Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия
Шрифт:
Последние слова дядя Генри просто выкрикнул и ударил кулаком по журнальному столику. Кстати, своевременно, так как Джейн не смогла сдержать стон и поторопилась прикусить руку.
– Я понял, – произнёс гость.
– Вот и отлично. Тем более вы как минимум дважды оказывались в подобных ситуациях и выходили из них с честью.
– Трижды.
– Тем более. Видите, я, как всегда, прав более чем наполовину. Мистер Счастливчик, тянуть время нежелательно. Я дам вам сумму, которая с лихвой покроет ваши дорожные расходы. Чтобы попасть на корабль и отплыть к действующей эскадре, вы можете стать врачом, негоциантом, священником, журналистом, не мне вас учить. Советую отказаться от индийских воспоминаний: на борту могут быть офицеры из колоний. Чаще употребляйте ваш американский акцент: янки на корабле окажутся вряд ли.
– Да, вот ещё. При благоприятном, точнее печальном, исходе постарайтесь изучить бумаги покойного. Если вы доставите их мне, то размеры моей благодарности увеличатся. Если не сможете – не надо, но убедитесь, что от них остался пепел. Это тоже очень обрадует меня. А теперь – в путь…
Видимо, отношения, сложившиеся между дядей Генри и Счастливчиком Джоном, не допускали промедлений. Послышался скрип отодвинутого кресла, секундная пауза – Счастливчик взял деньги – и удаляющиеся шаги.
Джейн встала, щипнула себя, желая убедиться, что не спит, и двинулась по коридору. Хотя дядя и пошёл проводить гостя, терять время она не собиралась. Впереди уже маячила секретная дверь, и тут у Джейн язык прилип к нёбу, а волосы не то чтобы встали дыбом, но ощутимо зашевелились. Сквозь щели двери пробивался слабый свет, и в этом свете была явственно видна неподвижная женская фигура в белом, стоявшая у подножия лестницы. Фигура двинулась к Джейн – как показалось той, не шевелясь и не касаясь ногами пола. Крик застыл у Джейн в горле…
– Мисс Тшейн… – тихо произнесла фигура. Джейн чуть не упала в обморок от облегчения. Лунная Леди, если она существовала, была явно уроженка Йоркшира или уж по крайней мере англичанка, и говорить с гэльским акцентом ей было не с чего.
– Уна?
– Мистер Стромли попросил меня сопроводить вас в комнату мастера Лайонела. Я не нашла вас в вашей комнате и испугалась – вы ше знаете, вам нельзя…
– Как вы… Как вы нашли…
– Слуги всегда знают больше, чем думают хозяева, мисс Тшейн… Идёмте, я толшна вас проводить, мистер Стромли велел…
– Мой дядя всегда трогательно заботится о своих родственниках, – рассеянно сказала Джейн. Они осторожно вышли в коридор, и тут Уна внимательно посмотрела на Джейн и тихо спросила:
– Простите, вам не плохо, мисс Тшейн? На вас лица нет…
– И больше ты ничего не запомнила? – в очередной раз спросил Лайонел.
– Ничего, – в очередной раз ответила Джейн.
У Лайонела была досадная привычка повторять одни и те же вопросы. К примеру, он успел спросить сестру самое меньшее пять-шесть раз, попыталась ли она разглядеть обратный адрес на отцовском конверте перед тем, как бросить его в огонь, или нет. «Может, ты не присмотрелась, но просто взглянула, и эта картинка отпечаталась в твоей голове? – рассуждал он вслух. – Как бы сделать так, чтобы ты вспомнила?» Джейн даже предложила подвергнуть её какой-нибудь простой пытке, вроде щекотки, но Лайонел отверг идею.
Сейчас он был огорчён тем, что Джейн не запомнила мистера Счастливчика.
– Если бы я был преступником, скрывающимся от закона, то носил бы самую пышную бороду, которую только бы смог отрастить, и самую большую шляпу, которую только можно купить в шляпной лавке, – заметил Лайонел. – Ладно, спасибо, что запомнила про американский акцент. Теперь переходим к самому трудному: решаем, что делать. Я вижу три варианта. Первый – самый простой и самый глупый: не делать ничего и ждать нового письма. Когда же оно придёт, немедленно предупредить папу. Так ты может быть все-таки…
– Я. Не. Запомнила. Адрес. На. Сожжённом. Конверте, – отчеканила Джейн.
– Да, извини. Теперь второй вариант, тот самый, который ты предложила, едва войдя в кабинет. Ты по-прежнему считаешь, что надо обратиться к властям?
– Не уверена, что поверят, – вздохнула Джейн.
– Зато я кое в чем уверен. Давай устроим маленький домашний спектакль. Ты играешь саму себя, я – всех остальных. Итак, Джейн Летфорд пришла в полицию…
Голос Лайонела изменился, стал нарочито взрослым и официальным:
– Мисс Летфорд, сообщите, что привело вас в полицию. Не волнуйтесь, будьте уверены, я, как и присутствующие здесь ваши родственники («Основной допрос пройдёт в присутствии тёти Лиз и дяди Генри», – заметил Лайонел своим обычным голосом), желаю вам только добра. Свидетелем какого происшествия вы стали в минувшую среду?
– Господин констебль, наш дом посетил скрывающийся от каторги преступник, – сказала Джейн.
– Уважаемая юная леди, это очень важное заявление. Будьте добры, уточните нам его имя. Счастливчик Джон. А приметы? Большая шляпа и пышная борода?
– Сэр, надеюсь, теперь вам понятно, что перед нами плод болезненной детской фантазии?
Джейн вздрогнула, настолько удачно Лайонел смог воспроизвести интонацию дяди Генри.
– Подождите, пожалуйста, мистер Стромли. Мисс Летфорд, продолжайте. В чем заключалась суть состоявшегося преступного разговора?
– Он сказал… Он сказал, – Джейн запнулась, пытаясь найти максимально чёткую формулировку. – Дядя Генри сказал, что если мой папа не вернётся с войны, то он будет этому рад, и просил гостя отправиться на Балтийское море и присмотреть за папой.
– Извините, ваша честь, – Лайонел заговорил участливым и взволнованным до лёгкой истеричности голосом тёти Лиз, – извините, но, может, не стоит утомлять допросом бедное дитя? Это очень впечатлительный и нежный, но, к сожалению, также избалованный и капризный ребёнок, выросший без отца и матери, в обстановке полной безответственности за свои поступки. Недавно Джейн выхватила письмо из рук своего дяди и бросила в камин лишь за то, что родственник захотел прочитать это послание первым. Ваша честь, как бы вы наказали свою дочь за такой поступок?
– У меня нет дочерей, но сын, безусловно, пожалел бы о такой дерзкой выходке, – сказал «констебль».
– Вот, вот, – продолжила «тётя Лиз». – А мы ограничились тем, что посадили её в комнату, под домашний арест. Похоже, такой воспитательный метод оказался слишком жестоким для впечатлительного ребёнка, и наша племянница попыталась избавиться от наказания, опираясь на свои причудливые фантазии.
– Это существенно меняет дело, – сказал Лайонел голосом полицейского инспектора. – Я надеюсь, вы будете добры и снисходительны к ребёнку, чей отец сейчас сражается за Королеву и Страну. Впрочем, я также надеюсь, что вы избавите полицию от необходимости выслушивать детские фантазии.