Дочь дыма и костей
Шрифт:
До Кэроу вдруг дошло: весь этот город населен химерами, и за его стенами лежит целый мир, — мир двух лун, населенный химерами. При этой мысли ей пришлось крепче ухватиться за прутья, чтобы не упасть — вселенная словно завибрировала и увеличилась в размерах.
Существует другой мир.
Другой мир.
Сколько ни строила она предположений о второй двери, вообразить такое не могла. Мир — со всеми своими континентами, горами, лунами — распался на части. Голова и без того кружилась от потери крови, а тут еще это открытие! Чтобы удержаться на ногах, Кэроу вцепилась в оконную решетку.
В это мгновение
— Ундина привезла Тьяго, — произнес Твига.
— Идиот, — вздохнул Бримстоун. — Он считает, в такие времена армия может позволить себе потерять его? Сколько раз повторять: генералу нет нужды сражаться на фронте!
— Таким храбрецом он стал благодаря тебе, — откликнулся Твига, на что Бримстоун только фыркнул. Совсем близко!
Кэроу от страха едва не лишилась рассудка. Бежать назад времени не было. Она вжалась в оконную нишу и замерла.
Бримстоун и Твига прошли мимо.
Кэроу боялась, что они войдут в лавку, захлопнут за собой дверь, и она останется здесь, как в ловушке. Она собралась было закричать, однако они миновали дверь. Паника отступила. На ее месте вспыхнуло кое-что другое — гнев.
От нее годами скрывали тайны, словно она не заслуживала доверия, чтобы узнать правду даже о себе самой. Гнев придал храбрости, и она решила разузнать как можно больше, раз уж оказалась здесь. Вряд ли ей выпадет еще один шанс. Поэтому, когда Бримстоун и Твига свернули на лестницу, она отправилась за ними.
Башенная лестница крутым винтом вела вниз. От ходьбы по спирали у Кэроу закружилась голова: спуск, поворот, спуск, поворот… Ей начало казаться, что она в чистилище и никогда не выберется отсюда, так и будет бесконечно шагать по ступеням. Какое-то время она шла мимо узких окон, затем они кончились. Воздух стал прохладным, и у Кэроу появилось ощущение, что она находится под землей. До нее доносились обрывки разговора Бримстоуна и Твиги, но уловить смысл она не могла.
Твига:
— Скоро нам потребуется больше ладана.
Бримстоун:
— И не только его. Такой бешеной атаки не было уже несколько десятилетий.
— Думаешь, на этот раз им удастся захватить город?
— Решимости им не занимать.
— Долго мы сможем удерживать оборону? — спросил Твига дрогнувшим голосом.
— Не знаю.
Как раз в то мгновение, когда Кэроу подумала, что больше поворотов не вынесет, спуск закончился. Внизу все оказалось интереснее.
Намногоинтереснее.
Лестница вела в просторный зал, каждый звук здесь отражался эхом от стен. Кэроу приходилось держаться от Бримстоуна и Твиги на достаточном расстоянии, однако, как только голоса отдалялись в поглощающем их безмерном пространстве, она пускалась следом.
Ей казалось, она находится в кафедральном соборе, на постройку которого ушли тысячелетия. Помещение представляло собой массивную естественную пещеру, уходящую ввысь едва ли не совершенной готической аркой. Из старых, как мир, сталагмитов были вырезаны столбы в форме зверей, а над головой звездными скоплениями мерцали канделябры. В воздухе витал густой аромат трав и запах серы, между столбами вился дым и разделялся на пряди легкими дуновениями, исходящими из невидимых отверстий в стенах.
Бримстоун и Твига шли по длинному нефу [5] собора, в котором не было скамей для прихожан, зато стояли столы, — гигантские каменные столы, такие огромные, что, наверное, потребовались слоны, чтобы затащить их сюда.
И на одном из них действительно лежал слон.
Или… нет. Не совсем слон. Когтистые ноги и массивная голова медведя гризли с клыками слона. Химера.
Мертвая химера.
На всех столах лежали мертвые химеры, десятки мертвых химер. Кэроу рассеянно переводила взгляд с одного стола на другой. Здесь не было двух одинаковых трупов. Многие имели что-нибудь от человека, голову или торс, но не все. Обезьяна с львиной гривой; игуана, настолько громадная, что ее, скорее, можно было назвать драконом; обнаженная женщина с головой ягуара.
5
Неф ( фр. nef, от лат. navis — корабль) — часть интерьера, вытянутое помещение, ограниченное с одной или с обеих продольных сторон рядом колонн или столбов.
Бримстоун и Твига бродили среди них, прикасались, осматривали. Дольше всего они задержались около одного мужчины. Тоже обнаженного. Такого Кэроу и Зузана с самодовольными улыбками знатоков назвали бы «отличным экземпляром». Широкие плечи, узкие бедра, рифленый живот, четко выражены все мышцы, знакомые Кэроу по урокам рисования с живой натуры. Мощная грудь покрыта волосами чисто-белого цвета, волосы на голове, тоже белые, длинные и шелковистые, разметались по столу.
На крюке над его головой висела богато украшенная серебряная кадильница, из которой шел густой дым от ладана. Кадильница походила на те, что используют в католической мессе. Бримстоун положил руку на грудь человека. На лице его отразилась то ли любовь, то ли печаль — Кэроу не смогла разобрать. Когда он и Твига скрылись в дальнем конце нефа, она вышла из своего укрытия и приблизилась к столу.
Седые волосы казались нелепостью. Мужчина был молод, без единой морщинки. И красив. На мертвом, будто восковом лице застыла маска бесстрастия.
По сравнению с остальными химерами он обладал большим количеством человеческих признаков, хотя тоже был не совсем человеком. Примерно от середины бедер начинались покрытые белой шерстью волчьи ноги, с выгнутой назад нижней частью и черными когтями. Кисти рук, широкие, с шерстью на тыльной стороне, представляли собой лапы с человечьими пальцами и звериными когтями. Они словно специально лежали ладонями вверх.
В центре каждой ладони красовалась татуировка, такая же, как у Кэроу, — глаз.
Пораженная, она отшатнулась назад.
Значит, это нечто особенное. Нечто важное. Ключк разгадке… Но что он означал? Она повернулась к другому столу, к существу с львиной гривой. Лапы обезьяньи, с черной кожей на ладонях, но все же она различила на них хамсы.
Кэроу перешла к следующему столу, потом еще к одному. Помечены даже гигантские ступни передних ног полуслона. У каждого из мертвых существ были такие же хамсы, как у нее. Мысли запрыгали в голове в ритме гулко бившегося сердца. Что происходит? Десятки химер, все мертвые и раздетые, без видимых следов ранений, лежат на каменных блоках в каком-то подземном соборе. С ними ее связывали хамсы, но в чем заключалась эта связь — она не могла вообразить.