Дочь Хранителя

Шевченко Ирина

Как же они меня достали! Начиная с того случая с джевулом ни одна школьная сплетня не обходится без незабвенной Галлы Эн-Ферро. Только до теперь я фигурировала в рассказах, как местная героиня, а не девица легкого поведения. Все! Больше ни одного эльфа. Тьфу ты, один эльф - и все!

– Так это не правда?
– просияла подруга.

Интересно спросить у Гайли, какой долей инфантильности обладает психика восемнадцатилетних полукровок.

– Не правда, - заверила ее я.

– Так как дела?

Видимо, разобравшись с одним эльфом, Риса теперь

интересовалась другим.

__________

Эльмар.

Во сне родной Мир выглядел несколько иначе. А в том, что это сон Иоллар не сомневался ни секунды. Как и в том, куда ему нужно идти. Конечно, хотелось заглянуть хоть ненадолго в княжеский дворец, а еще лучше перейти Радужную Межу и побывать в Замке Сумрака. Пройти по знакомым с детства коридорам, свернуть в оружейную, стереть пыль с корешков хранящихся в огромной библиотеке книг. Зайти в свою старую комнату, туда, где висят на стенах его первые рисунки, а в углу притаился бабушкин клавесин. Но нет, сегодня его ждут совсем в другом месте - не в Долине Роз и не в Сумрачном Краю, а ровно посредине, в сером кирпичном доме под черепичной крышей.

– Ты так и не ответил на мой вопрос, мальчик. Ваол или Т'арэ?

– Сейчас это уже не важно.

– Это всегда важно. Нельзя отрываться от своих корней.

– Тогда пусть будет Т'арэ.

– Я почему-то именно так и думал. Дар Владетеля растет с каждым днем, не так ли? И ты все больше ощущаешь в себе силу орочьей крови. Впрочем, это не меняет сути моего главного вопроса. Ты не забыл о моем поручении?

– Нет.

– И ты его выполнил?

– Да. Я разузнал о девушке. Ничего особенного. Ничего подозрительного или опасного. Она просто учится здесь, и совсем...

– Кровь.

Сердце сжалось как от нехорошего предчувствия.

– Ты достал ее кровь?

– Я же вам говорю: она...

– Мне мало твоих слов, мальчик. Если ты меня не обманываешь, и все действительно так, просто передай мне ее кровь. Ты ведь добыл ее?

– Да.

– Так в чем же дело?

Все дело в резком, скрипучем голосе старого дракона, в опасном огоньке, тлеющем на дне его мутных глаз.

– Мне кажется, или ты о чем-то забыл, Иоллар?

Ставший почти уже невидимым шрам на ладони налился вдруг кровью и отчаянно запульсировал в такт сорвавшемуся в галоп сердцу. Руку обожгло болью, а душу - могильным холодом.

– Ты поклялся Сумраком в твоей крови, а теперь хочешь нарушить эту клятву?

Подкосились ноги, и Иоллар усомнился, что все происходит всего лишь во сне - так больно и гулко ударились колени о каменный пол драконьего жилища.

– Ты поклялся Сумраком, и забыл, что станет с тобой, если он отвернется от тебя?

Извечный Сумрак. Верный защитник и безжалостный судья. Это из него когда-то вышли первые эльмарские орки, это его частички рассеяны теперь в их крови. А в его, Иоллара, жилах этот Сумрак течет полноводной рекой, даруя недоступную прочим своим детям силу. Сумрак хранит его мысли от посягательства магов и ясновидцев. Сумрак вкладывает в его руки призрачные клинки. Сумрак может скрыть его лицо от назойливых взглядов и навести ужас на целую армию врагов. А взамен требует лишь одного - верности. И если ты предашь его, он просто покинет тебя. Выйдет вместе с кровью. Заполнив сначала легкие, хлынет наружу через горло и нос, и можно будет считать счастьем, если ты от этого задохнешься, потому что потом он воспользуется каждым отверстием в теле: польется через уши, потечет кровавыми слезами из глаз и выдавит хотя бы каплю из каждой даже самой микроскопической поры на коже...

– Я не знаю, кем ты себя возомнил, мальчик, но даже то, что ты сейчас в другом Мире не спасет тебя.

– Но она действительно...

– Мне плевать на нее, Иоллар. Но ты дал клятву и должен ее исполнить. Скажи, несколько капель крови какой-то там девчонки стоят твоей жизни?

Стоят. Одна капля крови. Один ее вздох. Один ее взгляд.

– Просто выполни свое обещание. Поверь, никто не испытает радости от твоей нелепой смерти. У тебя есть еще два дня. Прости, но я устал от этой неопределенности. Два дня, отмеченный Сумраком, только два дня. А потом...

Тело пронзила боль, нашептывая, что же с ним будет потом...

– Ил! Ил, проснись! Да открой же ты глаза! Милый мой, хороший, ну что же ты...

Пощечины сменились поцелуями, и он сильнее прижался к ней, чувствуя, как текут по его щекам ее слезы.

– Что... что это было? Я так...

– Это сон. Просто ночной кошмар. Прости, у меня иногда бывает.

– Бывает у него... Ты бы себя видел. Весь белый, губы дрожат, руки... Смотри вот, простынь порвал. И бормочешь все время: "Лар, лар". Что это за лар такой?

– Сумрак. Это на эльмарском орочьем. Лар. Сумрак.

Бивший тело озноб отступал под мягким натиском ее ласкового тепла, выровнялось дыхание, перестал дрожать голос.

– Сумрак - это плохо?

– Глупенькая. Я и есть Сумрак.

Вспыхнули, повинуясь ее жесту, свечи на маленьком столике и сверкнули недоверчиво встревоженные глаза:

– Ты испугался сам себя?

– Да. Иногда я сам себя боюсь. Я же чокнутый, ты сама так сказала.

– Ил!

– Я абсолютно ненормальный. И схожу с ума еще больше, когда смотрю на тебя...

С утра, проводив ее в Школу, ни словом о своем отъезде не обмолвился, оставил только записку: съезжу, мол, по делам, вечером вернусь, не волнуйся. Что за дела такие будет время и по дороге придумать.

А в дороге случилось вдруг непредвиденное - примерно в десяти парсо от города его кер подвернул лапу. Лучше бы он сразу вернулся. Так нет же, уперся в своем желании разобраться поскорее с проблемой, получить от Хранителя долгожданное освобождение и от глупых поручений, и от тревожных снов. Добрался кое-как до деревеньки с ласковым названием Солнышки, оставил на одном из дворов пострадавшую ящерку, и стал дожидаться попутчиков.