Вряд ли отравлено, по крайней мере, чем-то серьезным.
– Хотя на тебя может и не подействует, – Даг потянулся к другому кувшинчику, с каким-то компотом. – Алая крыльчатка и медвежий сонник по большей части, рассеивает внимание, повышает лояльность к собеседнику, и все такое. В общем, что тебе
Компот Дага устроил, он себе налил. Откинулся на спинку кресла.
Даг всегда отлично чувствовал магию и все, что с ней связано, а вот боевым магом был весьма посредственным. С Арчи все совсем наоборот.
Арчи подумал, и вина себе налил. Если все так, как говорит Даг, а на его чутье можно положиться, то Арчи действительно таким не проймешь. Его и настоящими сильными ядами травить-то дело довольно бесперспективное, а это и вовсе баловство. Тут скорее другое – во-первых, проверить заметит он или нет, а во-вторых, от него чего-то хотят, если нужна его лояльность. Наверняка на вечер запланирован интересный разговор. Арчи не будет срывать эти планы.
– А может, нам этого вина намешали, чтобы мы поменьше на покойницкую вонь и паутину по углам обращали внимание? – меланхолично вздохнул Даг, покачивая в руке бокал. – Тебе как, вонь аппетит не отбивает?
– Нет, – сказал Арчи.
Глянул на принцессу Мелинду. Та лишь сдержанно, но чуть неуловимо-самодовольно улыбнулась. И что-то так же неуловимо показалось в ней не так. Не так как при первой встрече. Или тогда Арчи был слишком занят печенью?
– Прошу прощения, милорды, вам, должно быть, непривычно здесь, – низким хрипловатым голосом сказала принцесса. – Но это неотъемлемая часть нашей жизни в Кнохенберге. Боюсь, с этим ничего нельзя сделать.
Ее тон ясно давал понять, несмотря на показную вежливость: «Вы привыкнете. А если не хотите привыкать, то и катитесь».
Арчи старательно улыбнулся в ответ.
– Можно нанять живых слуг. Это отчасти решит проблему, – сказал он.
В лице принцессы на мгновение мелькнуло что-то хищное, но она сдержалась.
– Это не проблема. Боюсь, вы не до конца понимаете, – сказала принцесса. – У нас так не принято.
– Примем! – хохотнул Даг, хлебнул компоту. Прищурившись. Он сейчас выглядел расслабленным и беспечным, даже слегка пьяным, хотя уж точно не с чего, но Арчи отлично знал, что сейчас Даг внимательно присматривается к окружающим.
– И что не так с живыми слугами? – все же спросил Арчи.
– Живые слуги тут быстро заканчиваются, – вместо принцессы ответил Даг, ухмыляясь.
– Так и есть, – подтвердила принцесса. – Живым и мертвым сложно уживаться вместе, слишком большой соблазн. Конечно господам, наделенным даром, бояться нечего, их никто не тронет. Но удержаться, чтобы не полакомиться кровью одинокой служанки, засидевшейся за полночь за работой, иногда бывает сложно. Мы не поощряем это, но контролировать удается не всегда. Так что вашим живым солдатам, ваше высочество, лучше не ходить никуда ночью в одиночку. Солдат обычно не трогают, но провоцировать не стоит.
– Вы настолько не контролируете их? – спросил Арчи.
На белом лице мелькнуло презрение. А вот Юта совсем отчетливо скривилась, не утруждая себя попытками сохранить лицо.
– А вы контролируете своих людей, ваше высочество? – холодно спросила принцесса. – У нас на кухне, к примеру, хватает живой прислуги. Вы можете гарантировать, что никто из ваших солдат не потянет руки к нашим девушкам, если представится возможность?
Даг хмыкнул, потер отбитую щеку.
– От такие там девки на кухне! – страшным шепотом сообщил он принцу, плавными жестами описывая внушительные формы красоток. – Персики, а не девки!
Принцесса смотрела на него холодно, а вот у Юты возмущенно дернулись крылья носа.
– Кроме того, – сказала принцесса, – всегда ли вы можете уследить, чтобы поваренок на кухне не утащил кусок колбасы? Или чтобы горничная не унесла к себе пару свечей? Понятное дело, что вы не одобряете, но такое случается. У живых свои особенности, у мертвых свои. Поэтому мы предпочитаем ограничить количество живой прислуги. Кроме того, мертвые слуги куда более исполнительные.
Исполнительные. Арчи вспомнил ведро воду на голову, тихо кашлянул. Но возражать не стал.
– Понимаю, – согласился он.
Почему-то казалось, что много лет назад живых слуг тут было больше. Но наверняка сказать Арчи не мог.
– Про колбасу, думаю, это тоже в мой огород, – Даг осушил бокал с компотом и поставил на стол. – А кухня у них отличная. Меня там и накормили, и напоили от души, и дали пощупать. Тебе тоже советую заглянуть.
Арчи скрипнул зубами.
Но что-то в глазах Дага заставило усомниться.
– И что на кухне? – тихо спросил он.
– Потом расскажу, – так же тихо и очень серьезно ответил Даг. И тут же громче. – Начнешь новые порядки наводить – кухню не трогай, нечего ломать хорошее. А то с твоей дотошностью и праведностью девки там скоро зачахнут и исхудают. И это… колбаса в кладовке засохнет.
Заржал.
Что ж, свою роль Даг отыгрывал отлично, Арчи мешать не будет.
Надо бы и ему поесть. С едой все нормально, без сюрпризов, иначе Даг дал бы знать. Арчи взял себе кусок баранины с румяной корочкой и овощей, запеченных с грибами. В животе предательски заурчало в предвкушении. Уже было собирался попробовать…
– А скажите, милорд, – подал голос сухощавый носатый господин в зеленом кафтане. Арчи не знал его, видимо из местных, не слишком знатных. Из знатных вон – лорд Джервольф Ланге сидит, разглядывает внимательно, с легким, но нескрываемым пренебрежением. – Скажите, вы многое планируете менять в Кнохенберге? Подстраивать здешние порядки под привычные вам?
Арчи вздохнул, глядя на вилку с уже отрезанным куском баранины.
– Для начала, – сказал он, – я бы хотел в здешних порядках разобраться, и уж потом, при необходимости, что-то менять. Если сочту целесообразным.
– Полагаете, вы сможете лучше решить, что целесообразно для Кнохенберга?
– Полагаю, я смогу лучше решить, что целесообразно для короны, – чуть более резко, чем стоило, ответил он. Подумал, и все же отправил кусок баранины в рот.
Сочная, вкусная… хотелось даже зажмуриться от удовольствия, а еще заткнуться и молча поесть. Но молча ему не дадут.